Дао Дзэ Дун

— Может быть, они возникнут, если я буду знать, кого в этом сюжете представляете вы… — парировал Страхов. — Если учесть выбранный мой «режим крестоносца»…

— Водки не хотите? — перебил его Мудрец. — Или виски?

— Спасибо, позже, — сказал Страхов.

— А мне пора немного… — сказал Мудрец. — В каком режиме брать — с этикеткой или без?

Страхов хотел спросить «это как?», но успел догадаться: если бы он позиционировал себя в качестве аута, то Мудрец, строго соблюдая законы новой природы, вернулся бы с «голой» бутылкой, а в случае креатора этикетка была бы жизненно необходимой, ведь креатора при виде «голой» бутылки стошнило бы совершенно не оправданно. Архетипический мудрец был в курсе…

— Мне все равно, — ответил Страхов.

— Вот это и есть ответ на вопрос, — заметил Мудрец, тяжело поднимаясь и оставляя Страхова хорошенько подумать над его словами.

Наступал очередной момент истины, точнее момент бифуркации реальности. Мудрец ушел, чтобы либо сдать его, Страхова, с потрохами высшим силам, либо просто выпить, либо — для того, чтобы оперативно сделать и то, и другое. В результате этого выбора вот-вот должна была наступить одна из двух реальностей — либо созданная Страховым , согласно его подрывному плану, либо противостоящая ему. Укрыться от любой было негде.

Мудрец вернулся с бутылкой, предваряемый с двух шагов волной легкого аромата старого виски.

— Извините, я забыл представиться, когда уходил, — сказал он, снова подсаживаясь рядом. — Чтобы вы успели подумать в одиночестве о том, кого я представляю в вашем подсознании… Я здесь — Смотритель Маяка. Заметьте, самый первый.

О существовании такой должности в Фонде Юнга знали все, чей информационный уровень был выше «пятерки плюс». Некогда Фонд предложил особую жизнь-игру под названием «Смотритель Маяка». Речь тогда действительно шла о каких-то маяках, для работы на которых требовались несемейные мужчины старше сорока, готовые рискнуть — прожить в полной изоляции на определенной пищевой и информационной поддержке до конца своих дней. Цена вопроса исчислялась мифически огромной зарплатой-пенсией, непонятно только для чего в этих условиях нужной. Впрочем, наличие близких родственников — родителей, сестер, братьев — не запрещалось. Желающих, как сообщали СМИ, оказалось много, но отобраны были всего трое или четверо уникумов…

Страхов силился вспомнить, чем эти «избранные» были уникальны… В пресс-релизах говорилось только об уникальности их нейрофизиологического статуса.

— Что-то не похоже это место на мыс у океана, — заметил Страхов. — И одиночество у вас… мне так кажется, не слишком уж катастрофическое.

— С какой стороны посмотреть… — вполне оптимистично сказал Смотритель Маяка. — Чем святой город Иерусалим не маяк?.. Пусть даже такой, какой он есть теперь. Чем Елеонская гора не маяк для вас, если вы избрали режим «крестоносца»? И появление кораблей на горизонте… чем вы сами не «корабль» в этой жизни. Банальный образ, но, увы, вся жизнь состоит именно из банальных образов.

— Если так… то я в вашей реальности получаюсь чем-то вроде «Летучего Голландца»… — метафорически подумал Страхов.

— …то есть чем-то вроде легендарного, даже мифического героя, — как бы невзначай, без всякого нажима, расшифровал метафору Смотритель.

На мгновение Страхов почувствовал себя в необъятной, вселенской пустоте. Пустота вызвала у него парадоксальную реакцию — приступ клаустрофобии, страха замкнутого пространства. Он схватился взглядом за крепостные стены, как хватаются пальцами за выступы отвесной скалы, болтаясь над пропастью… Город стал светлее, а небо над ним стало чуть темнее и гуще — близилось утро, и солнце должно было подняться у него за спиной…

Герой?! Что, все уже предопределено? «Глубинные бомбы» не поразили цель?.. А только вытолкнули его самого наверх — и теперь он, пытавшийся скрыть свой заговор от всех, оказался-таки у всех на виду… и все скандируют «Давай! Делай, что задумал!» И вместо цели, которой он хотел достичь, он против своей воли достиг ее «надира» — той «высшей цели», которую так искусно рекламировал и так последовательно промотировал великий и ужасный герр Карл Юнг… Его демон победил, его программа успешно завершается?

— Ну, и чем можно заняться герою в Иерусалиме? —растерянно вопросил Страхов. — Если святой город пуст…

Страхов располагал только базовым информационным блоком по теме… Незадолго до наступления Равновесия некая антиглобалистская террористическая организация, считая, что все мировые конфликты происходят из борьбы за обладанием Иерусалимом, взорвала в Старом Городе «грязную бомбу». Все население в радиусе двадцати километров было эвакуировано, и Иерусалим был объявлен «закрытым городом» минимум на пятьдесят лет…

— Вы хотите заранее знать, чем герой отличается от «крестоносца»? — ответил вопросом на вопрос Смотритель Маяка.

— В равной степени — от «сарацина» и «бойца Пальмаха», — уточнил Страхов.

— Вы, наверно, помните, как к доктору Юнгу пришли в гости крестоносцы? Настоящие крестоносцы…

Страхов честно признался, что упустил этот эпизод из внимания.

— Я подчеркну, что доктор совершенно серьезно описывал их бесцеремонное вторжение в его швейцарский дом. Пришли незваные, хлопали дверями, как невоспитанные полтергейсты… А потом очень рассерженно, будто это он был во всем виноват, сообщили ему, что не нашли в Иерусалиме того, что там искали… А что они здесь искали, доктор Юнг нам не раскрыл, унес секрет в могилу. Он, видимо, считал, что каждый ищет свое… Jedemdas Seine.

— История двадцать первого века показывает, что доктор Юнг действительно мог быть виновником, — дал Страхов волю чувствам. — Крестоносцы — не последние жалобщики в его доме, это факт… Выходит, герой, по-вашему, это — тот, кто в итоге не пойдет к доктору Юнгу жаловаться на его врачебные ошибки?

— Интересный поворот мысли! — отметил смотритель и сделал глоток не Pepsi.

Страхов не стал приглядываться, есть ли этикетка на бутылке или нет. Может, и вправду такое безразличие к знакам и символам — один из признаков героя?..

— А игроки находили то, что искали?

Страхов был уверен, что не получит ответа на этот явно противоправный вопрос!

— Я не знаю программы, — ответил Смотритель. — Это не входит в мои обязанности. При мне никто оттуда не возвращался. Видимо, выход только там, по ту сторону, За Львиными вратами.

Он указал на проявившуюся в утреннем сумраке дорогу, что спускалась с горы, а потом вновь поднималась — к городским воротам, располагавшимся у правого угла крепостного периметра. Пыль и песок давно покрыли асфальт, и теперь это была практически настоящая грунтовая дорога, эксклюзивный раритет в новом прекрасном мире. Реликт.

— И какие препятствия предусмотрены программой, мне тоже не известно… — Смотритель Маяка деликатно тронул носком грубого ботинка лежавший между ним и Страховым автомат АКМ-300. — И не может быть известно по причине, вам вполне понятной.

— Я так и не получил ответа «нет» на вопрос, знаете ли вы, чем герой отличается от «крестоносца»? — настойчиво заметил Страхов.

— Вот теперь я понимаю, в чем заключается моя функция «волшебного помощника» по схеме Кемпбелла, — приободрился Смотритель Маяка. — Знаток легенд и преданий… Не беспокойтесь, просто так эти предания и легенды узнать невозможно. В наше время они устно не передаются и в базовые доступы в качестве запретного плода не входят. Это вам не Дао Дзэ Дун… Я получил свод преданий по программе индивидуальной подготовки Смотрителя Маяка. В схему появления христианского героя включено только одно. Часть христиан, переселившихся на Луну, утверждают, что огонь, самовозгоравшийся в Храме Гроба, впервые перестал появляться в год наступления Равновесия. Другие уверены, что это случилось после энигмы. И если придет настоящий герой…

— …этот огонь снова возгорится? — На Страхова эта «легенда лунных христиан» не произвела никакого впечатления. — Это совсем не укладывается в программу Второго Пришествия, о котором написано в Библии. Я бы сказал, что такого героя придумал сам доктор Юнг для поддержки своих идей достижения Самости и душевного равновесия. Если бы он жил в наше время…

— Вам еще не кажется, что ваше место уже не здесь, а на Луне? — с необидной иронией поинтересовался Смотритель Маяка.

— Я подумаю об том завтра, — сказал Страхов, а про себя подумал: «Похоже, он меня заложил… Только не суетись». — На досуге…

— Вот вам еще одна идея для размышления. — Смотритель Маяка нашел повод для еще одной подсказки, необходимой то ли для Страхова, то ли для самого себя. — Сами знаете, при долгом одиночестве порой странные мысли посещают. Вот заметьте, герр Юнг с детства очень не любил историю про проповедника Иешуа… Герр Юнг пытался вместить Иешуа в самого себя как один из важных архетипических образов… Отец Юнга был пастором. В глазах сына — вполне неудачным пастором, слабым, неполным человеком… В общем, неудачно в этой семье получилось… Не удалось герру Юнгу пристроить в себе Иешуа для полноты своей личности. И вот представьте себе, приходит мне в голову такая еретическая мысль, что от того, что наш герр-благодетель отменил так называемое Второе Пришествие, вроде как и Машиах теперь задерживается на неопределенный срок… Такая вот нехорошая мысль у бывшего потенциального бойца Пальмаха… Может быть, теперь все должно произойти на Луне, а не здесь, на Земле? Раз теперь здесь Равновесие, и к приходу любого настоящего героя уже все для него готово… Готовая инфраструктура, так сказать…

— Инфраструктура?! — поразился Страхов ивспотел.

— Я не знаю, как это лучше назвать, — повел плечами Смотритель Маяка. — Вам виднее… Какая-то система, которая обеспечивает герою комфорт и безопасность… Ну, и весь… как это теперь сказать по-русски…выбор аттракционов… полный, так сказать, ассортимент… Чего еще герою и его поклонникам надо? А раз так, сами понимаете, им и надеяться нечего…

— Вот черт! — выругался Страхов, вытер пот со лба и поднялся на ноги.

Перспектива стала совсем неопределенной. Дорога превратилась в щель — не протиснуться…

Золотой купол за крепостной стеной уже сиял.

Страхов посмотрел левее, на маковки православной церкви.

— А там что? В периметре? — спросил он.

— Где? — не понял Смотритель Маяка.

— За оградой…

— Гефсиманский сад… Бывшее владение францисканского ордена…

— Там открыто? — как-то бесцельно поинтересовался Страхов, вспоминая, что давно среди зелени не прогуливался ради приятного релакса.

— Вы меняете режим на «обзорную экскурсию»? — ответил вопросом на вопрос Смотритель маяка.

— Пока не знаю, — сказал Страхов и посмотрел на бутылку.

Смотритель протянул ее:

— Пожалуй, вам пора прояснить намерения.

Страхов не отказался. Инфраструктура работала отменно. Виски было отличным. Марку Страхов определить не смог и не огорчился по этому поводу — продвижение налицо.

Намерения, действительно, прояснились. Страхов отдал бутылку — и сделал один шаг по направлению к городу.