Кровь на золоте

Глава 1

Судя по размеру камеры, куда бросили Ивейна, изначально она предназначалась под хранение метёл и прочих средств для уборки, чем для содержания людей. Камера была настолько мала, что в крохотном помещении с каменными стенами и потолком можно было только лежать на холодной плите, служащей постелью и стоять. Согнувшись. В камере полностью отсутствовали окна, но, не смотря на это, в ней постоянно стоял жуткий сквозняк, будто бы в камере вообще отсутствовали стены или она находилась на выcокой горе, где царили жестокие ветра. Наверное, это является одним из отличительных качеств любой тюрьмы (конечно, Ивейн не мог судить об этом точно, так как это было единственном место лишения свободы, где он когда-либо бывал) призванное сделать существование людей, находившихся в них как можно менее комфортным и неудобным для жизни. Ивейн уже несколько дней находился в абсолютном одиночестве, если только не считать небольшого паука, который сосредоточенно плёл паутину в углу. Сначала Ивейн задавался вопросом, чем он тут питается, ведь в тюрьме не было насекомых, но потом совершенно забыл про паука, и начал относиться к нему как к любому другому предмету его скудного окружения. Еду Ивейну подавали через крохотное окошко в двери два раза в день — утром и вечером. Обычно это была либо вязкая масса без вкуса и запаха (видимо, каша) либо слегка тарелка чуть-чуть тёплой воды с несколькими овощами (судя по всему, суп). Сначала, попробовав местную пищу, Ивейн немедленно выплюнул её, но так как выбирать не приходилось, а смерть от голода его не привлекала, Ивейну всё же пришлось ей питаться. Пусть даже через силу. Хотя, через некоторое время, Ивейн уже привык и даже вошёл во вкус. Он даже попытался покормить паука кусочком каши, но, судя по всему, тот уже научился обходиться без пищи. Всё-то время, пока Ивейн находился в заточении, он размышлял о том безысходном положении, в котором он оказался и ломал себе голову, в попытках найти выход из ситуации. Правда, без особых успехов на этом поприще. Мысли Ивейна перенесли его на несколько дней назад, когда в его дверь постучали…* * *

Ивейн, изнывая от духоты, сидел за старым, покрытым многочисленными пятнами и порезами столом, заваленным стопками бумаг, и подсчитывал бюджет за прошедшие полгода. За этим без сомнения увлекательным занятием он провёл уже весь день и практически половину вечера, пытаясь понять, почему всё-таки его расчеты не совпадают с конечным результатом. Если верить цифрам, то на данный момент у него на руках должна находиться довольно приличная сумма золотых, исчисляемая трёхзначной цифрой. Но почему-то, на деле у Ивейна имелось в два раза меньше. Он скомкал и отбросил очередной лист бумаги, испещрённый цифрами, и потянулся за новым, но его размышления прервал громкий и настойчивый стук в дверь. Конечно, если бы Ивейн мог предвидеть, к какой цепочке событий это приведёт, то, скорее всего, проигнорировал бы незваного гостя. И забаррикадировал вход и окна. Но так как Ивейн не обладал даром предвидения и не могу заглянуть в будущее, он со вздохом отложил в сторону перо, поднялся и направился к двери. Открыв её, Ивейн увидел невысокого старика с торчащей клоками белой бородой. Одет он был престранно — помятая, слегка выцветшая чёрная шляпа с широкими полями, на которой находилось несколько заплаток и такого же цвета бесформенный балахон с огромными карманами. Можно возразить, что в его одеянии нет ничего необычного — многие люди (и не только они) носят шляпы, дабы не замёрзнуть, а тёплый балахон может послужить прекрасным укрытием от дождя. Все эти доводы, безусловно, верны — только за окном шёл конец второго месяца летнего сезона, и на улице царила гнетущая жара. Последний раз небо поливало землю дождём около двух недель назад, и даже вечером стояла ужасная духота, заставляющая постоянно держать открытыми настежь все окна. Старик прокашлялся, кинул на Ивейна грозный взгляд из-под густых бровей, нахмурился и громко произнёс возвышенным, слегка скрипучим и до ужаса въедливым голосом:

— Знай же, юноша, что настал тот самый день, когда весь наш Средний Мир стоит на грани уничтожения! Духи прошлого из Нижнего Мира готовятся к войне с образами будущего Верхнего Мира — и только ты, как предназначенный судьбой сможешь предотвратить конец вселенной. Готов ли ты…

Не дав старику закончить, Ивейн молча захлопнув дверь перед его носом, вернулся к столу и, достав чистый лист, вновь принялся за расчёты. Его покойной отец, сэр Утер, будучи очень мудрым человеком, как то сказал ему, когда Ивейн был ещё ребёнком: «Ив! Никогда, слышишь, никогда не имей никаких дел с сумасшедшими! Стоит только лишь завести с ними разговор или хотя бы поздороваться — ни в жизнь не отстанут». Отец Ивейна знал, о чём говорил, так как испытал это на своём горьком опыте, когда по неосторожности поздоровался с человеком, считавшим себя собакой. К счастью, тогда всё обошлось хорошо. Утер отделался всего лишь одним рукавом, оставленным в зубах того сумасшедшего и долгой пробежкой. В дверь вновь раздался стук, на этот раз ещё более настойчивый. Вздохнув, Ивейн вновь подошёл к двери. Открыв её, он увидел, что на пороге стоит всё тот же старикан, с довольно раздражённым и сердитым видом. Он быстро засунул между дверью и косяком ногу, чтобы Ивейн не смог закрыть дверь и недовольно пробурчал, роясь в кармане своего необъятного балахона:

— Что за люди пошли, даже шуток не понимают. Только бы дверями хлопать.

— Вы кто? — напрямую спросил Ивейн.

— Курьер, — ответил старик, продолжая что-то искать в своём кармане.

Ивейн бы не удивился, назвав старикан себя бродячим бардом, мастером перевоплощений, фокусником, иллюзионистом или просто бродягой. Но меньше всего этот старик напоминал человека, чья профессия состоит в быстрой доставке почты из города в город. Не успел Ивейн как следует поразмыслить насчёт этого, как старик вытащил из кармана изрядно помятый конверт, вновь прокашлялся и торжественно произнёс:

— Рыцарю Артуру, от его двоюродного дядюшки Вильгельма, из…

Вдруг он замолк, и с подозрением взглянув на Ивейна, спросил:

— Вы ведь Артур, не так ли?

— Я его брат. Артур уехал на пару дней, — ответил Ивейн и протянул руку за письмом.

Но старик и не думал расставаться с конвертом.

— Хм. То-то я гляжу, не очень-то вы похожи на рыцаря, — произнёс он, придирчиво осматривая Ивейна с головы до ног.

— И много вы видели рыцарей? — буркнул Ивейн.

— Ни одного, — не смутился старик. — Но всё же, я имею о них представление.

Это замечание немного разозлило Ивейна. Конечно, внешне его вряд ли можно принять за рыцаря в привычном понимании этого слова — при его довольно высоком росте, он был нескладен, слишком худощав и не мог похвастаться развитой мускулатурой. Но ведь история знала и рыцарей, которые стали известны благодаря уму и смекалке, а не только грубой силе и внешности. Например… Например… В общем, они были. Наверное.

— Можете отдать письмо мне, а я передам его Артуру, как только он вернётся, — произнёс Ивейн, надеясь, что этот странный курьер отдаст ему письмо и наконец-то уйдёт.

— Ну, уж нет, — заупрямился старик. — Послание я обязан передать лично в руки.

Ивейн сделал попытку уговорить старика, желая избавиться от странного гостя и вернуться к бумагам.

— Но Артур может приехать только через несколько дней.

— Значит, я подожду его прибытия, — отрезал старик и скрестил руки на груди. — Если придётся, буду ждать сэра Артура и несколько дней, и несколько недель и…

— В этом нет нужды! — послышался зычный голос. — Сэр Артур уже здесь.

Старик обернулся. Через его плечо Ивейн увидел своего брата, слезающего с лошади. В отличие от Ивейна, Артур внешне напоминал рисунок, сошедший со страниц книжки про рыцарей — он был выше Ива и обладал широкими плечами, обширной грудной клеткой и мужественным лицом. Улыбаясь во весь рот, Артур подошёл к старику и Ивейну.

— Ив, братишка, что же ты держишь гостя на пороге? Не дело…

— Вы Артур? — перебил его старик.

— Да, это я, — немного удивлённо ответил он.

Курьер протянул Артуру конверт и торжественно произнёс:

— Рыцарю Артуру, от его двоюродного дядюшки Вильгельма. Из Распутья.

Артур взял конверт и воскликнул:

— Дядя Вильгельм! Ив, ты же помнишь Вильгельма?

Ивейн кивнул. Да, он помнил их двоюродного дядю. Невысокий полный мужчина, с одутловатым лицом, вечно небритыми щеками и бегающими глазками. Вильгельм постоянно занимал у отца Ивейна и Артура деньги на открытие очередного выгодного дела, которое, как он обещал, обязательно озолотит его. В последний раз, он, взяв в долг крупную сумму, собравшись открыть какую-то лавку. С тех пор они его не видели.

— Ну, — потёр Артур руки, спрятав конверт в карман, — Что же мы стоим? Быть может, зайдёте к нам на ужин? — обратился он к старику.

Казалось, старик только и ждал этого вопроса.

— Не откажусь, — кивнул он. * * *

Чуть позже вечером, отужинав, они сидели за столом, за которым Ивейн ранее вёл расчеты, и вели неспешный разговор за бокалами вина. Старик, который представился им как Гилберт, несмотря на изматывающую жару, наотрез отказался снимать балахон и шляпу, сославшись на то, что он уже привык носить их при любой погоде. Артур рассказывал о том, как он съездил проведать своего старого друга, которого не видел ещё с тех пор, как они переехали из их родного города, Ивейн слушал его рассказ, неспешно потягивая вино, а Гилберт забивал слегка потёртую трубку из коричневого дерева, которую он достал из кармана своей хламиды. Трубка была выполнена в форме какой-то змеи, в голову которой следовало насыпать табак, а через хвост затягиваться. Ивейн вспомнил про письмо, которое Артур так и не прочитал. Когда он напомнил своему брату о послании, Артур стукнул себя по лбу и достал конверт из кармана.

— Ну, посмотрим, что написал Вильгельм, — произнёс он, сорвал печать, достал письмо и погрузился в чтение.

Вдруг, он нахмурился. Его лицо омрачилось и стало чернее тучи.

— Что там написано? — с любопытством спросил Ивейн, пригубив вино.

— Вильгельм умер, — мрачно ответил Артур, протягивая ему письмо.

— Сожалею, — сочувственно произнёс Гилберт.

Конечно, вы можете посчитать его бесчувственным сухарем, и, может быть, даже злым, но Ивейна это известие не очень огорчило. Просто, если посудить, Вильгельма он видел лишь несколько раз в своей жизни. И только тогда, когда его двоюродный дядя приезжал занимать в долг у отца Ивейна. Поэтому, у него не было особых причин горевать о потере своего двоюродного дяди. Думается, Вильгельм даже не помнил имена своих племянников. Во всяком случае, в тех двух случаях, когда Вильгельм заметил Ивейна и поздоровался, он назвал его Вен. Ивейн взял листок у Артура и пробежался по нему глазами.

Ивейн с недоверием хмыкнул и потёр переносицу. Вступление в наследство? У Вильгельма никогда не было за душой больше нескольких золотых. Конечно, за исключением тех моментов, когда он занимал деньги у своего двоюродного брата, отца Ивейна и Артура. Быть может, он, наконец, сумел разбогатеть? Но почему тогда Вильгельм ни разу не связался со своим кузеном, когда тот был ещё жив, или же с племянниками? Хотя, как раз этот вариант событий не сильно бы удивил Ивейна. Дядя никогда не имел такой вредной привычки, как вовремя отдавать долги. Правда, не вовремя он тоже этого не делал. Размышления Ивейна прервал басистый голос Артура.