Юнит

     Вот один басмач метает гранату, кажется прямо мне в лоб, но не пролетев и половины расстояния она тоже исчезает. Потом волна изменений реальности докатилась и до нас. Изменился сейф за которым прятались мы втроём, стал немного другим, другого оттенка и формы. На мне вдруг появилась рубашка вместо плотной футболки, в которой я сегодня пришёл на работу. Причём я откуда-то знал, что вот эту, никогда не виденную мною раньше рубашку, я купил неделю назад, зайдя погреться и выпить кофе в случайно попавшийся по дороге магазин. Я помнил, как утром решаю прийти сегодня на работу в футболке и, одновременно с тем, помнил как тем же утром распаковал новенькую рубашку и решил примерить обновку. Два комплекта взаимоисключаемых воспоминаний какой-то миг боролись за место в моей голове, потом те, которые с футболкой, поблекли и словно бы отошли на второй план, но полностью не исчезли.

     -Что происходит? – хотел прокричать я, но скорее простонал.

     -Это Хозяйка! –радостно воскликнул Пашка. –Она меняет реальность переписывая недавнее прошлое.

     Я с облегчением подумал, что вскоре кровавый штурм останется лишь блеклым воспоминанием, но похоже изменение прошлого подчинялось каким-то своим, довольно серьёзным ограничениям. Стереть штурм офиса Мокошь оказалась не в силах, только лишь несколько облегчила его последствия. Мёртвые не ожили, но зато все дождавшиеся её появления остались жить дальше. Часть ран исчезла на глазах, другие стали гораздо более лёгкими.

     Оставшиеся в живых боевики вступили в вялую перестрелку с наконец появившимися отрядами милиции особого назначения. Силовики планомерно выбивали растерявшихся басмачей после прошедшей по всему зданию изменяющей реальность волны.

     Своих выживших слуг Мокошь лично проводила до непонятно откуда взявшихся автобусов. Мы в них загрузились и куда-то поехали. Куда именно я так и не понял потому, что от всего пережитого стресса, оказавшись в тёплом салоне и на мягком кресле, немедленно провалился в какое-то чёрное забытье слабо напоминающее нормальный сон.

      --Дороги ведут не в Рим—

     Первым, что я заметил, очнувшись, был снег. Большой и светлый проём окна, прикрытый по краям кокетливыми шторками, облепили снаружи снежинки. Они бились о стекло, пытались забиться под пластиковую основу окна, кружились и спускались сплошной волной. Как будто кто-то там, наверху, перевернул, высыпая, целое ведро – да что там ведро, целую цистерну, сто миллионов цистерн отборных снежных кристаллов.

     Наконец-то пошёл снег, -подумал я. –Зима пришла. Теперь всё будет хорошо.

     И только после этого огляделся.

     Последнее моё воспоминание - загрузка в автобусы. Сзади горят огни, сотни встревоженных мигалок освежают улицу в красный и синие цвета. Звучат выстрелы, теперь уже гораздо более редкие, чем раньше. Маша-Мокошь, скрестив руки, смотрит как горит, исходя дымом, бизнес-центр, маскировавший собой её главный аналитический центр. Я вваливаюсь в тёплое нутро автобуса и оставляя на полу следы слякоти с трудом добираюсь до первого свободного кресла, падаю на него и засыпаю.

     Но сейчас я проснулся на настоящей кровати, на чистой простыне, укрытый до подбородка мягким, но тёплым одеялом и на тумбочке рядом с кроватью стоит полулитровая бутылка слабогазированной воды. Кроме кровати, тумбочки и окна, в комнате имелись закрытый одёжный шкаф с зеркальными створками и целых две двери. Ещё, у стены, стул, такой, знаете, весь резной и изогнутый, с изумрудно-зелёной обивкой сиденья. Подобный стул скорее увидишь в каком-нибудь историческом фильме, чем в реальной жизни.

     Приподнявшись на локтях, я ещё раз оглядел комнату, отметив кричащую белизну стен и тонкие золотые нити, теряющиеся в легкомыслии лёгких шторок, окаймляющих большое окно. За окном располагался какой-то парк. Подробнее сказать было сложно, вглядеться вдаль мешал сильный снегопад.

     Скрутив пробку, делаю глоток оставленной рядом с кроватью воды. Затем встаю и обнаруживаю, что, оказывается, раздет до трусов. Это меня тут раздели и уложили спать или я всё же сумел сам, только не помню этого?

     В шкафу с зеркальными створками обнаружилась подходящая под мой размер одежда, а сами дверцы шкафа прекрасно заменили зеркало. Скрыв своё изнеженное тело под панцирем рубашки и бронёй брюк, я почувствовал себя гораздо увереннее, и смело толкнул ближайшую из дверей. Не открывается.

     А если потянуть? Открылась прекрасно.

     За дверью коридор вполне под стать тому изогнутому стулу. Расцветка вида «белый верх, тёмный низ» придаёт интерьеру некоторую официальность. Низ стен облицован мрамором, прямо как в метрополитене. Покрашенные в золотой цвет узоры и финтифлюшки вверху стен и на потолке. Во всяком случая я думаю, что покрашенные. Но главное, что в коридоре я нашёл знакомые лица.

     -Лёш, где мы? Что происходит? –спросил я такого же разработчика, как и я сам.

     -Привет, Саш, -ответил он. –Мы в Кремле.

     -Каком ещё Кремле?

     Он посмотрел на меня словно на дурачка, не знающего как открыть сокет и переслать через него два байта, но потом сделал скидку на мой заспанный вид и пояснил: -В самом главном Кремле. В московском.

     -Я постоял на месте переваривая неожиданную новость, а затем уточнил две вещи имеющие пока первоочередное значение: -Где здесь туалет и как можно найти что-нибудь перекусить.

     В конце концов, жизнь — это круговорот веществ, и она продолжалась. По крайней мере, в отношении меня, продолжалась.

<p>

<a name="TOC_id20240862"></a></p>

<a name="TOC_id20240865"></a>Глава 5

      --Вынужденная пауза--

     Разместили нас, то есть тех, кто смог пережить штурм и дождаться появления взбешённой до чёртиков Мокоши, разумеется не в самом Кремле, а в жилых покоях неподалёку. Как я понимаю, это было что-то вроде ведомственной гостиницы для множества помощников, заместителей и референтов. В общем для свиты или, как сейчас модно говорить, команды первых лиц регионов приезжавших в столицу.

     Располагалась гостиница в особо охраняемой зоне и поэтому опасаться второго нападения басмачей не приходилось. Подготовленные и задействованные вражеским игроком террористические группы ещё могли относительно свободно (хотя и ограниченно по времени) действовать посередине такого большого города как Новосибирск, но развязать маленькую войнушку под стенами московского Кремля им бы никто не позволил.

     Здесь было безопасно.

     Наверное, поэтому Мокошь и перевезла нас сюда. Хотя, как мы доехали от Новосибирска до Москвы на автобусах меньше чем за ночь одной только Богине и известно. Разумеется, она мне не докладывала о своих планах, но всех выживших поселили вместе, не разбирая аналитиков, разработчиков или ребят из оперативного отдела. И если оперативники, привычно держались друг с другом, то аналитики так и жаждали общения. Эти ребята настолько привыкли к свободному обмену мнениями в своей среде, что порой оставалось только присесть рядом и внимательно послушать, чтобы узнать все тайны нашей облажавшейся Хозяйки.

     А она действительно облажалась. Долгое время игроки строили каверзы друг другу только опосредовано. Воевали между собой НПС, а игроки и их ближний круг всегда оставались за гранью конфликта, наблюдая за ним снаружи. Долгое время — это чуть ли не сто лет по нашему времени. Последний раз, когда свите игроков пришлось напрямую сражаться между собой была великая отечественная война. Тогда тоже в ход шло всё, что только можно, выгребались все запасы и использовались любые возможности.

     Словом, нападение на её аналитический центр стало для Маши-Мокоши совершеннейшей неожиданностью. Это как удар под дых, когда бежишь длинную дистанцию. Насколько я понял, один вражеский игрок отвлёк Машу, а другой послал своих людей на штурм. Поэтому она смогла появиться только в самом конце и нам очень повезло, что у многих получилось дождаться её появления оставаясь в живых. Система защиты здания, основанная на администраторе Екатерине, показала себя неплохо, хотя и не так хорошо, как хотелось бы. Сама Катя была неразговорчива и хмура, держась одинаково в стороне и от ребят из оперативного отдела и от всех остальных. Мокошь сняла с неё своё наказание и бывшая администратор снова обрела свободу передвижения. Но что она пережила, отправляя десятки или даже сотни своих копий на смерть и проходя мимо их мёртвых тел я не знал и, если честно, никогда не хотел бы узнать.

     Для меня оказалось шоком новость о смерти Николая. Руководитель отдела разработки не дождался появления Мокоши каких-то пару минут. Пуля в голову и даже изменяющая реальность волна не сумела спасти его. Переписывая прошлое так, чтобы минимизировать ущерб от нападения басмачей и помочь ещё живым, Мокошь никого не воскресила из мёртвых. Похоже это её умение само по себе имело серьёзные ограничения.

     Пока наша Хозяйка готовилась воевать средствами внешней политики и экономики, ей нанесли неожиданный удар по её ближнему кругу, по нам. Удар оказался удивительно точным. Сама Мокошь не в силах уследить одновременно за всем. Слишком сложным сделался микроменеджмент в наше время. Именно для этого ей и требовался такой большой штат. После нападения на центр, множество текущих проектов вынужденно заморозились, а некоторые, из тех, которые нельзя было ни остановить, ни оставить без пристального контроля, провалены. Мокошь оказалась в цейтноте. Ей приходилось хвататься за всё подряд и вместе с тем катастрофически не хватало времени.

     Скорее всего именно этим объясняется решение поселить нас в ведомственную гостиницу при Кремле. Наиболее защищённое от внешних угроз место. По крайней мере от самых примитивных угроз. Проблема заключалась в том, что пока мы тут сидим - мы оставались бесполезны. Длительное время выстраиваемый Мокошью механизм «теневого» управления из аналитиков, разработчиков и оперативников оказался… нет, не сломан, а всего лишь повреждён. Но пока её свита отъедалась в столовых при гостинице и отсыпалась, стараясь вычеркнуть из памяти ужасы недавнего штурма - мы никак не помогали ей. Механизм простаивал. А сама Хозяйка сгибалась под грузом разом навалившихся на неё забот, постоянно упуская то одно, то другое.

     По поводу нашего проживания в ведомственной гостинице, Мокошь сделала так, что мы в ней жили и одновременно нас никто не замечал. Не в том смысле, что через меня пытались пройти как через пустое место. Это было что-то вроде расширенной версии вуали незаметности, продемонстрированной Мокошью в начале моего с ней знакомства. Любого из нас исправно кормили в столовой. Мы были вольны свободно входить и выходить, охрана считала нас законными постояльцами. Занимаемые аналитиками и разработчиками номера значились занятыми в реестре свободных номеров и лишних соседей к нам не подселяли. Но никому не приходило в голову поинтересоваться кто мы, собственно говоря, такие, что и по какому праву здесь делаем. Как будто, так и нужно было, чтобы ребята в растянутых футболках ходили между пиджаков и одетых в них серьёзных толстомордых дядек.