Мир, лишённый тайн

Глава 17

Увидев на входе в храм сотрудников ФСБ, Пётр ничуть не удивился. И если майора он узнал, как вроде и остальных сопровождающих, то толстенького видел впервые. Владимир вежливо поздоровался, а вот второй, нёсший небольшой чемоданчик оказался очень подвижным, многословным и прямо лучился доброжелательным настроением.

— Доброго утречка, Пётр. Меня зовут Семён Канашин. У меня достаточно пугающая по началу всех профессия. Я криминальный психиатр. Ни правда ли пугает?

— Доброго утра и вам, — ответил вопрошаемый. — Ну не совсем… Я никак не связан с криминалом и потому, наверное, не очень боюсь.

— Ну и замечательно. Давайте пройдём в какое-нибудь изолировано-свободное помещения и поговорим.

— Пойдёмте.

Пройдя в одно из помещений центра духовного развития детей при храме, благо в этот момент там никого не было, они удобно расположились за одним из столов. И Семён, открыв чемоданчик, доставая и соединяя ноутбук и другие устройства, продолжил:

— Мы хотели бы провести нейросканирование вашей памяти. Конкретного события, из-за которого собственно и произошло наше знакомство. Это нужно для фиксации этого загадочного человека, которого вы видели. Уж вы-то его точно видели.

— Я уже не совсем уверен. Учитывая, что в измерении хронопласта его нет. А учитывая моё состояние в последнее время… ну вы в курсе.

— Да-да. Владимир мне рассказал. Вот мы сейчас и узнаем. Если вы, конечно, не возражаете.

— Ну я читал про эту процедуру, а потому не возражаю, так как она не несёт никаких побочных эффектов для меня. И уж подавно, кому доверять как не Федеральной службе безопасности? Да и скрывать мне нечего.

Майор хмыкнул:

— Вот все бы так считали.

— Я почему-то так и думал, что вы не откажетесь, — Семён протянул Петру шлем и сам надел «УЖа». — Я вначале задам несколько контрольных вопросов для калибровки под ваше сознание. А потом мы попробуем зафиксировать вашего «демона».

— Я готов.

Никаких ощущений от прибора в ходе вопросов и связанных с ними воспоминаний Пётр не почувствовал. Он только старался как его и попросили точно представить те события и картинки в своём сознании. У него это получилось довольно легко.

— Прекрасно и очень интересно. Вы выдаёте изображения как модуль TSTV. Абсолютно чёткое видео. Похоже, благодаря вашей способности видеть хронопласт усилием одного только сознания без всякой техники, вы передаёте не воспоминание о событии, а само событие из прошлого, то как вы его и видели в тот момент. Мы видим прошлое вашими глазами, — прямо излучая радостное настроение, проговорил Семён. — Ты понимаешь Владимир какие это перспективы?

Опов кивнул и посмотрел ещё раз на монитор, а затем на Петра:

— Я понимаю, что нам придётся поработать вместе с нашим потерявшим бога другом более плотно. Возможно, даже с полной отдачей, то есть с переменной им службы и рабочего места, ради так горячо любимых им людей.

— И как я понимаю никаких проблем ни в лице церкви, ни в лице самого иподиакона мы не встретим, — упаковывая снаряжение заметил Канашин, подмигнув ошарашенному Петру.

— Что? Я вспомнил, что-то очень конкретно важное? — удивился последний.

— К сожалению, нет. Как и несколько предыдущих людей, которые видели «призрака» или если хотите демона, вы не видели его лица. Потому как он его прячет под маской. Но сам факт в сочетании со способностью. Очень ценен для нас. Мы пока до конца даже не понимаем насколько. Я ещё не встречал людей с вашими способностями. Всё это в новинку и нам придётся вместе обдумывать область применения и создавать систему использования.

Поговорив ещё некоторое время о важности совместной работы, сотрудники ФСБ покинули территорию храма. Пётр понимал, что такая организация как церковь всегда была под наблюдением силовых структур и многие священнослужители являлись штатными и внештатными агентами. И тут, в его понимании, не было противоречия, так как, чтобы не выдумывали прихожане, а безопасность страны, её культуры, традиций и мировоззрения, важнее мнимых предрассудков, а участие церкви в формировании и поддержании этих элементов общества было огромным. Хоть и стало в нынешнее время слегка отслаиваться от реальности, упираясь в явные противоречия с наукой и социальными потребностями общества. Учитывая всё это, он нормально воспринял предложение майора и уже планировал определённые действия в этом направлении.

Закончив все дела в храме и переодевшись, Пётр направился к ближайшему, удобному для него, метро «Беляево». Время было уже близко к полуночи и на станции присутствовало буквально несколько человек. Стоя в ожидании поезда, ему опять почудился страшный взгляд демона, но быстро оглянувшись он никого не увидел и всё-таки, на всякий случай, прошёл немного дальше в конец перрона. Показались огни головного вагона, ещё даже не начавшего тормозить. Быстрое движение из-за колонны было почти не уловимо. Осознать опасность и испугаться Пётр не успел, зато он её узнал.

Только через два часа на станции появились сотрудники ФСБ. И привлечённый к объяснениям дежурный по станции полицейский, очень удивился заинтересованностью такого ведомства к достаточно рядовому событию.

— А чего здесь рассказывать. Или несчастный случай или самоубийца. Свидетелей нет. Ни на камерах, ни на таймстриме посторонних нет, — доложил он.

— Человека в странной одежде не видел?

— Не знаю, что вы подразумеваете под странной одеждой. Но, в любом случае, я ничего и никого подозрительного не замечал. В странной же одежде, с моей точки зрения, тут каждый второй.

— Свободен, — расстроенно махнул рукой майор и полицейский удалился.

— Похоже, наш противник знал больше нас о Петре и всерьёз воспринимал его как угрозу, — сокрушённо констатировал Владимир.

— Это серьёзный прокол. Нельзя было снимать наблюдение, — Канашин тоже был очень расстроен.

— Боюсь, это бы ничего не дало. Как и с машиной, на которой он уехал в прошлый раз. Ну что Григорий? — обратиться Опов уже к кинологу.

— Товарищ майор, Ириска не пойдёт туда. На тот край платформы и на ту лестницу. Она отсюда чует какую-то химию отбивающую или даже скорее убивающую её способность воспринимать запахи. С этой стороны он не проходил, — ответил сержант Черников.

— Вот так вот. Этот гад и про собаку знает.

— Похоже, Семён, нам надо озадачится. Найти и привлечь к себе на работу людей с такими способностями. И найти самим. Не хотелось бы обращаться к более серьёзным силам и мерам. Хотя, возможно, и придётся. Иначе проиграем.* * *

Люди собирались с самого утра, в очередной раз и, как всегда, пока было непонятно, что будет дальше. Некоторые собирались на проспекте Сахарова. Более информированные через мессенджеры, социальные сети, в общем через интернет, на Пушкинской площади. Одни собирались протестовать против новых законов, ещё одни против самой возможности тотальной открытости, другие собирались покричать и побить первых, третьи отрабатывали деньги, а что хотели четвёртые они и сами не знали, ещё не определились. Стихийные волеизъявления народа перекинулись и на Москву и на другие города России, подобно тому как это уже происходило во многих странах. Особенно в тех, где уже были приняты правовые нормы, адаптированные под новую реальность.

— Сегодня пойдём высматривать провокаторов? — поинтересовалась Анна у Ильи за завтраком.

— Если только высматривать, то и идти никуда смысла нет. УЖа надел и высматривай, — поглощая яичницу ответил Дедушкин. — Тем более именно этого от вас и ждёт ваше начальство. Именно о такой помощи речь и шла. Выследить агитаторов и провокаторов. Где живут, с кем встречаются. И безопасно и с пользой для дела.

— В этом случае даются точные ПВК секторов наблюдения. Сегодня заданий не будет. И кроме того, так неинтересно, — поморщилась девушка. — Прогуляться подышать свежим воздухом. Может, даже попытаться спасти кого от заблуждений, путём активного и громкого спора, используя все возможности ораторского искусства и логики.

— Ха-ха. Так и скажи, что хочется в очередной раз поорать и поругаться. Показать свой интеллект и выставить кого-нибудь дураком, заведя человека в ловушку его собственных противоречий.

— Ну а что если и так?

— Ничего. Только сидеть потом в полиции лично мне не понравилось ни разу.

— А по-моему прикольно.

— Тебе да. Ты и там продолжаешь свои диспуты на повышенных тонах с представителями другого мнения. Хорошо ещё у тебя есть удостоверение внештатного сотрудника и нас ни разу «аргументированно»[32] не вразумляли. Точнее, тебя. Мне один раз досталось по тому месту, которым я каждый раз соглашаюсь пойти с тобой.

— Неужели по голове?! — шутливо прикрыв рот удивилась Дробот.

— Нет по заднице. Потому как только она могла согласиться на твои уговоры и найти себе приключения.

— Да ладно тебе. Как будто сам с удовольствием не кричал.

Илья вздохнул и, допивая, чай спросил:

— Дарья пойдёт? Или ещё кто из ваших?

— Облизательно. Щас сконектимся и договоримся со всеми.

Ближе к полудню молодые люди вместе с ещё несколькими друзьями уже ходили среди кучкующихся на Пушкинской площади.

Единого движения пока не ощущалось. Люди разных возрастов группировались по стихийно возникающим спорами, обменам мнениями по поводу тех или иных пунктов новой Конституции и ряда Федеральных законов, но больше всего было разговоров о самой возможности ТЭСТИВа, высмотренных интересных фактов из прошлого и перемывания косточек давно почившим правителям и другим известным личностям и событиям. Иногда на различные импровизированные трибуны-возвышенности, к примеру в виде скамеек, залезали доморощенные ораторы и начинали громко выражать своё мнение.

Чаще всего долго продержаться на «горе» не получалось, особенно если звучали призывы к негативным действиям. Таких «сбивали» либо тяжёлыми словесными аргументами, либо стаскивали грубой физической силой и преимущественно так трудились сотрудники полиции, одетые в гражданское и играющие роль простых оппонентов. Это были в основном оперативные сотрудники, в том числе и сотрудники уголовного розыска, действующие группой. Они тоже изображали митингующих, кричали что-то в ответ и в ходе спора перемещались в определённые места, где провокаторов уже скручивали и задерживали. Но днём так поступали редко, не всегда и не со всеми. Каждого агитатора оперативно проверяли на связи и действия в интересах иностранных служб, грантодателей и фондов, от этого и зависела их будущая судьба. Некоторых предпочитали не фиксировать, чтобы в дальнейшем отследить всех их сподвижников и возможных кукловодов. Вот кого изымали из толпы сразу, так это боевиков-провокаторов. С ними вообще не церемонились. Но они, в основном появлялись ближе к ночи. Срабатывал устаревший инстинкт, что в темноте легче скрыться.

Переходя между кучкующимися, друзья наткнулись на очередного «царя горы», который решил использовать урну в качестве возвышения, чтобы его было лучше видно и слышно:

— Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Так кто мы?