Дядя Федор и Кубок Огня

Глава 10 Третий тур

За месяц, как и было сказано, изгородь — кустарник, под чутким присмотром Хагрида, вымахала в высоту на добрый десяток метров. Густые, практически непроницаемые стены из зелени смотрелись впечатляюще и пугающе одновременно. Достаточно было представить, как ты пробираешься по коридору из таких стен, в полумраке, и виден только небольшой кусочек неба над головой, а под ногами таятся ловушки, как сразу становилось жутковато.

— Мы будем патрулировать вокруг Лабиринта, — объявила МакГонагалл чемпионам.

«Мы» включало в себя еще Хагрида, Аластора Грюма и Флитвика, декана факультета Рэйвенкло.

— Если будут серьезные неприятности, выпустите из палочки красные искры вверх, и один из нас придет к вам на помощь, понятно?

— Понятно, — нестройным хором отозвались чемпионы.

— На первом месте, у каждого по восемьдесят восемь баллов — чемпионы Дурмштранга и Хогвартса, Федор Свекольников и Гарри Поттер! — объявил Бэгмен. — Они первые войдут в Лабиринт!

Трибуны взорвались громом аплодисментов. Два чемпиона шагнули в густую тень и звуки немедленно пропали. Даже голос Бэгмена, усиленный колдовством, исчез, как будто и не было.

— Люмос! — произнес Гарри Поттер, вскидывая палочку.

Шарик света рассеивал тьму, но еле-еле, видимость была не дальше пяти шагов.

— Да будет свет! — поспешно добавил дядя Федор, ударяя посохом о землю.

Но даже вдвоем тьму им рассеять не удалось. Федор подумал, что история со вторым испытанием повторяется — зрение опять оказывалось почти бесполезно. Кустарник, несомненно, был заколдован, чтобы не пропускать звуки, и значит, на слух тоже нельзя было полагаться. Пройдя полсотни шагов, они достигли развилки и не сговариваясь, разошлись в разные стороны, дядя Федор пошел налево, Гарри Поттер направо.

Едва они разошлись, в Лабиринт вступил Седрик Диггори.

Достигнув еще одной развилки, Дядя Федор свернул налево, как будто собираясь вернуться к выходу. Погасил свет, испускаемый верхней частью посоха, и постоял некоторое время, привыкая к полутьме вокруг. Да, после солнечного дня снаружи, казалось, что внутри лабиринта царит мрак, но все же это было не так. Нельзя сказать, что видимость сильно превышала ту, что была при свете посоха, но зато так дядя Федор не выдавал своего местоположения. И еще это было напоминанием самому себе — не полагаться на зрение.

Слышно было, как за стеной из веток и листьев пробежал кто-то, и дядя Федор кивнул молча. Догадка оказалась верной — зачарована была только внешняя ограда, внутри же Лабиринта звуки распространялись свободно... насколько давали живые стены. Поэтому заклинание Федор произносил как можно тише, благо громкость исполнения никакой роли не играла. Вот внешние условия, природа вокруг, имели огромное значение, но тут уже сделать ничего было нельзя, оставалось только надеяться, что заклинание «Сусанин» или, в современном варианте «Сердце чащобы» сработает.

Названо оно было изначально по фамилии создавшего мага, сумевшего во время великой Смуты начала семнадцатого века с помощью заклинания отразить нападение польских магов. Затем разработку подхватили и развили маги в Сибири, для нахождения потерявшихся в тайге, для обустройства тайных и не находимых схронов, после принятия Статута, и для укрытия своих родственников из числа людей, как правило, староверов, бежавших от преследования властей.

Собственно, вокруг были не вечнозеленые деревья тайги, а кустарник, и не Сибирь, а Британия, но, как уже было сказано, оставалось только надеяться, что сработает. Иначе оставалось полагаться только на «Компас», заклинание, указывающее, где север, и удерживать в голове карту пройденного, чтобы хоть как-то ориентироваться и держать курс к центру лабиринта.

Как и прочее колдовство, связанное с природой и созданное в средние века, заклинание исполнялось неспешно, но если работало, то уж работало. Закончив речитатив, смысл которого сводился к тому, что он, дядя Федор, тоже часть леса, юный маг ощутил давление — посох тянул его вперед. Теперь оставалось только шагать, следя за давлением посоха и давая время сделать выбор на развилках. Способность к магическому противодействию еще упала, потому что посохом, который постоянно тянет вперед, творить заклинания было труднее. Был и еще один минус — посох указывал кратчайшую дорогу, но никто не гарантировал, что кратчайшая будет и самой безопасной, не говоря уже о том, что свернуть в сторону было проблематично, не потеряв посох.

Матроскин и МакГонагалл в кошачьей форме следили за Аластором Грюмом. Преподаватель ЗОТИ обязательно их заметил бы, но сейчас все его внимание было обращено куда-то внутрь лабиринта. Он подошел почти вплотную к внешней ограде и, внезапно и быстро выхватив палочку, ударил заклинанием.

— Империо!!

МакГонагалл тут же перекинулась обратно, Матроскин метнулся вперед. С палочки декана Гриффиндора сорвалось заклинание, Грюм отбил, развернувшись, и безмолвная дуэль длилась секунд десять, вспышки и лучи магии сверкали, подобно молниям. МакГонагалл уже не атаковала, ушла в оборону, Грюм давил и наседал, взмахивая палочкой. Короткими шажками он приближался, когда сбоку вылетел Матроскин с душераздирающим ревом.

— Вот мою Минни попрошу не обижать!! — рычал кот, полосуя лицо Грюма в кровавые лоскуты.

Аластор отвлекся на секунду, и МакГонагалл тут же его оглушила. Подошла, тяжело дыша, сказала.

— Это не Аластор.

— Почемяу?

— Аластор применял Непростительные, но только в бою с Пожирателями. Сейчас мы узнаем, кто это!

Она ударила каким-то сложным заклинанием, и преподаватель ЗОТИ превратился в другого человека.

— Это же Барти Крауч младший! — ахнула Минерва. — О боже!

Откуда-то из Лабиринта в небо взмыл сноп красных искр, совсем неподалеку.

— О боже! — еще раз воскликнула МакГонагалл с растерянностью в голосе.

Но колебалась она недолго, не больше пары секунд, и тут же начала снова колдовать, решительно и яростно. Лже-Грюм был дополнительно обездвижен и связан, взлетел в воздух, а в стене Лабиринта появился проем. В небо взлетела серебристая вспышка и МакГонагалл сказала Матроскину.

— Беги и найди Чемпионов, в первую очередь Гарри Поттера! Нужно остановить всех, пока они не попали в ловушку, потому что Барти Крауч — сторонник Темного Лорда, и считалось, что он уже дюжину лет как мертв!

Матроскин кивнул и скачками понесся вглубь Лабиринта. МакГонагалл последовала за ним, так как надо было еще разобраться, кто выпустил красные искры и почему. Учитывая, что Лже-Грюм применял Империо, ничего хорошего ожидать не приходилось. Далеко идти не пришлось, практически на ближайшем перекрестке обнаружились двое из четырех чемпионов. Окровавленная Флёр лежала без сознания лицом вниз. Рядом, возле стены лабиринта, окаменевшей статуей в полусогнутом положении валялся Седрик, обожженный, в изодранной одежде.

— Надо было слушать Матросю, — вздохнула МакГонагалл, выпуская еще одну серебристую вспышку в небо.

Дядя Федор и Гарри Поттер встретились неподалеку от Кубка, и оба выглядели не самым лучшим образом. Соплохвосты Хагрида, злые и голодные пикси, боггарты, ловушки, огонь, взрывы и заклинания оставили на них свой след. Два юных мага остановились, настороженно глядя друг на друга. Посох в руках дяди Федора подергивался, пытаясь утянуть хозяина к месту, где стоял Кубок. Палочка в руках Гарри Поттера, которому пришлось сразиться и обездвижить сошедшего с ума Седрика, была наставлена, соответственно, на дядю Федора.

Усталость, адреналин, ежесекундная готовность к опасности и желание выиграть Турнир подталкивали к сражению. Неизвестно, чем бы все закончилось, но, проломив кусты — ограду, очень вовремя появился огромный, не менее четырех метров в высоту, паук, и тут же атаковал чемпионов.

— Ступефай! Импедимента! Редукто! — разразился заклинаниями Гарри Поттер.

— Огнемет! — ударил дядя Федор, но струи огня не получилось.

Ударив посохом по тянущимся клешням, дядя Федор перешел к обстрелу паука огнем, короткими вспышками, пытаясь зацепить глаза. Гарри Поттер ловко обошел паука сбоку, через пролом в кустах, ударил, но заклинание не оказало эффекта.

— Вместе! — крикнул дядя Федор. — Оглушающим! Давай!

— Ступефай!

— Застынь! — и в этот раз заклинание получилось, но дядя Федор тут же упал на землю, едва не выпустив посох из рук.

Паук застывшей статуей стоял в метре от него.

— Ты ранен? — крикнул Гарри Поттер.

— Нет, — ответил дядя Федор, — просто... устал очень.

— А меня, кажется, немного зацепило задней лапой, — Гарри Поттер подошел, прижимая руку к левому боку.

Они помолчали несколько секунд, глядя на паука, потом начали спорить. Короткий и яростный спор, в котором каждый уступал другому право взяться за Кубок первым, закончился ничьей. Оба чемпиона пошли к Кубку, бок о бок, уже не думая о том, чтобы атаковать друг друга.

— Вместе? — наполовину утвердительно спросил Гарри Поттер.

— На счет три, — кивнул дядя Федор. — Раз, два... три!

Они дружно взяли Кубок за ручки, каждый со своей стороны, не видя и не слыша выбегающего на площадку Матроскина. Кот истошно мяукал и орал им, что это ловушка, но было уже поздно. Руки Чемпионов приклеились к Кубку, тот поднялся в воздух и исчез, сработав в качестве портключа. В последнюю секунду Матроскин исхитрился подпрыгнуть и вцепиться в ногу дяди Федора, отправившись в полет вместе с чемпионами. Через секунду на площадке уже никого и ничего не было, подоспевшие минуту спустя преподаватели Хогвартса не нашли никаких следов, и им оставалось только гадать, куда же делись чемпионы и Кубок Огня.

После переноса дядя Федор и Гарри Поттер оказались на старом, заросшем кладбище. Кубок отклеился от рук чемпионов и покатился по земле, прямо к ближайшему надгробию. Справа, за деревьями, виднелась церковь, слева, на холме, огромный старый дом.

— Не думаю, что это часть задания, — сказал дядя Федор, опираясь на посох.

— Согласен, — ответил Гарри Поттер, вскидывая палочку. — Вон, кто-то идет!

Между могил к ним приближалась темная фигура, что-то держащая в руках. Приблизившись, фигура остановилась, и Гарри Поттер упал на колени, схватившись за голову.

— Убей лишнего, — раздался пронзительный голос, и фигура вскинула руку с палочкой

Дальнейшие события слились в одно.

— Авада Кедавра! — прозвучало хрипло и басовито.

Дядя Федор отшатнулся от зеленого луча, вскидывая посох. Заклинание разломило верх посоха в щепки, и дядя Федор ощутил несколько сильных ударов от разлетающихся кусков дерева. Матроскин, с отчаянным мявком, запрыгнул на голову фигуре, вонзая когти, и фигура выпустила то, что держала в левой руке — сверток с младенцем. Матроскин когтил и полосовал, истошно шипя и завывая, и фигура схватилась за голову, пытаясь сбросить кота. Матроскин с готовностью полоснул по рукам, палочка выпала, и тут же раздался хруст ломающегося дерева. Фигура внезапно и резко начала съеживаться, превращаясь из мага в нечто маленькое, с хвостом.