Воинственные фейри

Я тяжело сглотнула при этих словах и кивнула, когда мои собственные слезы расцвели, и я боролась, чтобы сдержать их. Гарет не хотел бы, чтобы я плакала из-за него в день свадьбы, но именно в таких случаях я скучала по нему сильнее всего. Он должен был быть здесь в качестве шафера, дразнить меня за то, что я подобрала платье под свою прическу, и крепко сжимать меня, говоря, как он счастлив за меня. Но я знала, что он был рядом, даже если я не могла его видеть, и я не собиралась позволять своему горю окрашивать печалью дни, которые я хотела бы, чтобы он не пропустил.

В дверь тихонько постучали, мы обе оглянулись, борясь со слезами, и я резко вдохнула, заметив, что моя мама стоит там неловко, сжимая в руках белую коробку, и смотрит между мной и мамой Данте.

— Привет, — сказала она, ее взгляд блуждал по мне, и слишком много слов повисло в воздухе между нами. Я, конечно, пригласила ее, но до этого момента я понятия не имела, придет она или нет. Она приняла приглашение, но надежность в эти дни была не в ее стиле, и мое сердце сжалось от облегчения, когда я увидела ее.

В последние несколько лет отношения между нами стали немного лучше. Она наконец-то переехала из оздоровительного центра, где жила, и даже смогла открыть свой бизнес, обучая стриптизеров танцам и ставя для них хореографические номера. Это не совсем окупало все ее счета, и между «Черной Дырой» и «Сверкающим Ураном» — который теперь назывался «Космический Стрип» и тоже управлялся Оскурами — мы обеспечивали ей большую часть клиентов. И я оплачивала счета, которые она не могла себе позволить, но, похоже, ей это нравилось, и она не испытывала потребности вернуться к стриптизу или шлюхам, насколько я знала.

Мы общались больше, чем раньше, но теперь между нами было что-то сломанное. Дыра, в которую должен был провалиться Гарет, была слишком широка, чтобы пробить ее, и слишком глубока, чтобы в нее лезть. Но это уже не причиняло боли, как раньше. У нее были шансы исправить наши отношения, и хотя они были улучшены, я смирилась с тем, что мы никогда не будем близки, как я когда-то мечтала.

Новость об обнаружении Марлоу сильно ударила по ней — в основном потому, что после того, как он узнал многое о моем воспитании и о том, чему я подвергалась в «Сверкающем Уране» и вокруг него, он не был заинтересован в возобновлении романтических отношений с ней. Я все еще не была до конца уверен, кто сообщил ему обо всем этом дерьме, но Райдер был загадочно туманен относительно разговоров, которые он вел с моим новообретенным отцом, и я была почти уверена, что это был он. Не потому, что он хотел причинить мне боль, выдав правду о моем воспитании, а потому, что хотел, чтобы Марлоу лучше меня понимал и учитывал мои проблемы с доверием.

И я должна была признать, что после того, как Марлоу получил полное представление о моей жизни и провел месяцы на различных восстановительных терапиях, организованных его сестрой, он действительно доказал, что является мужчиной, достойным любви, которую я должна была дать. Он был верным, защищающим и благородным, что свойственно не многим фейри, которых я знала. Он даже возобновил свою благотворительную деятельность после выздоровления и по-прежнему был полон решимости улучшить жизнь как можно большего числа фейри — даже если это означало, что он был немного непредсказуем и не всегда следовал семейной линии, к явному огорчению Мелинды. Но даже она не слишком старалась обуздать его. Я полагаю, что после того, как она узнала, что он годами находился под контролем другого фейри, она не хотела подвергать его этому снова, поэтому она просто выпускала пресс-релизы, прикрывающие его более непредсказуемые действия, и по большей части он просто делал все, что ему нравилось, несмотря на его связь с Небесными Советниками.

— Надеюсь, ничего страшного, что я пришла, — сказала мама, осторожно шагнув вперед. — Я просто подумала, может быть, тебе будет приятно получить что-нибудь старое от меня? Хотя я не уверена, что они подойдут ко всему этому стилю, который ты выбрала, — ее глаза скользнули по бесценному платью, и я почувствовала ее дискомфорт.

— Что это? — мягко спросила я, придвигаясь ближе к ней, пока Бьянка отступала, чтобы дать нам немного пространства.

— Это мои счастливые стриптизерские туфли, — сказала она со смехом, открывая крышку и показывая пару покрытых бриллиантами платформ с убийственным каблуком. — Я всегда получала свои лучшие чаевые, когда надевала их, — она пожала плечами, выглядя смущенной, и я усмехнулась, протягивая руку, чтобы взять их.

— Я могу быть одета как принцесса прямо сейчас, — сказала я, вставляя ноги в туфли по очереди. — Но я никогда не забуду, откуда я родом, мама.

Ее улыбка расширилась, когда я протянула ногу к ней для осмотра, прежде чем опустить платье, чтобы прикрыть их.

— Хорошо. Отлично. Я пойду найду себе место, — сказала она, повернувшись к двери, затем остановилась и повернулась ко мне. Она колебалась мгновение, а затем резко подалась вперед, обхватив меня руками и сжав меня крепче, чем я когда-либо помнила, чтобы она меня держала. — Я действительно люблю тебя, малышка, — прошептала она. — И я очень горжусь тобой. Мне просто жаль, что я не была… лучше.

— Мама, — начала я, но она отпустила меня и махнула рукой, отступая назад.

— Наслаждайся своим важным днем, — твердо сказала она. — Гарет хотел бы этого.

Мое горло сжалось, и что-то в моем сердце, казалось, набухло, когда она повернулась, чтобы снова поспешно выйти из комнаты, но тут же остановилась.

Я отступила в сторону, чтобы посмотреть, что ее остановило, и прикусила губу, увидев Марлоу, стоящего в сером костюме. Они смотрели друг на друга, и их жизни, которые они могли бы прожить, повисли в пространстве между ними.

Казалось, этот момент тянулся целую вечность, пока они не пробормотали друг другу приветствие, после чего мама поспешила прочь.

— Где моя красавица? — взволнованно спросил Марлоу, без предупреждения бросившись вперед и остановившись прямо передо мной. Он широко улыбнулся, сверкнув своими ямочками, и протянул руку, чтобы сжать мое лицо между ладонями, осматривая меня. — Ты готова?

— Да, папа, думаю, да, — согласилась я.

Губы Марлоу разошлись, и его глаза начали слезиться, он открывал и закрывал рот, как рыба, и я подтолкнула его, чтобы он прекратил это.

— Не плачь, а то я заплачу, — сказала я.

— Ты только что назвал меня па…

— Per amore della luna!³⁴ Мы опаздываем! Быстро, быстро! — Бьянка вдруг закричала, размахивая руками и заставляя меня смеяться, пока она гнала нас в коридор.

— Одно дело — заставлять женихов ждать, cara mia, но совсем другое — заставлять их накрывать свадебный завтрак с опозданием для всех нас!

Бьянка помчалась по коридору, а я усмехнулась отцу, когда мы последовали за ней более медленным шагом.

Когда мы достигли широкой лестницы в центре дома Оскура, откуда-то из-за широко распахнутых дверей, куда проникал яркий солнечный свет и наполнял воздух аромат цветов, заиграл струнный квартет.

Шум трехсот Оборотней плюс всех остальных фейри, которых мы знали и которым могли доверять во всей Солярии — благодаря помощи Оскуров и Найтов — внезапно утих, и мое сердце заколотилось, когда мы спустились по лестнице.

— Готова ли ты к этому, девочка моя? — прошептал Марлоу, и я усмехнулась, кивнув ему.

— Конечно, готова. Самое время этим засранцам одеть кольцо.

Марлоу начал смеяться, и мне удалось побороть смех, когда мы добрались до подножия лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как последние цветочницы и пажи выходят из прохода на лужайку впереди меня.

Я глубоко вздохнула, наблюдая, как подружки невесты и шаферы идут к алтарю следом — практически полностью состоящие из семьи Данте с моими кузенами Калебом и Хэдли для разнообразия.

Затем настала наша очередь. Марлоу крепко сжал мою руку, и когда музыка сменилась на инструментальную композицию «Can You Feel The Love Tonight³⁵» — спасибо Лео — я вышла на солнечный свет.

Лужайка к югу от оплота Оскура была преображена: море стульев, перевязанных белым тюлем и бледно-розовыми лентами, огромная арка, усыпанная белыми розами, охватывала все пространство, а в дальнем конце казавшегося бесконечным прохода четверо мужчин ждали меня в кругу под солнцем, готовые к тому, чтобы я заняла свое место в их сердце.

Улыбка, вгрызавшаяся в мои щеки, росла и росла с каждым моим шагом, а мой пульс учащался, пока я наконец не прошла мимо всех членов собравшихся, и Марлоу не отпустил мою руку.

Я шагнула вперед, чтобы занять место между моими четырьмя королями, и еще до того, как между нами было произнесено хоть одно слово торжественной церемонии, я поняла, что попала в свое идеальное место в этом мире. Потому что, пока меня окружают они, я знала, что буду окружена счастьем. И действительно, о чем еще может просить девушка из худшей части Алестрии?

***

Полная луна низко повисла в небе, танцы и празднования продолжались уже несколько часов, прежде чем я нашла минутку, чтобы перевести дух.

Спотыкаясь, я ушла с танцпола, в сотый раз разминая больные ноги, и опустилась на стул, пока Данте и Леон соревновались в лимбо под выцветшей палкой Ласиты.

— Чья очередь дежурить у торта? — воскликнула Бьянка, промчавшись мимо меня, и я рассмеялась, глядя через всю комнату на возвышающийся белый свадебный торт, который мы все еще не успели разрезать. Она, конечно же, сделала его сама и вручную покрыла глазурью каждый дюйм, включая пять фигурок, которые стояли на вершине. Она всю ночь отгоняла от него голодных щенят, и я решила позвать ребят, чтобы они порезали его вместе со мной, как только у меня будет передышка, чтобы ей не пришлось беспокоиться о том, что они его испортят.

— Конечно, тебе будет гораздо легче поддерживать маскировку, если ты отрастишь настоящую гриву, — раздался голос Сафиры, и я не удержалась и поднялась на ноги, чтобы узнать, что ответил Райдер.

— Я предпочитаю свой обычный образ, — твердо сказал он, когда я увидела, что он задержался у буфета, пока мамы Леона на него дулись.

— Но длинная грива так привлекательна, — вздохнула Латиша, печально поглаживая его коротко подстриженные волосы.

Все присутствующие здесь были в курсе уловки о «смерти» Райдера, и они уже хорошо знали его альтер-эго Карсона, но было намного лучше, когда ему не нужно было его использовать. А с тех пор, как мы закончили школу, ему не приходилось использовать его большую часть времени, так как мы не проводили много времени в Алестрии, кроме посещения семей, и, очевидно, тогда он был в безопасности в их домах.

— Или усы, — добавила Мари, поглаживая его верхнюю губу. — В вашем Прайде не хватает усов.

— Какой позор, — согласилась Сафира.

— Такой позор, — кивнув, сказала Латиша.

— Я не хочу отращивать…

— Оооо или козлиную бородку? — взволнованно предложила Мари.

— Да! Как у настоящего гангстера, — ворковала Сафира.

— Тогда люди будут тебя бояться, — добавила Латиша. — Разве ты не хотел бы быть мрачным и устрашающим?