Мастер на все руки

ГЛАВА 17

Как выглядит работающий маг? Да, практически, никак! Сидит себе человек, смотрит в никуда, молчит или же бормочет что-то неразборчивое. Почти не двигается. Ли-О-Ши имел обыкновение отстукивать ритмический мотив пальцами по какой-нибудь твёрдой поверхности, но здесь и сейчас он не делал и этого, зато бормотал, но не заклинательный речитатив, а разговаривал с упрямой штукой, которая ни так, ни эдак не желала поддаваться:

— Так, а если этим, нет? Не хочешь? А если вот так?

Очень многие сложные предметы способны не только на то, что было в них изначально заложено. Особенно, если они старые и несколько раз доделывались и переделывались, меняя своё предназначение. Представьте хотя бы обыкновенную дверцу шкафа, которая, пока новая, открывается туда, куда нужно, а когда старая и расхлябанная, то ещё и в другую сторону, и немного вверх-вниз. А теперь представьте, что речь идёт о сложном магическом артефакте и умножьте на сто. Хотя нет, прямо сейчас Ли-О-Ши взаимодействие с этим артефактом напоминало не работу с вещью, наделённой множеством степеней свободы, а дрессировку. Сродни попытке заставить собаку не только ходить на задних ногах, но и пританцовывать. Вроде бы и физические характеристики позволяют это делать, а всё равно система пытается свернуться в какую-то иную конфигурацию, не в ту, которой от неё хочет добиться мастер. А он хотел, если Ли-О-Ши вообще правильно понял своё задание, перевести артефакт в стабильное состояние, но не то, в котором он сейчас находился.

Внезапно, при очередном изменении угла зрения, ему показалось, что зеркало не сплошное. Да нет, не показалось, точно, по нему проходят швы-линии, по которым его возможно разъять. Да вот, прямо по линии раздела между отражением ножки стола и стены, по косякам дверного проёма, по линии между стеной и потолком, по линии края платья, тоже попавшего в отражение. И вот если по всем этим линиям зеркало немножко повернуть…

Стекло зазвенело, расходясь в разные стороны, и только усилием магического волеизъявления Ли-О-Ши не дал ему осыпаться, окончательно разлетаясь в осколки. Вообще-то с проявлением базовых стихий у него было не очень, как, впрочем, и у всех узкоспециальных мастеров, но способностей хватило, чтобы крупные куски, неповреждёнными опустились на пол по одну и по другую сторону зеркальной рамы.

И только после этого он смог проморгаться, начать воспринимать что-то кроме самого зеркала и всего, что оно в себя вмещает, и понять, что в комнате что-то очень сильно изменилось.

Как выглядит работающий маг со стороны, все присутствующие представляли себе неплохо, однако же, за происходящим следили с напряжённым вниманием, особенно мастер Фердо, опасаясь упустить тот момент, когда всё изменится.

Напрасные опасения — пропустить этот момент было совершенно невозможно. Только что ничего не было, и вот по стеклу побежали трещины, но не как от удара, а каких-то слишком уж правильных, смутно знакомых форм. Очень быстро, буквально в какой-то единый момент, они разошлись, развернулись вокруг своей оси, а из открывшейся стены, прямо, кажется из неё, по крайней мере, больше вроде бы неоткуда, вывалился человек.

Сестра Вилоника ойкнула и отшатнулась, мастер Фердо только и успел, что руку подставить, леди Аселик на пару с госпожой Франчеттой подхватили падающего человека и более-менее аккуратно положили его на пол. Ли-О-Ши был занят другим и не отреагировал никак, даже, кажется, не заметил.

— Что и требовалось доказать, — удовлетворённо сказала Франчетта.

— Он не мёртв, — утвердительно и почти уверенно заявила леди Аселик. По крайней мере, родовой камень мёртвым его не показывал, а уже тогда Ренерд находился в каком-то подобном состоянии.

— Да, — согласилась сестра Вилоника, второй инстинктивной реакцией которой, было немедленное оказание первой помощи пострадавшему. По крайней мере, понять, пострадавший он, или уже не имеет смысла тратить на него время. — Пульс прощупывается, но едва-едва. Я читала, что такое может быть во время искусственного введения в стазис.

— Он и есть, — кивнул седой головой мастер Фердо.

— Кто это? — сунул любопытный нос Ли-О-Ши, только-только закончивший аккуратно укладывать фрагменты зеркала.

— Мой муж, — кивнула леди Аселик. — Лорд Ренерд Хельмстен.

— Тот самый лорд Ренерд, долгое время считавшийся загадочным образом и зверски убитым, — торжествующе добавила госпожа Франчетта. Ещё бы, с обнаружением этого тела основная часть её расследования оказывается завершённой, можно принимать лавровый венок победителя и ожидать крупной премии от начальства. — И следы крови на его одежде, принадлежат, скорее всего, двум вашим невезучим кузенам. Мы проверим это.

Проверку пришлось отложить. Сначала лорда перенесли с пола в одну из спален, позвали к нему целителей и тут поднялась такая суета, что Ли-О-Ши почёл за лучшее убраться из дома. Понятно же, что его миссия на этом закончена и хозяевам точно сейчас не до него.

Впрочем, и дня не прошло, как появилось подтверждение, что благородная леди о нём не забыла. Подтверждение в виде чека на очень приятную сумму. По правде говоря, размер вознаграждения по сравнению с затраченными усилиями показался Ли-О-Ши даже несколько чрезмерным, но пытаться возвращать избыток он не стал. Может, благородным господам невместно гроши платить, даже за самую ничтожную работу? Хотя, как же они тогда не разоряются-то?

А зеркала в доме умерли. По крайней мере, леди Аселик начинало казаться оно именно так. Раньше, если давала себе труд об этом задумываться, ей представлялось, что существовать в доме, где каждое зеркало какое-то особенное, а некоторые за тобой ещё и могут шпионить, не очень-то комфортно. Теперь же, когда отражения в них стали плоскими, пустыми какими-то, она поняла, что всё было не так.

Леди, зябко передёрнула плечами под роскошным платьем и проскользнула мимо безразличного стекла в сторону парадной спальни, где лежало тело её супруга. Да-да, была в замке и такая вещь как парадная спальня, в ней, конечно же, не спали (хотя никто не мешал делать и это) в ней принимали гостей те, к то в силу обстоятельств вынужден был оставаться в постели, но в силу других уже обстоятельств должен был поддерживать активную связь с внешним миром. Ныне здесь покоился Ренерд — его переодели в лёгкий, домашний костюм, который, не нёс следов кровавой драмы. При нём постоянно находилась пара целителей и госпожа Иммельда тоже не отходила от ложа, последние сутки, она, кажется, и спала вот прямо тут, в кресле.

— Ну что он? — спросила леди у старшего из целителей. Собственно, ради этого вопроса она сюда и направлялась. Не ради же бессонных бдений у тела бессознательного супруга, в самом-то деле.

— Без изменений, — отозвался тот. — Где бы не блуждал сейчас его дух, а тело пребывает в полном порядке, разве что живёт оч-чень медленно.

Всего целителям, конечно же, не рассказали и откуда вывалился их нынешний пациент, и как он там оказался, и где, предположительно, блуждает его дух, им было не известно. Может быть, это было и неправильно, даже скорее всего. Но есть такая вещь, как семейная тайна и такая штука как тайна следствия. В некоторых обстоятельствах их можно и проигнорировать, но ныне обстоятельства были не те.

Леди кивнула и вышла за дверь, а там её уже поджидал мастер Фердо, который так и остался при доме, считая свою задачу до сих пор не выполненной. Впрочем, леди Аселик думала примерно так же.

— Вы заметили? — она кивнула на ближайшее ростовое зеркало, которых в хозяйских покоях Дома-с-Сизой-Крышей было полно.

— Как бы я мог этого не заметить? — покачал он седой головой и тяжело опёрся на трость.

Для непосвящённых этот обмен репликами был совершенно загадочен, правда непосвящённые при нём и не присутствовали. Но, впрочем, продолжение его произошло и вовсе наедине, в надёжной тишине стен рабочего кабинета леди. Что характерно, зеркал здесь не было ни одного и даже отражающих поверхностей не наблюдалось. Строгое матового колера дерево, тяжёлый короткошерстный ковёр и даже обивка кресел без блеска.

— Почему умерли зеркала в моём доме? — спросила она напрямик.

— Умерли, — мастер Фердо изумлённо изогнул брови. — Нет, не умерли, просто в данный момент мы лишены возможности доступа к их магической составляющей. Если можно провести такую аналогию, они находятся примерно в том же состоянии, что и ваш супруг.

— Они взаимосвязаны?

— Всё в этом мире так или иначе взаимосвязано, — с видом философствующего наблюдателя пожал плечами мастер Фердо, но тут же оживился и заговорил о более конкретном: — Доступ к магической части зеркал мы утратили, потому, что центральный узел этой системы оказался разломан. Я имею в виду, то зеркало, через которое лорд Ренерд открыл доступ в зазеркалье. На нём вообще, как оказалось очень многое завязано.

— Да, — леди задумчиво кивнула. — Хорошо, оказывается, что я не поддалась соблазну разбить его.

— Это был бы очень недальновидный поступок.

— Это был бы жест отчаянья, давайте уж называть вещи своими именами. Но что дальше? Есть какая-нибудь возможность, вернуть всё как было? Я имею в виду, получить доступ в зазеркалье?

— А вас это так волнует? — не стал скрывать удивления мастер Фердо.

— Поясните свою мысль, — попросила леди Аселик.

— Ну, вот, смотрите, — кивнул мастер Фердо и удобнее перехватил свою трость, которую, по давней привычке, не выпускал из рук, даже когда сидел. — Мужа своего вы назад получили и неприятности, связанные с возможным повторным замужеством на время отступили. И, простите уж за мою откровенность, я заметил, что в отношениях вы были не в тех, чтобы по нему скорбеть, даже если бы лорд Ренерд и вправду погиб, а таким он вам ещё и не мешает жить. Ну и последнее, что касается непосредственно зеркал, редко кому из людей не нашей профессии комфортно существовать среди зеркал, которые являются не только и не столько отражениями.

— Может быть и редко, — кивнула леди Аселик, отвечая на последний из аргументов, — но мне, оказывается, нравилось, как может нравиться привычная часть окружения, даже если она не всегда бывает удобна. Нормальная, я бы даже скорее так выразилась. А, кроме того, вы забыли, что там же остался ещё один человек. Солли.

— И это тоже кажется мне странным. Чужой же, мало знакомый человек, а вы о ней так переживаете.

— Не переживаю, нет. Но и выкинуть из головы не могу. И вы правы, в том, что она мне никто. Была никто. Просто одна из служанок, которую я, конечно же, знала в лицо и по имени, но, боюсь, не больше. Однако же, с тех пор, как случилась с ней такая неприятность, она стала мне ближе. Не как сестра или подруга, но как бывает близко собственное отражение в зеркале. Не верите?

— Ну почему же? — мастер по-доброму улыбнулся. — Я однажды почти влюбился в книжную иллюстрацию, лет эдак, двенадцать мне на тот момент было. Это было прекрасное, возвышенное и платоническое чувство, хотя, на тот момент я так, конечно же, не думал. И очень, помнится, сожалел, что картинка — она не настоящий человек. Думаю, ваши чувства близки к тому, что я испытывал тогда, с поправкой на то, что ваша девушка — настоящая.