Просто Игра

Что в старости быстрее всяких бед

Нам сеть морщин врезает в лоб надменный?

Сознание, что близких больше нет,

Что ты, как я, один во всей вселенной.

Джордж Ноэль Гордон, лорд Байрон

Паломничество Чайльд Гарольда, песнь II

Четверг, 23 апреля 1997 г.

Баржа Маклауда в Париже, Франция

Митос поднялся по трапу на баржу, и знакомое ощущение бессмертного пробежало по его коже.

— Маклауд? — сразу же позвал он, не желая тревожить своего друга. Тревожить бессмертных было очень плохой идеей. Особенно тревожить Маклауда. Особенно сейчас.

Он был почти уверен, что Маклауд смирился с прошлым Митоса и уже не сердится на него за то, что он был одним из Четырёх Всадников и терроризировал два континента более двух тысяч лет назад. Но он также знал — Дункан всё ещё был если не сердит, то расстроен и обеспокоен тем, что три дня назад Митос попросил его не забирать голову Байрона.

Не то чтобы его просьба остановила Маклауда, подумал Митос, чувствуя лёгкое раздражение. Байрон тоже был другом, а Митос не любил, когда его друзья отрубали друг другу головы. С самого начала у него было не так уж много друзей, и если Дункан продолжит забирать их головы, то действительно останется только один. Маклауд был слишком горяч и сразу хватался за свой меч. Впрочем, он был ещё так молод.

Митос пожал плечами и позволил своему раздражению улетучиться.

В дверях появился Маклауд, держа меч за спиной. Митос не видел клинка, но он наверняка был там.

— Больше не узнаёшь мой голос? — Митос притворился обиженным и остановился там, где был, в добрых четырёх шагах от Маклауда — в четырёх шагах от сверкающего смертоносного клинка и темноволосого смертоносного бессмертного, держащего его. Он задался вопросом, действительно ли Дункан не узнал его голос, но решил, что не хочет спрашивать.

— Просто хотел убедиться, — сказал Маклауд. — Ты поймёшь почему, — добавил он и направился внутрь баржи.

Митос последовал за ним, сделав всего два шага, почувствовал Зов другого бессмертного и замедлил шаг. Кто ещё там был?

Возле дивана стояла молодая женщина, лет тридцати с небольшим, хорошо одетая, как это свойственно француженкам, особенно парижанкам. Тёмные волосы были искусно собраны в шиньон. Она выглядела очень нервно и слегка болезненно.

Митос сразу узнал в ней новую бессмертную. Совершенно новую. Он напустил на себя самый непритязательный вид аспиранта, слегка ссутулился, засунул руки в карманы пальто, чуть шире раскрыл глаза, позволив лишь намёку на улыбку коснуться губ. Ему стало интересно, упоминал ли уже Маклауд его имя при ней. И если да, то какое именно?

— Вероника, это мой друг, — быстро сказал Дункан.

Значит, Маклауд не назвал ей имени. Хорошо. Митосу всё равно нужно было выбрать новое — Адам Пирсон слишком долго жил в Париже.

— Привет, — Митос не сделал попытки пожать ей руку, а вместо этого кивнул: прикосновения иногда были очень неприятны для новых бессмертных. — Бенджамин Дэвис.

Увидев, как Дункан слегка закатил глаза, Митос сардонически приподнял одну бровь: ну да, он время от времени менял имена, а Маклауд за четыреста с лишним лет не придумал ни одного псевдонима. И чего ожидал шотландец? Чабби Чекерс? Брайан Бору? Инцитатус?

— Вероника Лесонд, — кивнула в ответ женщина, немного успокоившись, когда исчезли первоначальные не слишком приятные ощущения Зова.

Митос снова кивнул и направился к холодильнику за пивом. В конце концов, было почти время обеда. Он слышал, как Маклауд серьёзно разговаривал с ней, объясняя про бессмертие, исцеление и всё остальное. Митос уже давно устал от этих объяснений. Ему надоело брать учеников и смотреть, как они умирают. У него не было ученика очень, очень давно. Во всяком случае, из совсем новых.

Он сел в кресло и слегка отвернулся, не желая вмешиваться. Теперь Маклауд перешёл к рассказу об Игре.

— Обезглавить друг друга? — Вероника едва не вскрикнула. — Из-за… приза?

Теперь Митос слышал низкий голос Дункана, успокаивающий, объясняющий, рассказывающий ей о святой земле, Игре, Призе.

— Но почему? Что это за… приз? Что это за игра? — теперь она говорила сердито. — Когда это началось?

Митос сделал большой глоток пива и закрыл глаза. Это началось очень давно.

* * *

Бронзовый век

Лагерь Четырёх Всадников

Митос шагал через лагерь, не обращая внимания на испуганных рабов, разбегавшихся с его пути. Холодный ветер дул со склонов гор, хлестал волосами по глазам и осыпал лицо мелким песком. Митос остановился у большого шатра, где ждали его три брата.

Вчера между братьями произошла размолвка, спор, переросший в драку. Они были вместе уже более четырёх столетий, и за это время сложилась традиция регулировать такие споры с помощью состязания. Победитель становился вождём, правителем для всех остальных, пока снова не возникал раздор и не объявлялось другое состязание.

Пришло время для нового соревнования и нового лидера. Митос помедлил ещё несколько мгновений, затем поднял полог шатра, вошёл внутрь и занял своё место в кругу, сев напротив Кроноса и между Сайласом и Каспианом. Братья кивнули ему, затем возобновили дискуссию.

— Мне понравилось время, когда мы в первый раз соревновались, — заявил Каспиан.

— Это потому, что ты победил! — огрызнулся Сайлас.

Кронос и Митос переглянулись, обмениваясь безмолвным посланием. «Никогда больше», — пообещали их глаза. После самого первого состязания Кронос и Митос делали всё возможное, чтобы ни Сайлас, ни Каспиан не побеждали. Их незатейливый взгляд на жизнь часто бывал забавным, взрослые мужчины с детским энтузиазмом привносили в каждый день новый опыт. Но ни Сайлас, ни Каспиан не умели думать дальше следующего дня, ни один из них не обладал дальновидностью, необходимой для руководства группой.

— Было время, когда мы соревновались, кто быстрее всех сровняет деревню с землёй, — вспомнил Сайлас и вопросительно посмотрел на Митоса. — Я так и не понял, как тебе удалось разжечь все эти пожары одновременно.

Митос улыбнулся, но ничего не сказал. Никто и не ожидал, что он выдаст свои секреты. Митосу нравились состязания, в которых требовалась хитрость, а его братья предпочитали — и неудивительно! — силовые поединки.

Митос откинулся на подушки, аккуратно съел финик и облизал пальцы. Он понимал, что нужно придумать игру, которая будет казаться состязанием мускулов, но на самом деле станет борьбой умов.

— Никаких повторов, — объявил Кронос. — Таким образом, ни у кого не будет преимущества.

Он с вызовом посмотрел на Митоса — Кронос любил побеждать.

Сайлас и Каспиан не очень хорошо соображали, но всегда пытались.

— Как насчёт того, чтобы посмотреть, кто сможет убить больше людей за день? — предложил Каспиан.

— Это идея, но… — Митос покачал головой, потянулся за очередным фиником и снова расслабился на подушках. — Давайте сделаем что-нибудь другое, братья. Где соревнование в убийстве смертных? Где азарт? — протянув последнее слово медленнее, он посмотрел по очереди на каждого из братьев.

Кронос заулыбался, уже сообразив, что задумал Митос, но Сайлас и Каспиан смотрели на него с недоумением. Специально для них Митос добавил:

— Давайте охотиться на бессмертных, будем забирать их головы и силу. — Митос сунул финик в рот.

Теперь все улыбались. В тех редких случаях, когда они находили другого бессмертного, всегда возникали споры — всем хотелось заполучить энергию и силу.

Кронос не просто улыбался, он смотрел на Митоса с восхищением. И Кронос, и Митос могли чувствовать потенциальных бессмертных, и это стало бы невероятным преимуществом в игре, поскольку Сайлас и Каспиан не обладали таким талантом, а значит, они могли играть, но победили бы только Митос или Кронос.

— Охотиться на других бессмертных, не на кого-то из нас. Мы братья, — Сайлас констатировал очевидное, но по крайней мере он это понял.

— Конечно, на других! — успокоил Митос. — Это будет… игра. Кто возьмёт больше выбросов энергии бессмертных, тот и победит.

Кронос откинулся назад, поглаживая подбородок и прикидывая свои преимущества.

— А женщины и дети считаются? — Сайлас тоже искал козыри.

— Да, — кивнул Митос, поскольку правила придумывал он, как и всегда. — Считаются и женщины, и дети. Любые бессмертные. Бои должны проходить один на один. — Он посмотрел на своих братьев, сидевших в кругу. — Ни с кем не объединяйтесь, иначе это не будет считаться, потому что на долю каждого придётся только полголовы.

Все согласно закивали — это правило было более чем понятно.

— И чтоб никаких свидетелей! — внезапно заговорил Кронос. — Никаких смертных наблюдателей, — он улыбнулся Митосу. — Будем держать всё в строгом секрете, а на поединки вызывать туда, где никто не сможет увидеть.

Митос секунду пристально смотрел на Кроноса, задаваясь вопросом, почему брат наложил такой запрет. Знал ли Кронос о Наблюдателях, полурелигиозной организации, которая считала бессмертных божественными существами? Наблюдатели присматривали за бессмертными и передавали информацию о них в храм, где записывались хроники «богов», но никоим образом Наблюдатели не должны были вмешиваться в дела бессмертных. Столетия назад, когда эта организация только зарождалась, Митос влился в её ряды и знал, что она до сих пор действует. Возможно, Кронос тоже знал о Наблюдателях. А может, и нет. На самом деле это не имело большого значения.

— И мы не сражаемся на святой земле, — теперь заговорил Каспиан.

— Боишься драться в храме? — ухмыльнулся Сайлас.

— Это плохая примета, — неторопливо кивнув, провозгласил Каспиан. — И не только в храме. На любой святой земле. Любого бога или богини.

Митос и Кронос переглянулись и пожали плечами. Они знали, насколько серьёзно Каспиан относится к таким вещам. Он был ещё так молод.

— Ладно, никаких поединков на святой земле, — согласился Митос.

— А что со сроками? — спросил Каспиан. — Как долго мы будем охотиться?

— Пять лет? — предположил Сайлас. — Десять?

— О, ты умеешь считать? — засмеялся Каспиан и откинулся на подушки. — Хотя, конечно, тебе не придётся много считать, чтобы отследить, сколько голов ты возьмёшь.

Сайлас зарычал и занёс мощный кулак, но Митос мягко удержал его руку. Сайлас и Каспиан часто ссорились, как дети, и обязанностью Митоса было поддерживать мир.

— Братья, — Митос укоризненно посмотрел на Каспиана, а тот лишь ухмыльнулся и потянулся за вином.

— Двадцать лет, — объявил Кронос. — Охота займёт некоторое время, — он окинул взглядом остальных трёх Всадников. — Ну что ж, договорились, братья, это и будет нашим соревнованием. — Все кивнули, и Кронос сказал: — Тогда давайте поклянёмся.

Все четверо встали и взялись за руки. Митос почувствовал сокрушительную хватку Сайласа на своём предплечье и, крепче сжав руку Каспиана, посмотрел на Кроноса.

— Наше новое состязание, — улыбнулся Кронос. — Двадцать лет мы будем путешествовать в одиночку, сражаясь и забирая головы бессмертных. Затем встретимся здесь, у подножия горы, определим победителя, и Всадники снова поскачут вместе!