Мастер на все руки

ГЛАВА 15

А он, оказывается, отвык жить не один (Шоши не в счёт!) и брат со своей дочуркой Ли-О-Ши не то чтобы мешали, но несколько стесняли. И даже не тем, что пришлось уступить собственную постель и перебраться спать в гостиную на раскладной диванчик, это как раз мелкие неудобства, с которыми он привык справляться. Но само их присутствие где-то поблизости и то, что родственников следует учитывать в своих планах, да хотя бы на день — это доставляло ощутимые неудобства.

Впрочем, Ли-О-Ши не роптал, всё же, что это ничто по сравнению с судьбой девочки, которая решается вот прямо сейчас, точнее, Най пытается её повернуть в каком-то более-менее благоприятном ключе. А непосредственно в это время у Ли-О-Ши всё равно нет никаких существенных заказов, и что ему стоит, действительно, немного присмотреть за малышкой, пока её папаша, высунув язык, носится по городу.

Высоко на чердаке что-то глухо бумкнуло.

Чего-то да стоило. Лоя была на удивление активной малышкой, а он её не видел уже с четверть часа. Вполне достаточно, чтобы куда-то влезть и чего-нибудь натворить. У лестницы на чердак они с Шоши чуть не столкнулись, выкинули на пальцах, кто на этот раз лезет и выпало Ли. Шустро перебирая руками и ногами по лестнице, он прикидывал, как же это так могло получиться, что дверь туда оказалась открытой, и по его расчётам выходило, что никак. А между тем и лаз вон чернеет, раскрытый и шкодливая мелочь уже там и уже чем-то интересным занята. Да и боги бы с ней, лишь бы не свалилась и не убилась там чем-нибудь.

— Лоя, — тихо позвал он, просунув голову и плечи на чердак. Тихо, чтобы не испугать.

— Тут, — отозвалась девочка, которая и правда была вот прямо тут и странно, что он её сразу не заметил. Она сидела и играла… с чем-то, в общем, играла.

— А что ты тут делаешь? — продолжая стоять ногами на лестнице, он уложил руки на пол.

— Играю, — послышался вполне закономерный ответ.

— А с чем ты тут играешь? — Ли-О-Ши наконец-то удалось разглядеть нечто небольшое, серое, пушистое и с лапками. Совёнок, что ли? Но почему он тогда так послушно сидит у ног Лои и молчит?

— С пушистиком.

— А где ты его взяла? — спросил Ли-О-Ши, морально готовый услышать, что тут поймала и уже мысленно начинающий подбирать слова, чтобы объяснить девочке, что не нужно трогать птенцов, едва-едва выбравшихся из гнезда и прочее зверьё, не способное толком спастись бегством. Но вместо этого услышал гордое:

— Сама сделала!

— Как? — ахнул Ли-О-Ши, но тут же исправился на более конкретное: — Из чего?

— А вон там, мякотка, — девочка неопределённо тыкнула в сторону пальчиком и Ли-О-Ши, проследив взглядом направление, попытался припомнить, что же такое там у него было. — Достала. Из неё слепила, а потом оно пошло. Совсем как те маленькие, но они разбежались, и их больше нет.

Путём множества наводящих вопросов удалось выяснить, что, поднявшись наверх, она увидела парочку шустрых пушистиков, поймать которых, и даже рассмотреть толком не удалось — Ли-О-Ши давно подозревал, что на чердаке у него завелись какие-то мелкие совы, или нечто равное им по размеру. По крайней мере, несколько выпавших перьев соответствующего масштаба ему попадалось. Недолго думая (из чего можно сделать вывод, что занимается она этим уже не в первый раз), мелочь выгребла из лотка пылежорки всё, что там скопилось и слепила из этого себе нового друга. И оживила, да. Вон, стоит, на месте притопывает, глазами круглыми лупает и знать бы теперь, как это понимать и что теперь со всем этим делать.

— Ты там застрял или как? — послышался снизу голос Ная. Очень вовремя послышался — его ребёнок, вот пусть сам и решает. Ещё и за штанину подёргал, привлекая к себе внимание.

— К папе пойдём? — предложил он Лое.

— Пойдём, — покладисто согласилась девочка и тут же выставила свои требования: — На ручках. И Пушистика возьмём.

— Я понесу тебя, а ты Пушистика, договорились?

Лоя важно кивнула.

Спуск по крутой лестнице с маленькой девочкой на одной руке больше напоминал цирковой номер, чем что-либо ещё, но уж лучше так, чем смотреть, как это она будет проделывать самостоятельно.

— Это что? — скорбно вопросил Най, глядя, как поставленная на ножки дочка в свою очередь ставит на пол нечто. И нечто это, ковыляя на тонких неловких лапках, споро бежит в гостиную, а Лоя за ним.

— Я думал, это ты мне расскажешь, — намекнул Ли-О-Ши. — Это же и есть её талант, оживлять неживое.

Най на этих словах словно бы опал и сдулся.

— Да. Моя дочь нечисть делает.

— Ну, уж прям и нечисть! — в шутку вознегодовал Ли-О-Ши. — Ты зачем так Пушистика обозвал?

Видя, что младшенький не возмущён и не испуган, и вообще, кажется, с юмором отнёсся к происшествию, Най облегчённо выдохнул — он оказывается и забыл, как с Ли бывает легко.

Получасом позже они оба сидели на крыльце, баюкали в руках кружки с горячим и преотменным чаем, вот уж на чём на чём, а на нём Ли-О-Ши не экономил, и думали каждый о своём. Ли, ожидал, что вот, наконец, ему всё пояснят, Най, собирал мысли в кучку, которые никак не собирались, всё норовили разбежаться. Пришлось ему помочь:

— И часто она такое творит?

Чуть не сказал «вытворяет», но не стал. Ничего такого вредоносного малышка не делала. Ну, подумаешь, сотворила из всякого мусора себе товарища для игр, мало ли. Бывает. По крайней мере, пока у него получалось думать об этом в таком ключе.

— Лоя не только даёт жизнь монстрам, она и всякое другое, случается, творит, только другое, оно менее заметно, — так и не придумав как начать правильно, Най начал хоть с чего-то.

— Вот и расскажи, — кивнул младшенький. — Что было. Люблю занимательные истории послушать.

Сразу захотелось отвесить ему подзатыльник, да вроде не за что. Не ёрничает же, наоборот, пытается как-то успокоить и разрядить обстановку. Ну и принялся он рассказывать ровно то, о чём его просили:

— Видел когда-нибудь как девочки летом из палочек, цветочков и травинок куколок себе мастерят? Даже при наличии нормальных шитых, а то и фарфоровых кукол.

Ли-О-Ши важно кивнул. А как же, видел. Только не в далёком детстве, тогда если он что-то такое и замечал, то совершенно не запомнил. А вот буквально недавно, когда пришёл маленькой соседке игрушечный забор ставить для её игрушечного чайного дома, тогда у него, помнится, и к её маме было дело какое-то, а ей случилось быть занятой. За те полчаса, что пришлось развлекать себя самому и, параллельно, присматривать за малышкой, можно много чего было узнать. В том числе и это.

— Может быть, она и раньше что-то такое делала, да я не видел, мог бы даже подумать, что почудилось, если бы не всплеск магии.

— Что почудилось? — Ли-О-Ши начал терять нить повествования.

— А я не сказал? Сбежал у неё тот человечек. Вот просто на веточные ножки встал и шустро так, тык-тык в сторону леса. Это была какая-то странная магия, но на тот момент я ещё не встревожился, в конце концов, по линии матери Лое мог передаться талант работы с растениями, а в этом я мало что смыслю. Может для них это и нормально.

— Не нормально?

— Нет. Потому, что второй раз она сотворила нечто подобное, чему ты был свидетелем только что. Пылевой голем. Только побольше раза в три. И не такой безобидный.

— И что он натворил?

Най неожиданно усмехнулся.

— Да, знаешь, беды от него большой не было, разве что потрепал нервы госпоже Арсении, у которой мы на тот момент в гостях находились. Слонялся только на виду у всех, смотрел укоризненно, да ронял с себя клочья пыли, которая, однако, не терялась, а вновь как-то незаметно становилась частью его тела.

Ли-О-Ши весело фыркнул, представив себе эту картину. Веселья ему добавляло ещё и то, что он превосходно знал всех участников действа и саму госпожу Арсению, даму высокомерную и дом её, не то, чтобы пребывающий в идеальном порядке, и публику, которая обычно у неё собирается. И тут появляется такой живой укор и начинает всех за нервы дёргать. Ах, как это замечательно!

— Стоп, но почему ты назвал творчество своей дочери нечистью? Големы есть големы, не так много мастеров по ним существует, но…

— Потому, что именно нечисть оно и есть. Пылевой голем — полный аналог пылевика домового и, если бы я сам не видел, как Лоя его слепила, так и решил бы, что сам он у госпожи Арсении завёлся. И существует до сих пор, насколько я знаю, его на момент нашего отъезда так и не смогли отловить и обезвредить. Големы же без прямого управления создателя долго не живут.

— Посмотрим, сколько мой продержится, — кивнул Ли-О-Ши. — Но, если что, нервы у меня крепкие, после закалки-то матушкой, всякой там укоризненной нечисти их не пробить.

Плохо, очень плохо быть одной. Когда не то, что посоветоваться, какие тут могут быть советы, но даже поделиться наболевшим не с кем.

Нет, на самом деле есть с кем, но нельзя.

Нет, на самом деле можно, но не обычным путём. Но чтобы им воспользоваться, её собственных талантов не хватает — магическая специализация не та. Опыт — есть, а личных способностей не хватает, так тоже бывает. А потому можно воспользоваться чужими. А, всё одно к одному, ведь всё равно ей встречающий нужен, сама же уже об этом думала.

Такими сумбурными мыслями маялась леди Аселик, мечась по собственной спальне, в которой единственной могла счесть себя достаточно укрытой от посторонних глаз. Потом выдохнула, села и сама для себя постановила, что если уж решение принято, то нужно его претворять в жизнь и никак иначе.

Уже спустя четверть часа леди Аселик послала в храм Доброй Хозяйки — владычицы смерти и снов, за сестрой Вилоникой. Теперь, когда она, пусть пока не формально, стала главой семьи, а после настолько явного волеизъявления Родового Камня и за формальностями дело не станет, можно будет предложить храму индивидуальный контракт на эту служительницу. Но это в первую очередь нужно будет обсудить с ней самой. Потом. Когда придёт.

Остановившись у зеркала, без всякой задней мысли, причёску поправить — леди всегда должна выглядеть безупречно, леди Аселик в очередной раз увидела рядом со своим отражением Солли. Выглядела девушка так, словно бы её кошки драли — встрёпанная, несчастная, одежда в беспорядке, длинная царапина на шее и россыпь синячков по рукам. Точнее кот. Один. Вполне конкретный. Ренерд всегда имел склонность к жестоким играм и вот эта манера: поймать — отпустить — снова ловить — снова поймать, была ей хорошо знакома. Леди Аселик поднесла руку к зеркалу и прикоснулась к нему кончиками пальцев, зазеркальная девушка в точности повторила, практически отразила её жест. И облик Солли начал стремительно меняться — исчезли повреждения на коже, привелась в порядок одежда, всё стало ровно таким же, как было в день её исчезновения, даже влажноватые пятна на юбке проступили.

Солли отступила, улыбнулась и прошла по отражённому миру до козетки у дальней стены, устроившись там отдыхать. Леди Аселик потёрла левую сторону груди, где что-то внезапно сжалось и заныло.

И дело тут не в оттоке магических сил, которые якобы высасывают из человека запредельные сущности. Она вполне чувствовала себя в силах изменить состав вина, что стоит в графине, склонив его к большей сладости, правда некрасивый осадок выпадет, а это нехорошо. Нет, дело было в обыкновенном человеческом сочувствии и чрезмерно развитой фантазии, каждый раз заставлявшей представлять, а что было бы с ней самой, окажись она нечаянно запертой в одном запредельном пространстве со своим мучителем.