Женщина, которой я была раьше

* * *

Я смотрю в зеркало. Прошло три месяца с тех пор, как я очнулась на больничной койке и увидела, что вокруг меня сгрудились незнакомые люди. Незнакомые люди смотрели на меня с такой любовью и надеждой, что я тихо произнесла:

— Вы ошиблись кроватью.

Эти слова отдаются эхом, и я чувствую воспоминание и пытаюсь его поймать.

Это неправильно. Доктор Хэндли сказал не торопить меня, пусть они приходят и эти эмоции будут способствовать восстановлению. Я знаю, что мое сердце бьется слишком быстро, поэтому я закрываю глаза и медленно дышу. Я возвращаюсь на больничную койку и представляю, что открываю глаза, чтобы увидеть их троих — Карлу, Натана и Луизу.

Я уже успела привыкнуть и насмотреться на Карлу и Натана, но Луиза — такая милая девочка, готовая оставить детство позади, но все еще нуждающаяся в матери. Она единственная кто мне нравиться по настоящему.

Девочкам всегда нужна мама.

Но если это так, почему Карла не нужна мне больше?

Я вижу их лица и говорю вслух:

— Вы ошиблись кроватью.

Воспоминание витает в воздухе, и я заставляю их рассеяться как дым. Я слышу голос, напряженный, мужской и полный ненависти.

— Что ты говоришь, дорогая. Это же мы!

Кто мы? — хочется закричать мне. Но вместо этого я закрываю глаза. Открываю, а троица счастливых людей все еще стоит перед кроватью с тоской во взгляде.

— Сюзанна, твой пульс резко участился. Ты в порядке?

Дрю звучит обеспокоенно. Его голос так отличается от того, который я только что слышала. Голос Дрю заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

Так, как всегда делал Мэтью. Мэтью?

— Вы перепутали кровать, — говорю я снова, поскольку это, похоже, является спусковым крючком, но больше ничего не приходит.

Затем я слышу, как открывается входная дверь, и Дрю сообщает мне — своим бабушкиным голосом — что Луиза дома.

Она входит и кричит:

— Мама?

— Сюда.

Я жду, притягивая ее к себе, чувствуя что-то настоящее и истинное, когда обнимаю ее. Дети — величайшее благословение. Мэтью всегда так говорил, но мы больше не пытались, не после смерти Кейт.

Кейт. Я крепче прижимаю Луизу к себе. Я зарываюсь носом в ее длинные каштановые волосы. Ее шампунь пахнет вечнозеленым деревом и мятой. А должен быть клубничным.

Кейт всегда любила этот аромат.

— Мама? Что случилось?

Я отталкиваю ее от себя.

— Ты... ты не моя дочь!

Она хмурится.

— В смысле?

— У меня есть дочь. Но она не ты. Ее зовут Кейт. И она блондинка, а не брюнетка.

— Ты говоришь бессмыслицу...

— Она моложе тебя. Почему я не могла вспомнить это раньше? Она любила бегать на улице. Она была на улице, когда упал беспилотник. Точно!

— О Боже.

Я опускаюсь на пол, снова видя свою дочь, лежащую у меня на руках, ее кровь течет по мне. Я бы отдала ей все свое, если бы могла спасти ее. Она умерла до прибытия помощи. У меня на руках, истекая кровью.

— Мы жили вдали от сети? Это не мой дом!

— Да. — Луиза больше не звучит как молодая девушка. Ее голос меняется, превращаясь в мужской голос, который мне не нравился. Горький, злой, полный ненависти.

Я открываю глаза, готовая убежать, но Луизы нет. Дом пуст. Все исчезло. Окружающая меня обстановка покрывается рябью и постепенно трансформируется, пока не приобретает новые очертания. Теперь я сижу в маленькой белой комнате, пространство настолько тесное, что между стенами и креслом, к которому я пристегнута, всего около трех футов. Холодно, и комната напоминает мне челнок с его запахом переработанного воздуха.

— Что происходит? Где я?

— Никогда твой муж не вытаскивал тебя из этого состояния. Всегда девушка, — голос мужчины звучит весело, но почему-то совсем не радует.

— Вытаскивает меня из чего?

— "Жизнь Сюзанны". — Он смеется, и я пытаюсь повернуться, но меня удерживают ремни. Трубки, кажется, что-то вводят в мои вены, руки онемели от неудобного положения. Я не могу пошевелить ногами.

Как долго я здесь сижу? Что это? — это вопрос, на который я не думаю, что получу ответ, поэтому я спрашиваю:

— Кто ты?

— Зови меня Дрю.

— Наш искусственный интеллект?!

— Охранник. Здесь, в тюрьме. Мы это уже проходили, конечно. Много раз.

— Что?

Я чувствую, что мое сердце бьется быстрее, и пытаюсь освободиться от ремней, но не могу заставить свои руки не только дрожать.

— Вы убили Сюзанну и захватили ее шаттл, "Пандора". Вы обогнули космопорт и врезались на "Пандоре" в штаб-квартиру Министерства обороны. Это был самый крупный теракт за много лет.

Его голос стал маслянистым, как будто он переходит к той части, которая ему нравится.

— Помните, те люди, которые послали дрон, убивший вашу маленькую девочку? Слава Богу, там была только ваша семья. Беспилотник, так сильно отклонившийся от курса в густонаселенном районе, стал бы кошмаром для правительства в плане связей с общественностью. Пришлось бы многое объяснять.

— Мы хотели заставить вас заплатить!

Я сейчас вспоминаю. Память словно цунами возвращается ко мне, стремительно, обрывками фраз, движений, личных моментов. Мэтью и я, мы разработали план. Мэтью понимал, как работает Министерство. Я уже была пилотом, так что остальное было просто делом техники. Мы отправили наши статьи и наработки в либеральные СМИ, с задержкой, чтобы они появилась в общественном пространстве, сразу же после нападения. Весь мир должен был узнать, как погибла наша дочь, и на что мы были готовы пойти, чтобы добиться правды. Мы хотели раскрыть людям глаза на деятельность государства, действующего в ущерб собственным гражданам.

— Мэтью?

— Он умер в министерстве, как вы и планировали. Ты тоже должна была умереть, Клэр.

Клэр. Да, точно. Это мое настоящее имя. Не Сюзанна. Сюзанна была пилотом шаттла, который я угнала. Она ничего нам не сделала, кроме того, что ей не повезло выглядеть так похоже на меня в форме, что никто не заметил, что я заняла ее место. Но я не убил ее. И не стал бы. У нее тоже была дочь.

— Я... я не убивала Сюзанну.

— Конечно, нет. Мы нашли ее в подвале, где вы ее оставили связанной. А еще там была змея. Мы думаем, что когда она пыталась выбраться, она потревожила ее. И змея укусила. Она умерла медленно и в муках. Врачи не успели спасти ее. Яд распространился слишком быстро.

Я делаю глубокий, рваный вдох. Это не может быть правдой. Я не хотела, чтобы Луиза потеряла свою мать. Я была осторожна, когда связывала ее, знала, что домашний ИИ скажет ее семье, что она ушла в гости и до утра не вернется — Мэтью выбрал подвал, потому что домашний ИИ не распространялся на него. Семья найдет ее как только заподозрит что-то неладное, или просто когда спустится за чем-нибудь необходимым. Я бы никогда не убила мать. История со змеей не укладывалась у меня в голове. Нелепое стечение обстоятельств или хорошо продуманный план?

— Триста четырнадцать человек погибли из-за тебя, Клэр. Тебе очень не повезло, что ты выжила. — отвлек от размышлений голос Дрю.

— Зачем заставлять меня жить жизнью Сюзанны?!

— Жизнь Сюзанны подходит тебе больше всего и причиняет больше всего боли. Он говорит это с таким удовольствием, что у меня все внутри переворачивается.

— Как долго я здесь нахожусь?

— Время больше не имеет значения. Скажем так, некоторое количество дней, хорошо? Но ты всегда просыпаешься. В этом, собственно, и смысл. Позволить тебе жить в этой жизни, зная, что ты не принадлежишь себе. Найти путь обратно к себе, вспомнить что у тебя было что-то ценное, но оно всегда ускользает от тебя. И помогает в твоих изысканиях всегда Луиза. Она служит триггером твоей памяти. — Он смеется, и это смех человека, который целыми днями только и делает, что смотрит, как страдают люди. — Это всегда так забавно, когда ты понимаешь что происходит.

— Семья, а что с ними?

— Вы думаете, мы бы так поступили? Ваша настоящая дочь истекла кровью.

У меня начинает кружиться голова, и я слышу его голос, мягкий и сухой, как чешуя змеи.

— Клэр, я солгал насчет Мэтью. Он тоже здесь. Его задержали при подходе к министерству. Но ему нравится жизнь, которую он ведет. Он так хорошо устроился, что нам приходится будить его вручную, чтобы напомнить ему, зачем он здесь, чтобы он страдал, как и ты сейчас. Но он счастлив, Клэр. С кем-то новым. Со своей женой блондинкой, и милой дочкой.

— Готова поспорить, ты говоришь ему то же самое обо мне.

Он смеется.

— Ты говоришь это каждый раз. И каждый раз ошибаешься. Спокойной ночи, Клэр.

Я чувствую тяжесть, мои глаза закрываются, и я пытаюсь вымолвить:

— Он мечтает обо мне. Главное что он жив.

Но не могу. Язык не слушается.

Я Клэр. Я Клэр. Я Клэр. Я Клэр. Я повторяю это снова и снова в своем сознании, пытаясь саботировать любую технику, отправляющую меня обратно в мир Сюзанны.

У меня такое чувство, что я уже пробовала это раньше. Может быть, на этот раз получится. Задавать один и тот же вопрос, но каждый раз находить новый ответ. Опять определение сумасшествия. Но это все, что у меня есть.

Я Клэр.

Мир становится непроницаемо черным. А потом до моих ушей доноситься слабый звук монитора, который стучит вместе с моим сердцем.

Я открываю глаза, вижу трех человек, стоящих вокруг моей кровати, в их глазах любовь и надежда.

— Кто я, черт возьми, такая?