Магия любви

Глаза Румпельштильцхена наполнились изумленно-недоверчивой благодарностью, от которой больно сжалось сердце. Он всегда с таким недоумением встречал малейшее проявление доброты в свой адрес… Он взмахнул рукой, и платье вернулось в изначальный вид.

— Тебе надо отдыхать! — строго нахмурилась Белль, устраиваясь рядом и поставив между ними поднос с едой.

Как будто они были супружеской парой. От этой мысли Белль слегка покраснела, заработав любопытный взгляд Румпельштильцхена. Она поднесла к губам чашку с чаем, пытаясь скрыть смущение.

— Подобные детские фокусы нисколько меня не утомляют, милая, — улыбнулся он, однако это явно было не так — он слегка побледнел, а на лбу выступил пот.

Белль посуровела:

— Все равно — не надо.

Румпельштильцхен шутливо склонил голову:

— Слушаюсь, моя госпожа.

Белль фыркнула, легонько толкнув его в плечо, чем вызвала довольную ухмылку.

— Что с тобой случилось? — спросила она, когда они наелись. — Ты говорил про какой-то кинжал…

Румпельштильцхен поморщился:

— Кинжал, в котором заключена сила Темного, и с помощью которого им можно управлять.

— Как это? — Белль удивленно моргнула.

Румпельштильцхен невесело усмехнулся:

— Очень просто. Тот, кто владеет кинжалом, может приказать Темному что угодно, и он будет вынужден выполнить приказ. Сопротивляться невозможно.

Белль в ужасе поднесла ладонь ко рту. Хорошо, что теперь с этим проклятием покончено, и Румпельштильцхену больше не придется жить в страхе, что кто-нибудь может получить над ним абсолютную власть.

— А еще этим кинжалом — и только им — можно убить Темного. Тогда его сила переходит к убившему, — он помолчал и мрачно заключил: — Именно это со мной и случилось.

— Как? — не очень вразумительно спросила Белль, но Румпельштильцхен ее понял.

Его рассказ о бесконечной войне с ограми, детях, используемых как пушечное мясо, и отчаявшемся отце, пытавшемся защитить своего сына, заставил снова слезы навернуться на глаза.

— О, Румпель, — тихо произнесла она, сжав его руку. — Но теперь ты свободен. Голубая фея сказала, что я совершила невозможное.

— Голубая фея?! — едва ли не прошипел Румпельштильцхен. — А она здесь при чем?!

— Она исцелила тебя, — ответила Белль, удивленная и обиженная такой реакцией.

Румпельштильцхен недоверчиво фыркнул, раздраженно бросив:

— От фей одни неприятности.

— Но она правда тебя спасла! Почему ты их так не любишь?

— Они обманщицы! Из-за голубой феи я потерял моего Бэя.

— Как это?

Определенно, это был день откровений. Он поколебался, но все-таки начал рассказывать. И Белль многое увидела в ином свете, чем до сих пор. Безумно жаль стало Румпельштильцхена, всю жизнь расплачивающегося за минутную слабость.

— Но прошло столько лет, — осторожно произнесла Белль. — Бейлфайр… люди не живут так долго…

Румпельштильцхен покачал головой:

— Если мне все удастся, заклятие приведет меня в то время, когда Бэю все еще четырнадцать.

— Значит, ты нашел способ? — Белль радостно подпрыгнула, но энтузиазм быстро пропал при виде сумрачного выражения лица Румпельштильцхена.

Что не так? Этот способ требовал какую-то страшную цену?

— Нашел, — кивнул он и на ее вопросительный взгляд добавил: — Ты уверена, что хочешь знать?

Белль мгновение колебалась. Похоже, это действительно что-то ужасное, раз он говорит с такой неохотой. И не лучше ли остаться в неведении? Но быстро отбросила все сомнения — что бы там ни было, она должна знать. Достаточно уже тайн и недоговоренностей между ними.

— Хочу! — она решительно вскинула голову.

Румпельштильцхен с улыбкой покачал головой, глядя на ее упрямое выражение лица. После чего отвернулся и долго молчал, будто не решаясь заговорить, будто боясь ее реакции. Плохой знак.

— Я нашел проклятие, — наконец, тихо заговорил он, по-прежнему не глядя на нее, — которое может переместить нас в тот мир. Но наш мир при этом практически погибнет. Перенесутся все — здесь останется безжизненная пустыня, — немного помолчав, он добавил: — И я не собираюсь запускать его сам — а подтолкнуть к этому Регину, сжигаемую ненавистью к Белоснежке. Из нее получится прекрасная исполнительница.

— Почему? — также тихо спросила Белль.

Уже само по себе проклятие было ужасным, но ее не отпускало ощущение, что здесь кроется что-то гораздо более страшное. И ее опасения подтвердились. Румпельштильцхен горько улыбнулся, наконец, посмотрев ей прямо в глаза:

— Потому что цена этого проклятия — сердце того, кто тебе дороже всего на свете.

Белль тихо вскрикнула, осознав, что это означает, и Румпельштильцхен кивнул в ответ на немой ужас в ее глазах.

— Раньше мне просто некем было пожертвовать. А теперь… я никогда не смог бы принести в жертву тебя.

Белль сжала губы и помотала головой.

— Это слишком жестоко. Должен быть другой способ.

— Его нет. Неужели ты думаешь, я не воспользовался бы более простым путем, если бы мог?

Белль отказывалась в это верить.

— Нет. Обещай, что пока не будешь ничего предпринимать, и мы вместе поищем — вдруг найдется что-нибудь не столь ужасное?

Она умоляюще посмотрела на него, сжав его ладони. И Румпельштильцхен со вздохом уступил.

— Я двести лет искал пути и кроме этого заклятия ничего не нашел. Но хорошо — пусть будет по-твоему.

Белль радостно улыбнулась, порывисто обняла его и поцеловала.

Конечно, Румпельштильцхен при первой же возможности попробовал встать: стоило Белль на минуту выйти из комнаты. Вернувшись, она обнаружила, как он попытался сделать шаг, покачнулся — и упал бы, если бы она не подскочила, чтобы поддержать.

— Что ты творишь? — сердито спросила она, заставив его лечь обратно. — Голубая фея сказала, что тебе три дня нельзя вставать и пользоваться магией.

Румпельштильцхен досадливо поморщился:

— Не доверяю я феям.

Белль покачала головой — вот ведь упрямый! — и ультимативным тоном заявила:

— Тем не менее придется подчиниться: у тебя постельный режим, и я прослежу, чтобы ты его соблюдал.

Румпельштильцхен тихо фыркнул на ее грозный вид и больше спорить не пытался. Правда, добавил извиняющимся тоном:

— Получается, что я тебя выселил из собственной комнаты.

Белль удивленно расширила глаза. Так вот в чем все дело!

— Нашел о чем беспокоиться! — она присела рядом на кровать, ласково улыбнувшись. — В этом замке полно пустых комнат. А, кроме того, я все равно предпочитаю быть поближе, пока ты в таком состоянии.

Румпельштильцхен ничего не ответил, но одарил ее этим своим изумленно-восторженным взглядом. Когда же он перестанет смотреть на нее так, будто ждет, что она с минуты на минуту поймет, что ошибалась, и бросит его?

Румпельштильцхен оказался ужасным больным: капризным и раздражительным. За несчастных три дня ему до смерти наскучило лежать в постели, и его недовольство выливалось естественно на нее — единственного человека рядом. Иногда у Белль прямо чесались руки стукнуть его по голове какой-нибудь книгой потяжелей — благо они всегда были рядом: исполняя обязанности сиделки, она одновременно просматривала старинные фолианты в поисках подходящего заклинания. Румпельштильцхен сам понимал, насколько невыносим, и в итоге даже извинился:

— Прости, милая, что трепал тебе нервы. Просто я так давно не болел, что вынужденная бездеятельность убивает.

И Белль, конечно же, немедленно все забыла. Она, вообще, сомневалась, что существует на свете что-либо, что она не могла бы ему простить.

Когда Румпельштильцхен полностью вернулся в нормальное состояние, уроки магии для Белль возобновились. На этот раз, поскольку она поняла, в каком направлении работать, дело пошло быстрее, и Белль научилась создавать неплохой щит, перемещаться в пространстве и перемещать предметы — правда, пока на небольшие расстояния — и даже обновлять одежду. А еще полезным оказалось умение убираться в замке при помощи магии.

— И зачем тебе нужна была служанка? — недоуменно спросила Белль, наблюдая, как, повинуясь взмаху руки Румпельштильцхена, исчезает пыль, моется посуда и начищаются до блеска котлы.

— Для развлечения, — невозмутимо ответил тот.

— Так значит, я была права! Тебе было тоскливо жить в одиночестве.

Румпельштильцхен не ответил, смущенно пожав плечами, но ответ, в общем-то, и не требовался.

* * *

Если раньше Белль не выходила наружу, целыми днями сидя в четырех стенах, то теперь получила возможность ходить, куда ей вздумается. И когда Румпельштильцхен был занят в лаборатории или покидал замок, она изучала окрестности. В первую очередь Белль решила привести в порядок сад. Он был настолько запущенным, что напоминал скорее небольшой огороженный лес. Если бы пришлось работать вручную, на облагораживание ушел бы, наверное, не один месяц. Но теперь в распоряжении Белль была магия, что значительно облегчало задачу.

Она убрала вымахавшую по пояс спутанную траву, оставив аккуратный газон, сделала дорожки, посыпанные песком, клумбы с цветами — особенно с розами. Румпельштильцхен сначала скептично наблюдал за ее трудами с видом: «Чем бы дитя не тешилось…» Но в итоге заинтересовался и даже предложил несколько идей. В результате когда-то темный замок стал выглядеть как настоящий дворец.

Время от времени Белль ходила в близлежащий городок на рынок. Хотя городом его назвать можно было с трудом — скорее большой деревней. На нового человека — к тому же молодую элегантно одетую девушку — сразу обратили внимание. Торговцы наперебой предлагали ей свои товары и интересовались, откуда столь очаровательная юная особа появилась в их захолустье. Белль поначалу уходила от ответа, отшучиваясь и делая таинственное выражение лица. Но, видимо, правду говорят, что мужчин привлекает в женщинах загадка — все встречные молодые парни на каждом шагу пытались заговорить с ней и даже откровенно флиртовали. Поначалу Белль это забавляло, но быстро надоело. И когда сын владельца лавки, где она присматривала себе шпильки для волос, начал выспрашивать кто она, да откуда, да нельзя ли проводить юную леди до дома, Белль не выдержала и ответила:

— Я живу в замке Румпельштильцхена. И нет, я не думаю, что он обрадуется, увидев, как вы меня провожаете.

От этого заявления у парня вытянулось лицо, и он поспешил ретироваться, а люди начали поглядывать на нее с опаской. Будто ожидали, что каждую секунду Румпельштильцхен может появиться рядом с ней. К счастью, этот период прошел. Ее общительность, приветливость и щедрость понемногу завоевали симпатию жителей. В то же время все помнили, откуда она, и флиртовать больше не решались, почтительно величая госпожой Белль и держась на расстоянии.

В тот день она с корзинкой с продуктами не спеша возвращалась домой, наслаждаясь чудесной весенней погодой и пением птиц. Конечно, можно было бы моментально перенестись в замок, вместо того, чтобы шагать по лесной дороге. Но Белль предпочитала использовать магию только при необходимости, а еще всегда любила пройтись пешком.

Услышав позади шум приближающейся кареты, она сошла на обочину и продолжила путь, не оглядываясь. Однако, приблизившись, карета остановилась. Не успела Белль повернуться, чтобы посмотреть, кто это, как ее схватили чьи-то руки и знакомый вкрадчивый голос произнес: