Магия любви

Глава 18

— Дядя Румпель, а может магия вызвать любовь? — Эмма, последние несколько минут изучавшая древний трактат, подняла голову, уставившись на Румпельштильцхена большими серыми глазами.

Он аж поперхнулся от такого вопроса. Летти заинтересованно повернулась от исцеляющего зелья, которое готовила, и, весело прищурившись, посмотрела на подругу. Алард, помогавший сестре, хихикнул.

— Женщины! — театрально вздохнул Румпельштильцхен. — У вас одно на уме. Иногда я думаю, что напрасно трачу с вами время, ваше высочество.

Ал усиленно закивал. На его мордашке ясно было написано: «Точно-точно. Эти девчонки больше ни о чем не думают». И явное презрение к такому роду мыслей.

— Папа! — укоризненно произнесла Летти тем же самым тоном, каким в аналогичных ситуациях ее мать говорила: «Румпель!»

Он усмехнулся, пряча нежность за ехидством. Летти к своим четырнадцати годам стала настоящей красавицей, все больше делаясь похожей на Белль: большие голубые глаза в обрамлении длинных ресниц, каштановые кудри, которые она предпочитала заплетать в косу. Румпельштильцхен с ужасом ждал того времени, когда у нее появятся ухажеры. Порой он думал, что испепелит на месте любого, кто посмотрит на его дочь с повышенным интересом.

Белокурая принцесса была полной противоположностью своей лучшей подруге. Зато по характеру девочки были похожи — даже чересчур. Эмма нисколько не смутилась и не обиделась на ехидство, продолжая в упор смотреть на него.

— Так может? — повторила она вопрос.

— Нет, — отрезал Румпельштильцхен. — Магия не может…

— …заставить полюбить, воскресить умершего и обратить время вспять, — подхватила Летти.

Румпельштильцхен одобрительно ей улыбнулся, и она довольно засияла. Эмма же разочарованно вздохнула.

— Тогда у меня точно никаких шансов, — пробормотала она себе под нос.

— Боюсь спросить, кого же ты собралась очаровывать? — Румпельштильцхен приподнял брови, с любопытством посмотрев на нее.

Эмма густо покраснела и ничего не ответила, снова уткнувшись в книгу и делая вид, будто жутко увлечена процессом. Ал пренебрежительно хмыкнул. Летти открыла рот, чтобы начать допрашивать подругу, но в этот момент зашипело забытое зелье, и, испуганно ойкнув, она стремительно повернулась к котлу.

У Румпельштильцхена язык чесался продолжить эту занимательную беседу — тем более он догадывался, каков был бы ответ Эммы, — но его позвала Белль, и пришлось отложить разговор до лучших времен.

— Ничего лишнего здесь не трогайте, — предупредил он детей, оставляя их в лаборатории. — Летти, ты за главную.

Они согласно покивали с ангельскими улыбками. Что, впрочем, не гарантировало послушания.

Когда Румпельштильцхен спустился, Белль утешала чуть ли не рыдающую Белоснежку, связавшуюся с ней через зеркало. Вот это уже интересно. Что могло случиться, чтобы довести ее до подобного состояния? Когда он задал этот вопрос вслух, Снежка посмотрела на него одновременно с отчаянием и надеждой. Похоже, он слишком избаловал Прекрасных — теперь они убеждены, что он может справиться с любой напастью.

— Регина вспомнила свое прошлое, — со всхлипом сообщила она.

— Этого следовало ожидать рано или поздно, — спокойно заметил Румпельштильцхен.

— Почему же ты не предупредил? — возмущенно спросила Белоснежка.

Он иронично приподнял брови:

— А это что-нибудь изменило бы? — и, когда она ничего не ответила, веско заключил: — Вот именно. Так что там с Региной? Вместе с памятью к ней вернулось желание мстить? Она обещала всех убить?

Белоснежка замотала головой:

— Нет. Она просто обиделась и ускакала в неизвестном направлении.

Румпельштильцхен пожал плечами:

— Вернется. В чем проблема?

— Румпель, — Белль выразительно посмотрела на него, и он раздраженно вздохнул.

Нет, он вполне понимал беспокойство Белоснежки, просто совсем не хотелось разбираться с вернувшей память Региной. Успокаивание девичьих истерик никогда не было его сильной стороной.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он, сдаваясь под пристальным взглядом жены.

— Найди ее. Просто найди. Я даже не прошу вернуть ее домой — только хочу убедиться, что с ней все в порядке.

* * *

Регина мчалась галопом, не разбирая дороги. Ей было все равно куда скакать, лишь бы подальше от дворца, который привыкла считать своим домом, от людей, которых любила как родных отца и мать, а они лгали ей всю жизнь. Ветки деревьев хлестали по лицу, когда она неслась сквозь лес, но она не обращала на них внимания. Зачем она только задержалась в конюшне? Уж лучше бы ничего не знать.

Разговор между Генри — ее отцом, подумать только! — и Дэвидом до сих пор звенел в ушах. Сначала Регина подумала, что спит, и даже ущипнула себя. Потом — что ей послышалось или она что-то не так поняла. Потом — что это какой-то жестокий розыгрыш. Бредовая отговорка, но в правду не хотелось верить. А когда Дэвид с Генри вышли, на растерянную Регину обрушились воспоминания. Прежняя личность не вернулась к ней — воспоминания виделись как бы со стороны, будто она наблюдала за чужой жизнью. Но она знала, что это ее жизнь. И пришла в ужас от того, какой была раньше.

Регина медленно осела на пол и судорожно всхлипнула, обхватив себя руками. Как? Как она могла быть такой злобной, такой безжалостной? Убивать, уничтожать целые деревни?

Регина долго рыдала в одиночестве, а когда прошел первый шок, в сердце вспыхнула обида. Самые близкие люди всю жизнь лгали ей, будто она случайно выжившая при пожаре сирота, которую королевская семья взяла на воспитание. Ее отец все это время был рядом, но ни разу ни словом не обмолвился об их родстве. Как он мог?!

Вскочив, она понеслась во дворец, высказала все Белоснежке и, не слушая ничего, не обращая внимания на попытки ее удержать, взяла первую попавшуюся лошадь и ускакала.

Слезы все еще душили Регину. Она чувствовала себя преданной. Где-то глубоко внутри она понимала мотивы своих приемных родителей, но сердце не желало с ними соглашаться. Теперь ей казалось, что та, кем она является сейчас — призрак, ложная личность, ее никогда не существовало. Она всего лишь маска Злой Королевы, потерявшей память. И это сознание убивало ее.

Вдруг что-то ударило по голове, выбив из седла. Регина полетела на землю, успев подумать, что с ее везением непременно свернет себе шею, и потеряла сознание.

* * *

Найти Регину не составило труда: обычное следящее зелье и вещь, принадлежащая нужному человеку. Румпельштильцхен даже попытался уговорить Белоснежку самой отправиться на поиски или поручить это мужу. Но она наотрез отказалась.

— Боюсь, она сейчас плохо воспримет нас и не станет слушать, — звучал ее аргумент.

Да, конечно, а его она воспримет хорошо. Прямо-таки с распростертыми объятиями. Впрочем, он и не собирался показываться ей на глаза — в конце концов, возвращать Регину домой его не просили. Вот так вот и пришлось отправиться на поиски, поручив Белль присмотреть за детьми в лаборатории, пока они там чего-нибудь не натворили.

Регина обнаружилась в лесу, сидящей на траве, прислонившись спиной к дереву и прижимая к виску платок. Рядом с ней на корточках сидел паренек лет семнадцати, обеспокоенно заглядывавший ей в лицо. На поясе у него висел колчан со стрелами, а рядом на траве лежал лук. Неподалеку паслись две лошади. Румпельштильцхен наложил на себя чары невидимости, чтобы понаблюдать и выяснить настроение Регины.

— Спасибо, — пробурчала она пареньку таким тоном, словно не благодарила, а предлагала убраться подобру-поздорову.

Румпельштильцхен усмехнулся: в этот момент в ней очень ясно проглядывала прежняя Регина. Однако парень не смутился и, широко улыбнувшись, ответил:

— Не за что. Я Роланд, кстати.

Некоторое время она не реагировала, но в итоге все-таки соизволила ответить:

— Регина, — и ехидно добавила: — Извини, что без реверанса: я немного не в том состоянии.

Роланд пожал плечами:

— Мы, крестьяне, этикету не обучены, так что мне все равно.

В его голосе проскользнули ироничные нотки, которые поморщившаяся от головной боли Регина пропустила мимо ушей, но оценил Румпельштильцхен. Милый мальчик, далеко пойдет. Роланд тем временем продолжил:

— Как ты умудрилась так слететь с лошади? Счастье еще, шею не сломала.

— Ветку не заметила, — буркнула Регина.

Роланд наполовину насмешливо, наполовину удивленно приподнял брови.

— Ну, что ты так смотришь?! — рявкнула Регина, сверкнув на него темными глазищами. — Я задумалась!

Роланд поднял ладони в сдающемся жесте.

— Ладно-ладно, не надо так нервничать.

Румпельштильцхен хмыкнул: ты, парень, еще не видел по-настоящему нервничающую Регину.

— Проблемы? — уже серьезным сочувствующим тоном спросил Роланд.

— Не твое дело, — Регина насупилась и отвернулась, с целеустремленным видом уставившись куда-то вдаль.

Роланд пожал плечами, но было заметно, что ему ужасно любопытно, однако настаивать он не будет. Вместо этого он осторожно отвел руку Регины с платком (заработав от нее раздраженный взгляд) и осмотрел рану на виске. Румпельштильцхену начал нравится этот парень — надо выяснить, кто он такой.

— Ты где живешь? — спросил Роланд, убедившись, что с Региной все в порядке. — Проводить?

— Нет! — она аж отшатнулась, и Роланд недоуменно нахмурился. — Я туда не вернусь!

— Понятно, — он усмехнулся. — Поссорилась с родителями.

— Они мне не родители!

Роланд опять недоуменно приподнял брови и с легким неодобрением произнес:

— Знаешь, в семье всякое бывает, но это не повод…

— Ты не понял, — досадливо перебила его Регина, отмахнувшись. — Те люди, с которыми я жила, на самом деле не мои родители.

— А-а-а, — на лице Роланда появилось понимание, — ты узнала об этом и обиделась, что от тебя скрывали такую важную вещь.

— Что-то вроде того, — Регина явно не склонна была вдаваться в подробности своих отношений с Прекрасными и возвращения памяти.

И правильно — у непосвященного от таких откровений будет шок. Некоторое время они молчали: Регина мрачно, Роланд задумчиво. Наконец, он выдал итог своих размышлений:

— Хочешь — поживи пока у нас. Уверен, отец не будет против.

— Правда? — в глазах Регины вспыхнула надежда, хотя она постаралась казаться невозмутимой.

Роланд кивнул:

— Только мы живем в лесу — в шалаше. Немного не то, к чему привыкла благородная леди.

Регина пренебрежительно фыркнула, передернув плечами, всем своим видом показывая, что никакие суровые условия ее не пугают. Она величественно протянула Роланду руку, и тот, правильно поняв этот жест, помог ей встать, после чего подобрал лук и повесил его себе на плечо.

— Постой-ка, — вдруг уточнила Регина, — ты сказал: отец не будет против. А мать?

Роланд погрустнел, но с беспечным видом пожал плечами:

— У меня нет матери. Ее убила Злая Королева, когда я был маленьким. Даже не помню ее.

На этих словах Регина резко побледнела так, что становилось страшно. Полными ужаса глазами она уставилась на Роланда. Румпельштильцхен покачал головой: вот и познакомились. Ему стало жаль Регину — наверняка она еще не раз встретится с подобным, и придется как-то с этим жить.