Водородная Соната

Иэн Бэнкс
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Когда-то гзилты стояли у истоков «Культуры», были теми, кто внёс самый большой и важный вклад в её создание и формирование. Но они так и не стали её частью, приняв решение не присоединяться к общему движению, следовать собственным уникальным путём. Куда ведёт этот путь? К Сублимации. Цивилизация Гзилт перейдёт на новый план существования, достигнет возвышения, и, без сомнения, там всё будет намного лучше, разнообразнее, сложнее и богаче. Но происходит непредвиденное: уничтожено командование полка гзилтов. С тем, что произошло, как-то связана Вир Коссонт, капитан-лейтенант запаса. Её необходимо найти и, если не удастся задержать, уничтожить. Но это непросто, хотя опереться женщина может только на старый, восстановленный андроид. Её задача – отыскать единственного человека, который знает, что произошло на самом деле. Самого древнего человека в Культуре, того, кому больше десяти тысяч лет.

Книга добавлена:
15-03-2023, 00:35
0
229
101
Водородная Соната

Читать книгу "Водородная Соната"



2 (С -23)

На закате над равнинами Кваалона, на темной, высокой террасе, балансирующей в сверкающем черном водовороте архитектуры, образующей относительно микроскопическую часть экваториального пояса Ксауна, Вир Коссонт — лейтенант-коммандер (в резерве), чтобы дать ей полную классификацию — сидела, исполняя часть 26-й струнной сонаты Т. К. Вилабье для инструмента, который еще предстоит изобрести, каталожный номер MW 1211, на одном из немногих сохранившихся образцов другого инструмента, разработанного специально для исполнения этого произведения, общеизвестно сложного, темпераментного и диссонантно отягощённого. Инструментом была антагонистическая ундекагонная струна — или одиннадцатиструнная, как её обычно называли.

26-я струнная соната Т. К. Вилабье для инструмента, который еще предстоит изобрести, MW 1211, была более известна как «Водородная соната».

Одиннадцатиструнная представляла собой акустический инструмент — причудливо изогнутый, в основном смычковый, хотя отчасти и щипковый — значительной древности и еще более значительного размера. Имея более двух метров в высоту, метр в ширину и более полутора в глубину, она требовала от исполнителя одновременно оседлать её и сидеть внутри, балансируя на маленьком седле, образующем часть основания впадины, вокруг которой остальная часть инструмента громоздилась подобно гигантскому деформированному кольцу: музыкант использовал обе ноги, чтобы создать две трети поддерживающей треноги, последняя же треть при этом была сформирована единственным лонжероном, выступающим из основания, как подчёркнуто неизящная массивная трость.

Первые образцы были сделаны из дерева, хотя более поздние версии создавались из пластика, металла, искусственно выращенного панциря и искусственной же кости. Тот, которым владела Вир Коссонт и на котором теперь играла, был в основном из углеродного волокна, долгое время являвшегося наиболее распространенным и традиционным материалом в местном пространстве.

Коссонт дошла до конца одной особенно сложной части пьесы, решив передохнуть. Она вытянула спину, согнув подуставшие ноги внутри тапочек — одиннадцатиструнная требовала, чтобы исполнитель использовал две маленькие педали, активируя определенные струны, в то время как пятки уравновешивали вес как исполнителя, так и конструкции, — и поместила смычки поперек маленького седла, на котором сидела.

Коссонт обратила взгляд в небо над террасой, где в темнеющей синеве вечера выделялись полосатые розовые и оранжевые облака. В двух километрах внизу, на равнине Кваалона уже господствовала ночь, и между последней наклонной скалой Поясного Города и далеким плоским горизонтом не тлело ни единого огонька. Несущий прохладу ветер вовсю гулял по террасе, стеная в арматуре перил, со свистом обвивая летательный аппарат Коссонт — припаркованный в двадцати метрах на собственной треноге с узкими ножками — и, то и дело, понуждая вздрагивать саму девушку в ее тонких брюках и куртке.

Она убрала с глаз растрепанные ветром волосы, продолжая смотреть вверх и по сторонам. Пятно в отдалении может оказаться птичьей стаей — ее фамильяр Пиан как будто даже летала с этими птицами. Глаза напряглись, увеличивая вид настолько, насколько могли: она чувствовала, как кольца крошечных мышц деформируют хрусталики в каждом глазу, в то время как другие нити изменяют форму ее яблок. Были ли это те самые птицы и к какому виду они принадлежали? Расстояние представлялось слишком большим для анализа. К стае словно примешалась темная фигура, а может, ей только показалось. В любом случае, фигура не обязательно была её фамильяром — это могла быть просто крупная птица, на которую напали мелкие.

Вероятно, здесь, на окраинах, существовала какая-то местная экосистема, про которую она могла не знать, и вполне возможно, что один или несколько членов стаи усилены или полностью искусственны, что теоретически позволило бы ей допросить их о местонахождении фамильяра, но в последнее время она привыкла к тому, что подобные системы либо не работают вообще, либо работают искажённо — как почти все системы повсюду, во всей цивилизации гзилтов, насколько она могла судить. И вообще, ей не стоило беспокоиться. Она знала, что лучше не пытаться говорить с существом в такой момент, если только не было какой-то действительно ужасной чрезвычайной ситуации — Пиан, в конце концов, была сама по себе, а не ее собственностью. Иногда она задавалась вопросом, была ли она вообще ее другом?

Она вздохнула, вытянула руки — слегка встряхнула всеми четырьмя, словно пытаясь освободить их от чего-то липкого.

Снова выгнула спину — та будто окаменела в течение последней четверти часа или около того, когда она взялась за сложную среднюю часть сонаты, осторожно приподнявшись, держась за гриф одиннадцатиструнной конструкции одной рукой, поднимая два смычка другой, проводя третьей по волосам и ковыряя в носу четвертой.

В идеале для игры на одиннадцатиструнной требовалось, чтобы у исполнителя было четыре руки, при том, что теоретически могли играть и два человека, с предельно серьезной координацией, а иногда и искусной работой ног, и почти все пьесы, написанные для нее, включая Водородную Сонату, могли быть адекватно исполнены струнным трио плюс парой подходящих басовых инструментов, но для исполнения самой известной композиции Вилабье — Молодые, как та была задумана, действительно необходима была акустическая антагонистическая ундекагонная струна для четырех рук и один чрезвычайно умелый инструменталист.

На этом инструменте, как и это произведение, почти невозможно было играть приемлемо, не говоря уже о том, чтобы играть его идеально, но одно непреложно требовало другого, а великие антагонистические ундекагонисты (лишь горстка со времени написания пьесы) якобы играли именно так.

Коссонт была признана одаренной инструменталисткой с особым чувством к старинным струнным инструментам — одним из пяти лучших исполнителей на волюпте во всем Гзилте, а теперь и единственной величайшей, хотя, по общему признанию, лишь потому, что остальные четверо были сохранены в ожидании Сублимации — но уже начинала отчаиваться, пытаясь выполнить поставленную перед собой жизненную задачу перед тем, как вся ее цивилизация перестанет быть Реальной, и она и все, кого она знала и любила, вознесутся в радости к метафорическим небесам Сублимации. Сыграть «Водородную сонату» один раз, идеально, без перерыва, за исключением нескольких секунд между отдельными движениями было избранной Вир жизненной задачей. Звучало просто, только если вы ничего не знали ни о Сонате, ни об одиннадцатиструнной.

Двадцать три дня до великого момента. Двадцать три дня, чтобы сделать все прочие вещи, которые она, возможно, захочет сделать перед Окончательным Обволакиванием — Свёртыванием, как люди называли Сублимацию, и вопреки всему пройти эту ужасно длинную, сложную и недружественную к игроку часть к ее собственному удовлетворению, не говоря уже о чьем-либо еще.

Она сомневалась, что у нее получится. Она даже начала подумывать о том, чтобы полностью сдаться, начиная соглашаться с теми, кто считал, что жизненные задачи на самом деле не связаны с достижением целей, и не более чем времяпровождение, до поры, когда все такие задачи, амбиции, цели и стремления станут — гипотетически — смехотворно неуместными и мелкими.

— Флайер, — позвала она, осматривая кончик одного пальца, щелкнув им, чтобы удалить то, что было на кончике, а затем той же рукой потерла спину, Пиан с этими птицами?

Двухместный летун — коренастый маленький самолет с короткими крыльями — демонстративно проснулся, зажег свет в распахнутой на петлях кабине.

— Да, — сказал он ей через наушник. — Хочешь, я её вызову?

— Нет, пока нет, — она снова вздохнула. — Можешь послать…

— Мини-дрон?

— Да. Следи за ней. На случай, если она… — Голос Коссонт затих. Она раскачивалась из стороны в сторону, потягиваясь. Снова потянула пару рук, сунула под мышку смычки инструмента и попыталась вправить выбившиеся пряди обратно в ленту.

— Погода? — спросила она, когда небольшой люк открылся вдоль спинной выпуклости летательного аппарата, и крошечный дрон с жужжанием взмыл в воздух, развернувшись и умчавшись туда, где виднелась стая птиц. Мини-дрон мелькнул всего на несколько секунд, освещенный туманным светом, отражающимся от верхних пределов Поясного Города, ближайшие несколько сотен горизонтальных километров которого все еще сияли в солнечном свете, как огромный узор из серебра и золота, обернутый небом.

— Минус один градус каждые пятьдесят минут, — ответил ей летун. — Ветер переменный, но усиливающийся в среднем до 18 км/ч, порывы до двадцати пяти баллов, направление с запада на северо-запад.

Коссонт нахмурилась, глядя на северо-запад через равнины на далекие, темные горы, затем оглянулась на покатый утес Города позади нее. Громадное сооружение представляло собой крутые нагромождения экзотических металлических труб и облицовки, изогнутые широкие стены из синтетического камня, закрученные узоры ромбовидных окон и натянутые филиграни сажевых кабелей — вся путаница пронизанных архитектурой конструкций, поднималась почти прямо к яркой, изогнутой, от горизонта до горизонта вершине, на двести километров и выше — можно сказать, в космос. Ее реакция была неизменной, когда она смотрела на Город: Вир замерла, силясь уловить какое-нибудь движение. Но ничего не было. Движение в эти дни стало редкостью. Порой она ощущала себя единственным человеком, оставшимся в живых в мнимо не бренном мире.

Глядя между отдельными компонентами города, Коссонт могла видеть небо и облака на отдалённой стороне этого колоссального артефакта, примерно в пятидесяти километрах. Небо на юге было ярче, облака прозрачней. Степень Сквозного воздуха (пропорции архитектуры к открытому пространству) составляла здесь около пятидесяти процентов, а это означало, что ветры имели хорошие шансы продувать город насквозь.

Коссонт в очередной раз потерла спину нижними руками. Гзилты обычно обладали нормальным для гуманоидов набором рук — двумя, согласно авторитетной эволюционной установке, и изменения, необходимые для того, чтобы обеспечить ей вдвое большее количество, при сохранении желаемых качеств гибкости и ловкости, означали, что у нее имелся склонный к деформации позвоночник, сковывающий движения, если слишком долго находится в напряжённом состоянии в одной позе.

— Не против, если я посплю? — спросил летун.

— Не против, — Коссонт небрежно махнула рукой в сторону аппарата, осматривая ключи настройки одиннадцатиструнной и головки машин. — Отдыхай, пока ты мне не понадобишься. Я сама выйду на связь, — сказала она, щелкнув наушником, управляемым соответствующими имплантами.

Летун выключил фары, закрыл кабину и погрузился во тьму и тишину.

Снова одна, в полости безмолвия, ветер стих и все замерло. Коссонт сделала паузу на неопределённое время. Она смотрела вверх, в иссиня-черное небо с крошечными лучами звезд и светом проплывавших спутников, размышляя о том, каково было на самом деле быть Возвышенным, пройти через это, жить в нем — сказочном, но бесспорно реальном. Иная сторона.


Скачать книгу "Водородная Соната" - Иэн Бэнкс бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Фантастика » Водородная Соната
Внимание