Просто Игра

— И тебе не удалось отрубить ему голову. Теперь моя очередь.

Сайлас нахмурился, но потом рассмеялся.

— Не стоит из-за этого ссориться, а, брат? — заявил он и в свою очередь хлопнул Митоса по спине так, что чуть не сбил с ног. — Вот что я тебе скажу. Он хорошо сражался. Давай заключим сделку. Мы оставим его в покое на год — никто из нас не будет убивать его. После этого, если кто-то захочет вернуться сюда и забрать его голову, это будет справедливо.

— Согласен, — сказал Митос. — Обратно в таверну?

— Хорошо бы, — ответил Сайлас. — Я голоден и хочу пить.

— Поединок — тяжёлая работа, верно, брат? — посочувствовал Митос.

Таверна была почти пуста, большинство мужчин погнались за волками. Только три старика сидели у огня. Оба Всадника вернулись к своему столу, и подавальщица улыбнулась Митосу, когда принесла им еду. Митос и Сайлас энергично набросились на тушеную козлятину и лепёшки. Когда подавальщица подошла, чтобы унести опустевшие миски, Митос снова поймал её взгляд и улыбнулся в ответ.

Братья проводили взглядами аппетитную задницу уходящей женщины, затем Митос повернулся к Сайласу и предложил:

— Хочешь со мной, брат?

На следующее утро они покинули деревню и несколько недель вместе бродили по лесу. Было хорошо снова иметь компаньона. Затем они разошлись в разные стороны, охотясь за головами. Восемнадцать месяцев спустя Митос вернулся в деревню и снова отправился в таверну.

— Да, я помню Тьянефера, — сказала Митосу подавальщица из таверны. — Он покинул деревню и ушёл на север через несколько дней после нападения волков позапрошлой зимой. Он сказал что-то о том, что должен бороться за свою судьбу, — вспомнила она. — Какой-то большой приз, который он собирался выиграть.

Митос пожал плечами. После приятной ночи, проведённой с ней, он отправился на север, на охоту. Возможно, там он найдёт не только Тьянефера, но и каких-нибудь других бессмертных.

Ещё тринадцать лет он путешествовал, вызывал на поединки и побеждал всё больше и больше бессмертных. Когда он вернулся к основанию горы в конце игры, у него было на одну голову больше, чем у Кроноса, а Сайлас и Каспиан даже близко не стояли.

Следующие тридцать лет Митос с удовольствием руководил Всадниками. Его таланты пригодились, чтобы все братья были довольны, и в стане царило спокойствие. Однако в конце концов страсти снова разгорелись, и было объявлено новое состязание. Они решили устроить скачки, и на этот раз Кронос победил, на голову вырвавшись вперёд.

После скачек они не стали больше соревноваться за лидерство, хотя по-прежнему устраивали состязания для развлечения. Митосу то и дело выпадала очередь руководить, а Сайлас и Каспиан довольствовались тем, что следовали за ним.

Время от времени Митос, оставив Кроноса во главе Всадников, отправлялся в гости к другим племенам или жил в городах и деревнях. Находясь там, Митос ел их пищу, пел их песни и сражался бок о бок с ними. Он изучал их тактику, их защиту, сильные и слабые стороны. Затем возвращался к своим братьям и делился тем, что узнавал.

* * *

23 апреля 1997 года

Баржа Маклауда

Когда Дункан закончил рассказывать про Игру, Вероника медленно покачала головой, в её глазах плескался ужас.

Митос вздохнул, откинулся на спинку кресла и сделал ещё один большой глоток. Эти современные бессмертные были такими цивилизованными. Несколько сотен лет назад они просто кивали, когда слышали правила Игры. Митос вспомнил, как рассказывал об Игре одному палачу. Тот был в полном восторге от того, что снимал головы без особого риска. С гильотинами и войнами обезглавливание не было такой уж редкостью, но теперь большинство людей этого не принимали.

Как Вероника.

— Это безумие. — Она смотрела то на Митоса, то на Маклауда полными ужаса глазами.

Они ответили ей ровным и бескомпромиссным взглядом, которым со временем овладевают все бессмертные. То есть все выжившие бессмертные.

Вероника никогда раньше не встречала такого взгляда.

— Ты говоришь, что эти другие… — начала она нерешительно. — …бессмертные попытаются убить меня? Отрубить мне голову?

— Да, — спокойно подтвердил Маклауд.

— Я просто не буду с ними драться, — затрясла головой Вероника. — Я скажу им, что мне не нужен приз, и тогда они оставят меня в покое.

— Нет, Вероника, — Маклауд в свою очередь покачал головой. — Они не оставят тебя в покое.

— Я им всё объясню! — в её голосе пробились истеричные нотки.

— Они не станут слушать.

В этом он прав, подумал Митос. Никто не станет слушать. Игра продолжалась слишком долго. Даже две тысячи лет назад никто не слушал. Не слушал и не хотел слушать.

* * *

274 год до н. э.

Недалеко от греческого города Неаполис на итальянском полуострове(1)

Митос резко остановился, затем медленно повернулся и вгляделся в моросящий дождь, ища бессмертного, который, как он знал, находился неподалёку. Уже почти стемнело, и скошенные ячменные поля по обе стороны узкой дороги были пусты. Впереди виднелась небольшая роща оливковых деревьев, и в её тени он увидел человека.

Митос снова двинулся вперёд, гадая, кто же этот другой бессмертный. Прошло почти десять лет с тех пор, как он в последний раз встречал себе подобных. Последние два десятилетия Митос жил со своей женой в городе Неаполис, но прошлым летом она умерла, и он начал чувствовать себя немного одиноким. Было бы неплохо пообщаться с другим бессмертным.

Может, это Каспиан? Для Сайласа человек был недостаточно крупным, а с Кроносом они расстались десять лет назад, и Митос знал, что тот не собирается навещать его в ближайшее время. По крайней мере, он надеялся, что нет: Кронос был недоволен решением Митоса покинуть Всадников.

Именно Кронос предложил Митосу изучать военную тактику в армии Александра Македонского, и Митос с радостью согласился. Он узнал много нового, и не только о войне. Но Кронос ожидал, что Митос лет через десять вернётся к Всадникам. Однако спустя десятилетие он не вернулся. Он вообще не вернулся.

Кронос ждал тридцать лет, а потом нашёл Митоса и обнаружил, что тот благополучно женился на богатой вдове и живёт в Неаполисе, одном из греческих поселений на итальянском полуострове. Митос проводил свои дни на рыночной площади, обсуждая философию и значение таких слов, как «любовь» и «душа». Кронос его не понял, и их расставание вышло мучительным. С тех пор Митос жил среди смертных. За долгие годы, проведённые со Всадниками, он забыл, как быстро смертные стареют, как больно смотреть, как они умирают.

Но теперь там, рядом с рощей деревьев, стоял ещё один такой же, как он. Митос подошёл уже достаточно близко и увидел в руках человека обнажённый меч, тускло поблёскивавший под дождём. Митос замер.

За последние восемь или около того веков он встретил не так много бессмертных — как правило, те сторонились Всадников. А кто попадался им на пути — жил недолго. Во время одного из своих визитов к другим племенам Митос заглянул в храм Наблюдателей. Он был слегка удивлён, услышав хроники, которые там велись, о многочисленных поединках, об отрубленных головах. Но только слегка. Он знал, насколько сильным может быть привыкание к выбросам энергии. Некоторые бессмертные, очевидно, решили заняться охотой. Возможно, этот человек в роще был один из них.

Незнакомый бессмертный шагнул к Митосу и широко взмахнул свободной левой рукой.

— Хорошая ночь для поединка, не находишь? — заговорил он. — Дождь уже идёт. И всё, что нужно, это несколько «молний Юпитера».

Римлянин, судя по манере выражаться, и солдат. Митос узнал выверенную походку и короткий меч. Действительно, охотник. Митос потянулся под плащ и положил руку на рукоять меча, радуясь, что римляне разрешили своим греческим союзникам носить оружие во время недавних восстаний рабов.

— Я с тобой не ссорился, — он покачал головой, надеясь убедить собеседника поговорить, а не драться. — Я тебя даже не знаю.

— Марк Лициний Туллий, — ответил тот. — Теперь ты знаешь меня. А ты?..

— Митос.

— Грек, — с отвращением скривился Туллий. — И всё же голова есть голова. Ты будешь драться?

Римлянин был уже достаточно близко, и Митос разглядел неправильную форму его носа и тонкими прядями прилипшие ко лбу потемневшие от дождя короткие волосы.

— Как я уже сказал, — Митос пожал плечами, — я с тобой не ссорился.

— Я с тобой тоже, — он шагнул вперёд. — Но останется только один.

Туллий подошёл настолько близко, что Митос уловил исходящий от него запах чеснока. Слишком близко!

— Только один? — переспросил Митос, вытащив свой меч.

— Разве ты не знаешь? — Марк Лициний Туллий хищно улыбнулся. — Ты из молодых? — Он медленно кружил вокруг Митоса, как волк, наблюдающий за своей добычей. — Разве твой учитель не говорил тебе?

— У меня никогда не было учителя, — ровно ответил Митос, так же медленно поворачиваясь, чтобы держать Туллия в поле зрения, и отмечая лёгкую неуверенность его походки и отсутствие равновесия при смещении веса.

— Не было учителя? — Туллий снова улыбнулся. — Тогда я буду справедлив. Как гражданин Рима, я верю в честную борьбу. Я расскажу тебе правила Игры. Есть только один Приз, и только один может победить.

Тут Туллий, сделав ложный выпад, нанёс Митосу быстрый удар в левый бок.

Митос нарочито неуклюже заблокировал его.

— Приз? — переспросил он.

— Приз, — подтвердил Туллий. — Власть над миром. Сила каждого бессмертного.

О чём говорит этот дурак? Приз? Игра? Митос вдруг понял, что другой бессмертный — Тьянегет, что ли, или вроде этого — видимо, рассказал кому-то об игре и запустил этот нелепый слух. Неудивительно, что было так много сражений.

Митос громко рассмеялся над такой иронией, но не сводил глаз со своего противника.

— Приза нет, — заявил он, — конец игры.

Всё было кончено давным-давно, и он победил.

— Это не может быть конец Игры. Нас как минимум двое.

Ещё один финт, ещё один неловкий блок. Римлянин мрачно улыбнулся, его глаза казались очень тёмными на бледном лице, тусклом белом овале в сгущающейся темноте, а с волос стекал дождь.

— Я родился в год основания Рима(2), более четырёхсот лет назад, и знаю об Игре с тех пор, как мне исполнилось сто лет.

— Послушай, — твёрдо сказал Митос, — нет никакого приза. Это была просто игра.

— Да, Игра, — эхом отозвался Туллий. — И я собираюсь выиграть. — Он покосился на левый бок Митоса. — Я уже взял шестнадцать голов, и твоя будет семнадцатой.

И атаковал.

Митос снова блокировал его, на этот раз совсем не неуклюже, и атаковал в ответ. Может, у него и не было учителя, но он определённо не был юнцом. За последние три тысячелетия он многому научился и не собирался позволить какому-то грязному римскому пехотинцу, у которого на счету всего шестнадцать голов, получить преимущества его выброса.

Туллий не ожидал встретить такого опытного фехтовальщика, да и даже если бы ожидал, ничего не смог бы с этим поделать. Митос обезоружил его и одним ударом вспорол ему брюхо. Туллий упал на колени, отчаянно схватившись руками за живот.

— Я повторю тебе ещё раз, — сказал Митос, стоя чуть поодаль, — игры больше нет. Нет никакого приза.