Огонь во льду

Возвращаться домой всегда приятно, особенно если тебя ждут. Даже если единственный, кто ждёт именно тебя — дракон.

Хорошо-хорошо, говорить так было бы преувеличением.

— Ну-ну, Норберта, хватит! Затопчешь ведь! Соскучилась? Соску-училась, — Чарли, расплывшись в улыбке, погладил свою любимицу по боку, покрытому глянцевой жёсткой чешуёй, и едва успел увернуться от шипастого хвоста — проявления любви драконов мало чем отличались от проявлений агрессии, разве что лучше контролировались. — Да знаю, знаю я, по кому ты скучаешь, хех. Подожди, я поздороваюсь со своими, потом полетим к твоему ненаглядному. Эй, и не смотри на меня так ехидно!

Ещё разок погладив Норберту по шее, Чарли направился к служебному домику, в котором сотрудники драконария собирались для совещаний или в редкие часы досуга. Домик был маленький не только снаружи — чары расширения пространства здесь не применяли, чтобы лишний раз не провоцировать драконов. Архаизм, по правде говоря — современные модификации чар являлись, как утверждала реклама, нейтральными для волшебных существ, но жить по старинке действительно было спокойнее.

Директор, к счастью, сидел в своём видавшем виды кабинете.

— А, вот и ты, Чарли. Так и знал, что не станешь задерживаться, хоть и к матери в гости отправился. Как юбилей прошёл?

— Жуть, — Чарли плюхнулся в кресло возле камина.

— Что, скучно? Хуже, чем в прошлом году?

— Лучше бы скучно, как в прошлом году.

— О, да ты совсем увял. Огневиски хочешь? Нет? Ну, как знаешь. Так что смурной такой?

Чарли помолчал немного, собираясь с мыслями. Да стоит ли вообще об этом говорить?

— Мама потребовала у меня внуков.

— Ох, ты глянь! Прямо потребовала?

— В ультимативной форме. Говорит, все дети уже внуков ей родили, кроме меня.

— Надо ж. Неужели ей этих мало? Бодрячком твоя старушка, а?

— Не то слово. Семьдесят лет на прошлой неделе исполнилось, а энергии можно только позавидовать.

— Прямо как в тот день, когда я заявился к вам в «Нору», чтобы предложить тебе работу.

Чарли не смог удержаться от улыбки, вспоминая это событие, яркое даже по меркам насыщенной жизни семейства Уизли.

Драконарий в восточной Румынии славился не только разнообразием природных условий для самых разных видов драконов, но и своим директором, который рыскал по всему свету в поисках талантливых драконологов, чтобы переманить в свою команду. В итоге коллектив здесь подобрался достаточно пёстрый, однако весьма и весьма профессиональный и по-настоящему слаженный. Иногда он сильно напоминал «Нору», поскольку детёныши что здесь, что там не отличались ни кротостью, ни послушностью и требовали постоянной концентрации и готовности к самым неприятным сюрпризам, а уровень причиняемой ими разрухи был сопоставим. Однако пребывание среди драконов необъяснимо умиротворяло Чарли, а нахождение в родительском доме уже на вторые сутки заставляло его нервничать. А всё потому, что драконологи, в отличие от семейства Уизли, всегда без слов понимали, когда кого нужно оставить в покое, и не совали нос в чужие дела, если не хотели остаться без этого самого носа.

— Ладно. Тебе пора небось, ночь на дворе. Полнолуние набирает силу, — доставая сигару, сказал директор с абсолютно непроницаемым лицом.

— Да, я пойду. Норберта снаружи, ждёт.

Директор только хмыкнул, сверкнув пронзительным взглядом, но ни слова не сказал, и за это Чарли тоже был ему благодарен. Вроде бы и скрывать нечего и не от кого — все всё и так уже давно поняли — а всё равно он предпочитал скрытничать. Или суеверничать, не разберёшь. Драконологи — народ особенный, у каждого свой набор примет.

На дворе уже совсем стемнело. Норберта оживилась, увидев его, ткнулась приветливо мордой в плечо, недовольно рыкнула. В темноте сверкнул огромный глаз.

— Да, от меня опять слишком пахнет британскими садовыми гномами, но ты же знаешь — ещё дней пять запах не выветрится. Чувствительная ты моя, — усмехнулся Чарли. Предвкушение распирало грудь, играло в голове, словно шампанское. — Ну что, как думаешь, наши гости из иного мира уже здесь? Готова аппарировать? Если не поторопимся, пропустим начало полнолуния, — Норберта игриво заурчала.

Драконарий раскинулся несколькими частями на значительной территории Румынии, почти между всеми можно было перемещаться совершенно без проблем, однако в две самые дальние драконологи могли попасть только при помощи ступенчатой аппарации. Одна из них находилась рядом с заброшенным старинным румынским замком, словно сошедшим со зловещей фотографии для туристов (а магглы и видели на его месте одни лишь руины), что стоял на берегу реки Муреш. Но туда Чарли — единственный из драконологов, да и, наверное, всех магов мира — мог попасть из любой точки планеты с закрытыми глазами. Не то чтобы он был такой уж очень особенный, просто это место для него с некоторых пор стало… действительно волшебным, иначе и не скажешь. Даже в жизни волшебников, управляющих самой что ни на есть настоящей магией, способных на невероятные для магглов вещи, общающихся с невиданными существами, иногда может произойти перелом, после которого все возможности, что были до, начинают казаться по-детски наивными.

Почти полная луна скрылась за облаками. Старинный дворик, окружённый заросшими мхом и плющом стенами, остался позади, сменившись таким же старым кладбищем; Чарли изо всех сил старался не торопиться, но ноги сами несли его вперёд всё быстрее. Вот перед ним забелело в темноте знакомое надгробие в виде ангела — и хотел бы Чарли сказать, что первым увидел хрупкую женскую фигурку с длинными серебристыми волосами, но, конечно же, это Норберта сорвалась вперёд, едва лишь учуяв запах Дрогона. Два огромных дракона поприветствовали друг друга утробным рыком и, играя друг с другом, взлетели, почти невидимые, в ночное небо и пропали из глаз. Девушка повернулась к нему, и в который раз Чарли показалось, что её фиолетовые глаза светятся в темноте. Сердце забилось быстрее.

— Привет, Дени…

* * *

На самом деле если бы не драконы, она могла появиться в этом мире вовсе никем не замеченной. Она ещё долго потом — год, не меньше — посмеивалась над этим: «Вам повезло, что это мне понадобилась ваша магия. Другие договариваться не стали бы, убили и взяли».

Просто однажды, в один спокойный вечер, примечательный разве что полнолунием, все драконы вдруг, как один, начали волноваться. В восьми питомниках из тридцати четырёх тогда и вовсе сработали защитные чары: молодняк, самые незрелые, взбунтовались. А потом драконы, которые не были больны или заняты на кладках, вдруг в один момент поднялись в воздух и куда-то сорвались.

Нет, ну в самом-то деле, кто из людей смог бы увидеть, как на дальнем заброшенном полуразрушенном кладбище вдруг образовалась воронка то ли из серебристого воздуха, то ли из чистой магии, из которой вылетел с пронзительным криком не учтённый ни в одном каталоге дракон со всадницей на спине? Они кружили высоко в воздухе, а снизу за ними внимательно наблюдали люди, спешно прибывшие по тревоге и крепко державшие поднятые вверх палочки. Чарли входил в состав этого отряда.

Никто до сих пор не знает, как её маги смогли это сделать и что им было за это обещано (и был ли вообще у них выбор), но никто особо и не горел желанием выяснять это. По-детски невинный внешний вид Дейенерис никого здесь не мог обмануть. Тот, самый первый, вечер мог бы закончиться побоищем. Мог переговорами, потому что предусмотрительный директор, конечно же, прихватил лингвамулет. А закончился внезапным, непредсказуемым сближением представителей двух разных миров, замешанном на холодящем душу отчаянии.

Дракон был, вне всякого сомнения, великолепен. Огромный, взрослый, здоровый зверь, выросший на свободе, никогда не скованный никакими ограничениями. Больше всего он напоминал венгерскую хвосторогу, только был намного крупнее и с кроваво-красными плакоидами(1). Позже они узнают, что зовут его Дрогон, что он — самый большой, самый свирепый из трёх, а его юная обманчиво беззащитная всадница с блистательным именем Дейенерис — нечто вроде королевы. Надо сказать, Дрогон неплохо её слушался, несмотря на то, что набор команд был небольшим. Безропотно опустился на землю, позволил всаднице спешиться, смирно сидел, пока она со спокойным любопытством осматривала окруживших её людей. Безошибочно признав в невысоком тщедушном старце главного, она направилась к нему, подняв раскрытые ладони в универсальном жесте добрых намерений. Директор активировал амулет, обменялся с гостьей парой фраз, распрямился и опустил палочку. Чарли, стоявший ближе всех к новому дракону, всей кожей ощутил разлившееся в воздухе облегчение. И не только он.

Норберта — тогда ещё совсем девчонка, любопытная, непоседливая — пронзительно крикнула и подскочила к Чарли, хотя он совершенно чётко велел ей оставаться вместе с остальными драконами подальше от окруживших гостей драконологов. Но как же, станет она слушаться, когда тут такое творится! Странный незнакомый дракон — наверное, ей стало интересно и захотелось поиграть. Незнакомец тут же отреагировал: развернул к Норберте свою огромную голову, густо утыканную частоколом рогов и шипов даже на вид острее бритвы. С шумом взмахнув крыльями, он прыгнул, навис над ней вплотную, вытянул шею и зашипел. Норберта оторопела и попятилась, но, видимо, испугалась, раз не догадалась взлететь. Или поняла, что от него не сможет убежать? Дракон щерился, нюхал воздух, бил себя по бокам хвостом, его всадница бежала к нему, выкрикивая какие-то команды, для Чарли бесконечность времени спрессовалась и застыла в мучительном выборе: атаковать агрессора? Защитить любимицу? Рискнуть ею — или уникальным, вот только что возникшим контактом?

А Норберта вдруг просто взлетела, поманив — другого слова не подберёшь — новоприбывшего дракона за собой кокетливым смехом. И тот, не забыв независимо хмыкнуть, отправился вслед за ней. Они ещё с полминуты покружили в воздухе — и вдруг ушли в темноту из зоны, освещённой шарами волшебного света, направились куда-то на юго-восток и исчезли. Чарли на секунду оторопел. Потом нахмурился. Стиснул зубы, до боли сжал кулаки, пытаясь не разразиться матной тирадой, посмотрел на незваную гостью.

«Если твоя тварь с ней что-нибудь сделает…» — начал он сквозь зубы и умолк, сообразив, что амулет директора продолжает бесстрастно переводить.

Что-то, видимо, было в его взгляде не очень приятное, потому что лёгкая, слегка потусторонняя улыбка девушки померкла, почти бесстрастное лицо посерьёзнело. Она отвернулась и продолжила переговоры, Чарли скрипнул зубами и отправился изучать всё ещё открытый портал.

Вернулась Норберта через два дня, совершенно целая и невредимая. Чарли устроил ей было разнос за неподобающее поведение, потом сделал скидку на возраст и ограничился полной диагностикой. Которая дала потрясающий результат: Норберта ждала яйцо.

* * *

Дени соскочила с надгробия, подошла к Чарли с лёгкой улыбкой на губах.

— Скучал?

По негласной традиции, сложившейся много лет назад, она говорила по-английски, он отвечал по-валирийски.