Водородная Соната

— Ну…

— Класс? Как насчет… какой у него класс? С чем мы здесь имеем дело? Нам изволили сообщить или это тоже закрытая информация?

— Я бы описал это как неопределенное «U», открывающие скобки, “e”, закрывающие скобки.

— Продолжайте, офицер.

— Неопределенный как бы говорит сам за себя, «U» просто означает Unit — Единица, а вот “э”…э… Честно говоря, я думал, что это означает “Эксцентричный”, но совпадение не полное и некоторые источники утверждают, что речь идёт о “нестабильном, неустойчивом, изменчивом, возможно…” Строго говоря, “Е” должна быть впереди, если она означает…

— А размер? Какой у него размер?

— Примерно пара километров, хотя это всего лишь внешняя оболочка поля.

— И всё?

— Лучшее, что у нас есть на данный момент.

— Понимаю. А есть ли у нас какие-нибудь идеи, как оно выглядит?

— Данных о его появлении в границах полевого комплекса нет. Но есть разные предположения, однако все они очень спекулятивны.

— Пощадите меня, офицер. Это корабль Культуры, но мы не знаем, какой именно?

— Ничего не поделаешь. Мы здесь в некотором роде как в раковине.

Подобные сообщения следовали непрестанно и все они были на языке лисейденов, состоявшем из негармоничных серий булькающих водяных отрыжек — так представлялось кораблю. Корабль внес имя Ньомулде в разведывательный архив известных Культуре лисейденских офицеров, немедленно передав полученную информацию множеству своих товарищей как ближних, так и ныне далеких.

Лизейден ничего не сообщил о личности командира приближающегося флота или даже о том, какие корабли составляют авангард, но, судя по варп-сигнатуре самого крупного корабля — обезоруживающе очевидной с расстояния в несколько световых лет — Ошибка Не… часами ранее определил, что это был “Геллемтян-Асоол-Анафавайя”, судно коллективного назначения (первого класса) и флагман флота, представляющий последнее слово в том, что Лисейден были способны построить.

Вполне удовлетворительно. Судя по тону и выбору слов одного из говоривших — со ссылкой на более ранние записи, составленные другими кораблями Культуры — Ошибке Не… становилось все более очевидным, что один из голосов, которые он слышал, был старшим офицером Лисейдена по имени Ню-Ксандабо Тюн, мужчиной в звании руководителя группы спасения и переработки. Адмиралом, словом.

Но что за болтовня! Сколько метаний по таким простым оперативным вопросам! Кучка тупых, пустоголовых биосов, плавающих в тазу, залитом собственными нечистотами, пытающихся понять, что происходит вокруг них, возможно даже глядя в иллюминаторы. Трудно было кораблю, Разуму не почувствовать в этой ситуации хотя бы доли презрения.

И они все еще разговаривали там, среди звезд, маленькая стайка кораблей медленно, очень медленно приближалась. (Флоту пришлось снижать скорость, с некоторым раздражением заметил Ошибка Не …. что еще больше затягивало процесс). В любом случае это была всего лишь встреча — почти сразу же, как он прибудет сюда, флот Лисейдена распадется. Большинство кораблей направятся поодиночке или небольшими группами к отдельным достопримечательностям в пределах пространства Гзилта и только флагман и несколько меньших судов останутся.

Этого еще не знал даже сам адмирал Тюн — в ИИ их флагмана были запечатаны приказы, подробно описывающие все диспозиционные маневры, которые должны были быть доступны к ознакомлению только по прибытии флота к издыхающей звезде, но о которых Культура уже ведала сполна благодаря ловкому перехвату сигнала каким-то другим кораблем или кораблями десятью днями ранее.

Ошибка Не… нашёл данные — в то время как адмирал Тюн пребывал в неведении — вполне благостном.

Он предполагал присоединиться к флагману и его эскорту, плюс подготовил аватоида, похожего на угря, чтобы лично присутствовать на борту. Судя по тому, что было сказано, лисейдены с подозрением относились к посторонним существам на борту не похожим на них.

Он вновь прислушивался к этим животным, без умолку продолжавшим болтать.

Поверить невозможно, но они все еще обсуждали его имя!

Ошибка Не…, обременивший себя полным именем столь длинным и труднопроизносимым, что даже другие корабли Культуры редко утруждали себя его использованием, был достаточно тщеславен, чтобы чувствовать себя чуть польщенным всем этим вниманием, но все же нашёл непрекращающуюся говорильню невыносимо тягучей и принципиально бессмысленной.

Эти существа, казалось, только и делали, что говорили!

Предполагалось, что именно эта склонность являлась основополагающей у всякого биологического вида. И если вы, к примеру, хотели почувствовать, что каким-то образом контролируете корабль, флот или даже целую цивилизацию, постижение их межвидовой вербальной эквилибристики должно было по идее способствовать тому — во всяком случае, убедить вас в оном.

Наконец один из участников диспута сказал: “Мы… вероятно, приближаемся к расстоянию, на котором корабль Культуры сможет начать считывать наши сообщения”.

— В самом деле?.. С такого значительного расстояния?

— … Необходимо шифровать… Предосторожность не повредит.

Открытый обмен сообщениями между кораблями тотчас прекратился. Ошибкой Не… рассматривалась возможность наведения эффектора на ведущее судно для внутреннего наблюдения за ним, но был крошечный шанс, что они заметят его — крошечный, увеличенный вероятностью того, что флот несет с собой чью-то чужую технологию, украденную во время предыдущих вылазок за мусором, — так что он не стал рисковать.

Спустя несколько часов терпеливого ожидания лисейденская флотилия больших кубовидных кораблей, наконец, добралась до системы Ри, выведенная на довольно причудливую орбиту вокруг истлевающего солнца с эквивалентом варп-двигателя — громким лязгом и клубами черного дыма. Теперь они официально встретились с кораблем Культуры «Ошибка Не…»

Бурные приветствия, исполненные торжественности и, словно бы, искреннего дружелюбия, потоками лились в обоих направлениях.

По прошествии сего действа аватоидного угря увезли на флагман флота на старинном челноке, специально причаленном для этой цели. Многочисленные подпрограммы «Ошибки Не …» — как например, программа, посвященная глубокому анализу последних данных датчиков ГС с помощью оппортунистической триангуляции после значительных перемещений в любой заданной системе отсчета реального пространства — отмечали мельчайшие странности.

…Это случилось чуть более чем двадцатью двумя часами ранее и примерно в четверти расстояния вдоль границы сферы звезд и пространства, составлявшего объем влияния Гзилта. В частности, в колоссальных, медленно падающих облаках, пустошах и световых завесах, окружающих сверхновую Ямпт-Сферде: ту манящую дьявольской красотой звезду, замеченную им ранее, чей настоящий свет еще не добрался сюда. Где-то внутри этого огромного, ускользающего огня туманности возникла микроскопическая вспышка излучения с необычным, даже аномальным характерным спектром…

Пока транспортный шаттл переместился всего на несколько нанометров по пути к месту назначения, ядра ИИ на флагманском корабле Лисейдена как будто бездействовали между циклами, а сами лисейдены казались застывшими и безмолвными, даже в реальном времени, Ошибка Не… наблюдал, как каскады его подпрограммы за неуловимо короткое время высасывают и просеивают вычислительные ресурсы баз данных, быстро производя весь доступный анализ, который можно было собрать по внезапно всплывшему вопросу.

…Аномалия — настолько слабая, далекая и подавленная бурлящим вихрем энергий вокруг нее, что ее можно было назвать лишь очень двусмысленным мерцанием — выглядела так, будто центр её был точно сосредоточен на искусственно поддерживаемом планетарном фрагменте под названием Аблэйт, где у гзилтов имелось своего рода церемониальное сооружение.

…О-о, — подумал корабль Культуры.