Галатея для Дадли, или Обстоятельство непреодолимой силы

— Скоро будем, — ответил он шарику. И лишь потом виновато посмотрел на Джинни. — Прости.

Ха! Ха! Ха! Меньше всего Джинни сейчас жаждала прощать. Хотелось как минимум отправить родственничкам Гарри хороший летучемышиный сглаз, а своему романтическому герою напомнить, сколько он натерпелся по милости своих дяди, тети и этого… кузена. Но Джинни Уизли была отличным игроком в квиддич. И девушкой Гарри Поттера. Поэтому умение быстро принимать правильные решения было отточено до автоматизма.

— Идём скорее спасать твоего дядю, — вздохнула она.

Городок, куда они аппарировали прямо с крыльца дома на площади Гриммо, выглядел трафаретно милым и скучным. Одинаковые дома, присыпанные снегом, походили на витрины кондитерской с пряничными домиками, все окна переливались гирляндами, двери были украшены венками, возле крыльца каждого дома стояли ёлки одинаковой высоты и пушистости…

Дом Дурслей ничем не отличался от остальных. Гарри замешкался на пороге, и Джинни с удивлением поняла, что он волнуется.

— Не думал, что когда-нибудь вернусь сюда, — пробормотал Гарри. Достал палочку, бросил пару диагностических заклинаний. — Гостей у них нет. И на том спасибо.

Внутри дома раздался нарастающий топот, потом шум открывающейся двери, и Джинни отвернулась к фальшивой ёлке, чтобы скрыть сердитое выражение лица.

Семейство Дурслей ей предсказуемо не понравилось. Крупный парень, видимо, тот самый кузен, глазел на Джинни, будто впервые видел девушку. Тощая зарёванная тетушка заламывала руки и бормотала что-то про обмен веществ её дражайшего супруга, наплевательское отношение спасателей и возможные сплетни соседей… А Гарри зачем-то начал плести бредовые выдумки про то, что они случайно проходили мимо.

Джинни чувствовала, что ещё немного, и у сплетней соседей будет новый громкий повод.

— Где? — коротко спросила она у парня, не дослушав реплику его матушки про коробки с хлопушками.

Парень с трудом отвёл взгляд и показал на узкий коридор между прихожей и кухней. Представшее зрелище было и комичным, и поучительным. Если бы Джинни не была так зла, она бы несомненно придумала шутку, которая бы понравилась Фреду. Но Фред умер, а Джинни была очень зла. Поэтому она просто скомандовала подошедшему Гарри:

— Ты. Его. Левитируешь. Я — расширяю проём.

К счастью, Гарри не стал тратить время на приветствие задницы и повторение вранья про случайный визит. Он молча придержал тело моментально притихшего дядюшки мобиликорпусом, дверной проём спружинил, подчиняясь заклинанию Джинни, и выплюнул дядюшку на руки любящей жене и сыну. Всё. Можно было уходить и продолжать праздновать. Но одного взгляда на перекособоченного краснолицего толстяка, с трудом удерживавшегося от стонов, хватило, чтобы понять — ничего ещё не кончено. В следующие полчаса Джинни выяснила, что ни она, ни Гарри не владеют нужными медицинскими заклинаниями, а также чарами стабильного расширения пространства. Их умений хватило только на то, чтобы уложить подвывающего дядю Вернона на заднее сиденье машины Дурслей. А это автоматически означало, что у больницы Дурслям тоже понадобится волшебник, чтобы быстро, безопасно и безболезненно извлечь дядю наружу.

В машине оставалось лишь одно свободное место — рядом с водительским. Гарри тяжело вздохнул:

— Джинни… Неизвестно, сколько ещё это займет времени. Может тебе лучше отправиться в Нору?

Внутри Джинни бушевал как минимум огнедышащий дракон. Неужели Гарри совсем не понимает, как жалко и унизительно будет выглядеть её возвращение домой в разгар праздника? «Что случилось, дорогая? Вы поссорились?» «Нет, мамочка, просто Гарри повез в больницу своего дядюшку. Да-да, того самого, который не пускал его в Хог, запирал все его учебники в чулане, поставил решетки на окна…»

— Ну уж нет! — Джинни решительно покачала головой. — Я буду ждать тебя здесь. Ну или в доме, если кузен Дадли предложит мне своё гостеприимство и нальёт хотя бы чашку чая.

Парень второй раз с момента знакомства проявил признаки работы мысли и кажется даже обрадовался:

— Чаю? Я могу.

— Конечно! Дадли, милый, приглашай гостью и садитесь за стол, — распорядилась тетушка, натянуто улыбнувшись. — Всё давно готово. Было…

Джинни могла поспорить, что мысленно та упала в обморок от подобной перспективы. Но если оставить непонятную девицу на пороге дома, то утром весь их Литтл-Уингинг будет обсуждать, что же такое случилось.

Не дожидаясь очередного потока извинений от Гарри, Джинни помахала ему рукой, взяла кузена под руку и направилась к крыльцу дома по Тисовой улице.

* * *

Сказать, что Дадли испытал шок, значило ничего не сказать! Девушка его мечты существует на самом деле! Точно такая же, как он представлял. До последней веснушки! Она пришла на помощь. И осталась с ним вдвоём, чтобы отмечать Рождество! И да, он запомнил, что сказал его кузен. А тот не назвал Джинни невестой. Только подругой. Правда, Дедалус вроде бы говорил, что боевую подругу Гарри Поттера зовут Гермиона. Но, возможно, Джинни — это её второе имя? Или у кузена две боевые подруги? Неважно. Такое чудо случается только раз в жизни, и он не может его упустить.

— Ты так и будешь молча меня разглядывать? — раздражённо спросило Чудо.

Они сидели за столом друг напротив друга. Дадли зажёг свечи в красивых подсвечниках, которыми мать украсила стол, налил вино в высокие бокалы… Чтобы было похоже на настоящее свидание.

— Ты очень красивая, — пробормотал Дадли, отчаянно краснея.

Джинни слегка улыбнулась.

— Зачем твой отец вообще полез в чулан? — спросила она чуть менее враждебно. — Несовпадение габаритов видно невооруженным глазом.

Дадли кивнул:

— Это потому, что хлопушки он купил ещё в начале лета по скидке.

С точки зрения Дадли фраза всё объясняла. Но Джинни явно так не думала. Она приподняла бровь и выразительно посмотрела на Дадли. Прямо как учительница по истории. И Дадли, хорошо подумав, пояснил:

— Сперва похудел. Потом поправился. Сильно.

Джинни усмехнулась.

— Значит Дедалус вас плохо кормил, бедняжек?

Тут Дадли озарило! Она ведь волшебница! Значит, с ней можно говорить обо всём этом! Впервые он может рассказать живому человеку о том, что с ним случилось!

— Не, совсем голодом мы не сидели, просто в первые месяцы даже за продуктами не каждую неделю выбирались. Это уже потом, у Гестии, стало полегче… А ещё мама не знала, что делать с дровяной плитой Дедалуса. Ну и заклинания эти везде… Короче, папа здорово похудел. Из штанов выпадал. Дедалус сперва все его шмотки уменьшал палочкой, а потом что-то сделал, чтобы одежда сама менялась. А дома отец снова начал толстеть, но из-за одежды не заметил. Она же теперь вместе с ним росла. А маме жалко было его разубеждать. Ну вот. Летом нормально пролез, а сейчас застрял! — Дадли проговорил всё это почти на одном дыхании и нахмурился. — Ты не думай, я понимаю, что мы легко отделались. В «Поттеровском дозоре» каждый раз как парни начинали перечислять, кто из ваших погиб, так душа в пятки уходила. А Дедалус…

— Ты слушал «Поттеровский дозор»? — перебила Джинни.

— Ну… да. Я ведь жил с волшебниками из Сопротивления! Читал «Пророк» иногда, слушал «Дозор». Там ещё ведущие были под псевдонимами. Бруно, Ромул, Равелин, Рапира… Они классные.

Джинни кивнула, почему-то глядя в сторону.

— Давай-ка уже начнём есть, а то ты тоже похудеешь, и твоя мама расстроится.

«Вот колючка!» — восхищённо подумал Дадли. А ещё подумал, что и правда ужасно проголодался. Поговорить можно будет и позже, а все вкусности, которые наготовила мать, не должны пропасть. Это будет слишком жестоко.

* * *

Джинни было тошно. Вместо чудесного праздника с Гарри, она сидела с его братцем, ковырялась в тарелке с печёными овощами и думала о том, что обстоятельства непреодолимой силы — её личный боггарт в отношениях с Мальчиком-Который-Никак-Не-Бросит-Спасать-Мир. Вначале она была слишком мала для Гарри. Потом — «слишком» сестра Рона. И каждый раз, когда она брала инициативу в свои руки, выяснялось, что именно сейчас надо быть от Гарри подальше. Потому что это слишком опасно, слишком рано, слишком не вовремя…

Хорошо хоть младший Дурсль вплотную занялся индейкой и временно не вспоминал о том, о чём Джинни собиралась забыть хотя бы на Рождество. Надо же, похудели они! Страдальцы. Кингсли сюда целую группу по защите Статута высылал. Дом восстановили, соседей убедили, что Дурсли были в путешествии. Даже фирму дядюшке-ворчуну сохранили. А этот мальчишка смеет рассуждать о потерях.

Она отложила вилку и нож и неожиданно для себя сказала:

— «Рапира» — это мой брат. Фред. Он погиб в битве за Хогвартс.

Дадли замер. Джинни мстительно подумала, что таки сумела перебить ему аппетит. Дадли молчал долго. А потом тихо попросил:

— Расскажешь мне?

— Не знаю, что тут рассказывать, — Джинни покачала головой. — Меня не было рядом, когда это случилось. Мерлин, даже Джорджа не было рядом…

Джинни была очень расстроена и сердита. Это было худшее Рождество в её жизни. Но, начав говорить, она внезапно почувствовала, что ей становится легче. Как будто несла тяжеленный мешок с булыжниками, а теперь вынимала их по одному и оставляла вдоль дороги. Она говорила о погибших и выживших, о своей семье, застывшей в глубоком трауре, о Колине Криви, который не ушёл и остался в Хогвартсе навсегда, и о маленькой девочке, которая плакала и просилась к маме… Джинни рассказывала и понимала, что ещё ни разу ни с кем не говорила об этом. Ни с Гарри, ни с мамой, ни с Джорджем. У всех и у каждого волшебника боль была общая, и растравливать её разговорами о смерти было слишком жестоко.

— …А потом они мне сказали: «Посиди тихо в уголочке»… Представляешь, каково это — сидеть в уголочке, когда вся семья сражается?! Ты бы смог?

Дадли покачал головой.

— Ты очень смелая, — сказал он наконец. — И мне так жаль твоего брата и всех, кто там был. Но я не знаю, что бы я сделал. Потому что я трус.

— Что?

— Я — трус, — спокойно повторил Дадли. — Понял, ещё когда на нас с кузеном напали дементоры… Гестия объясняла, что эти твари заставляют человека вспоминать плохое и отбирают хорошее. А мне только стало очень страшно. До визга. И потом пошли воспоминания: как мы с друзьями нападали трое на одного, как бил лежачего… Много всего. И везде я вёл себя как трус. И тогда тоже.

Джинни усмехнулась.

— А что ты мог? Вызвать дементора на бокс? Насмешить до смерти?

— Гарри не думал, он дрался.

— Ха, сравнил! Гарри даже среди Гриффиндора — отбитый бладжером на всю голову, — с гордостью подтвердила Джинни. И спросила почти сочувственно: — А что ты сделал, когда понял про себя вот это всё?

Дадли пожал плечами.

— Ничего. Ну, в боксе перешёл в старшую группу. Мелких перестал задирать. Но смелее не стал. Когда кузен сказал, что за нами придут, я первый согласился бежать.

— Эй, это не трусость! — возразила Джинни. — Мы тоже прятались одно время.

— А потом сражались. Не сравнивай.

Джинни с изумлением посмотрела на Дадли. Неужели недалекий инфантильный мальчишка не так уж безнадёжен? Но тут же рассердилась на себя за эти мысли. Это всего лишь Дадли Дурсль, который всё детство мучил её Гарри, а с первой же проблемой кинулся за помощью именно к нему! И испортил ей Рождество! А теперь ещё пытается вызвать жалость. Нет уж, не выйдет!