Лёжа на спине

— Вам очень идёт этот платок, мистер Малфой, — вежливо заметила Гермиона, думая о том, насколько же реалистичным был тот сон. Несколько раз она даже пересматривала его в Омуте памяти, но так и не сумела ни за что зацепиться. Видение было очень размытым и обрывочным, если не брать в расчёт те несколько минут в библиотеке и короткий разговор у камина.

— Благодарю, мисс Грейнджер...

— Где вы такой достали, если не секрет?

— Это что-то вроде семейной реликвии.

— Наверное, он принадлежал вашему отцу? — предположила Гермиона.

— Откуда вы... Вы же не… — Малфой замялся и несколько долгих секунд молчал, поглаживая пальцами набалдашник своей трости. Во сне Гермиона знала, что и трость — тоже семейная реликвия. Хотя теперь не была уверена, сходится ли эта информация с реальным положением дел. Проверить это сегодня вряд ли удастся, Малфой был неразговорчив. Собравшись с мыслями, он добавил скупо: — Думаю, допросов мне сегодня хватило и без вас.

Судебное заседание было открытым, но Гермиона застала только самый конец. Приговор услышала, а вот малфоевские оправдания — нет. Так и не узнала, говорил ли он что-нибудь о том, что происходило в мэноре. Или в Отделе тайн. Или в Хогвартсе. Говорил ли, что сожалеет о случившемся? Упоминал ли пытки в своём доме? И если да, то какие слова подбирал?

— Я и не думала… — неуверенно начала Гермиона. — Не думала, что вопрос о платке может оказаться слишком личным, мистер Малфой. Неужели это какая-то тайна? Мне показалось, что я как человек, который столько времени провёл в вашем доме и которого там так тепло приняли, даже провели экскурсию до подземелий, имею право на капельку любопытства. Разве нет?

Раньше Гермиона считала, что секрет общения с людьми вроде Люциуса Малфоя довольно прост: лучше не акцентировать внимание ни на том, что он бывший Пожиратель, ни на том, что он по-прежнему один из самых богатых волшебников Европы. Но иногда так хочется напомнить человеку о его грехах, что невозможно удержаться.

— Вы имеете полное право ненавидеть меня, мисс Грейнджер. Но это вовсе не означает, что я обязан вести с вами светские беседы в министерском коридоре. Судебные заседания ужасно утомляют, знаете ли… — всё это время на лице Малфоя нельзя было прочесть ни одной эмоции. И вдруг уголок его губ поднялся в полуулыбке: — Но раз уж вы так расположены к разговорам... Я бы не отказался выпить с вами по чашке чая.

— Если только с клубничным десертом, — согласилась Гермиона.