Сказание о пустыне

- Автор: Дайре Грей
- Жанр: Фэнтези: прочее
Читать книгу "Сказание о пустыне"
Сказка 5. Цена жизни
…Говорят, много лет Пустынный Лев сторожил Белокаменный город. Много бед отвел от него. Неприступными оставались стены города. Спокойно спали его жители. Но когда вернулся правитель, все изменилось. Неспокойно стало в Сердце Великой Пустыни. Ненастно. Говорили, что Лев постарел. Потерял хватку. Говорили и о том, что скоро подойдут к концу годы его служения. И однажды, песок пустыни обагрился кровью…
…— Ты нас покидаешь…
Солнце еще только поднимается на востоке, жар его не успел коснуться песка, лишь первые лучи разгоняют предрассветный сумрак.
— Пора уходить. Я и так загостился в доме твоего гостеприимного мужа…
Звездочет проверяет сумки, которые его бессменный слуга пристраивает к седлам. Навьюченный ослик стоит смирно, словно осознает важность своей роли.
— Мне неспокойно…
Я сжимаю руками собственные плечи и заглядываю в глаза старика, что поделился со мной крупицей своих знаний.
— Верь себе, — он кивает и поднимает взгляд к небу. — Мне Небеса велят отправляться в путь, а я не привык противиться их воле. Твое же место здесь. Я дал тебе достаточно знаний, чтобы пережить бурю.
— Может быть, ты ошибся…
Шесть лет прошло с тех пор, как аттабей привез из пустыни звездочета. Многое изменилось в Аль-Хрусе с тех пор. И не все перемены нравятся моему мужу. Но он смиряет свой нрав и не смеет открыто перечить шейху. А тот уже давно стал мужчиной, а не мальчишкой. Он сам принимает решения и не любит советы.
— Может быть… — Мухаммад гладит бороду и лукаво поблескивает глазами. — Надеюсь, ты расскажешь мне, когда мы встретимся в следующий раз.
— Ты вернешься?
— Еще не знаю, — старик улыбается. За прошедшие годы он совсем не изменился. Как и его спутник. — Неисповедимы пути Небес. А барханы каждый день меняют очертания. Возможно, когда-нибудь звезды сойдутся так, что мы снова встретимся, Цветок пустыни. И тогда ты расскажешь мне, ошибся ля я в своем предсказании…
Слуга помогает ему залезть в седло, а затем кланяется мне. Низко, как и своему господину. Он выпрямляется и улыбается. Забирается на коня, и мужчины отправляются в путь. А я еще долго стою на пороге и смотрю им вслед. И пытаюсь отогнать ощущение надвигающейся беды…
…— Финики! Финики! Спелые финики!
— Шелк! Тончайший шелк!
— Специи! Шафран! Кардамон! Куркума!
Шумит базар. Самый разгар торговли. Скоро солнце достигнет середины неба, и придется закрыть все лавки. Ждать завтрашнего дня. Гадать, будет ли новый день удачным или нет. Снуют по базару толпы людей. Торгуются. Шумят. Ищут товар получше и подешевле.
Едет сквозь толпу аттабей. Сопровождает его верный Али и пара воинов. Неспокойно ныне в Аль-Хрусе, нельзя выезжать без охраны.
— Вор! Держи вора!!!
Мелькает в толпе худенькая фигурка в драной одежде, сверкают голые пятки. Кидается вдогонку за мальчишкой помощник торговца. А остальные лишь смотрят и занимаются своими делами.
— Воров развелось, что барханов в пустыне, — подает голос Али, — каждый день кого-то ловят и рубят руки на площади, а они все равно лезут.
— Им нечего есть… — отвечает Карим. — Шейх поднял налоги и запретил отсрочку по долгам. Люди нищают и голодают.
— Шесть лет назад город не голодал, — мрачен слуга, хмурится, смотрит по сторонам. Не нравятся ему взгляды прохожих, не нравится шум и толпа. Если кинутся все разом, сабли не помогут, а кони не вынесут…
— Он не голодал и четыре года назад, — спокойно возражает Карим, уже привычно пропуская любой намек на нерадивость шейха мимо ушей.
И старый соратник не спорит. Нечего возразить. Аль-Хрус не за один день изменился, за годы… И годы эти были сложными. Пожар в Набире, из-за которого в город потянулись беженцы. Старый правитель города погиб, а вместе с ним исчезла и поддержка. Молодому наследнику было не до дипломатии, он пытался возродить из руин наследие предков. Соседи на сгоревший кусок пирога даже не позарились…
Малик женился второй раз, сговорившись с правителем Аль-Алина. И в этот раз невесту ему привез Шариф… Старый друг нашел нового покровителя и даже не пожелал поговорить на свадьбе. А ведь аль-Назир пытался встретиться и поговорить. Думал о словах старого звездочета, снова и снова вспоминал роковой вечер и хотел поговорить с тем, кого знал с самого детства, честно и открыто. Но не вышло. Уехал Шариф. А молодой шейх не пожелал больше слушать советы. Все чаще и чаще отправлял он бывшего аттабея прочь из города улаживать дела с другими шейхами. А по возвращении Карим видел в Аль-Хрусе все больше перемен. И не в лучшую сторону…
Вот и сегодня его пригласили во дворец. Наверняка ради того, чтобы снова отправить подальше. И аль-Назир уже обдумывал, как вежливо отказаться и показать племяннику, что больше не желает покидать дом. Может быть, находясь в городе, ему удастся, рано или поздно, достучаться до своевольного мальчишки. Или же собраться и вместе с семьей переехать куда-нибудь по примеру Шарифа?
Тяжелые мысли настолько заняли аттабея, что когда из толпы выскочил мальчишка в драной одежде, он даже не попытался отвести коня в сторону. Но вору словно того и надо было. Он легко скакнул в сторону, заставив благородное животное недовольно всхрапнуть и замотать головой, а затем подпрыгнул… Коротко сверкнула на солнце сталь. Вздрогнул всадник. Покачнулся.
— Покушение на аттабея! Взять его! — закричал верный Али, оказываясь рядом. Поддержал господина, не дал упасть на землю.
А мальчишка уже снова исчез в толпе. Рванули вдогонку воины. Зашумел рынок пуще прежнего. Заголосили люди. Расступилась толпа, пропуская всадников. А по белым одеждам расползлось кровавое пятно. И полетели по городу слова:
— Ранен Пустынный Лев!..
…После отъезда звездочета жизнь стала такой, как раньше. Каждый день похож на другой. Со своим порядком и привычками. Мне не хватало общества старика, который помогал скрасить дни в ожидании возвращения мужа. Последнюю неделю аттабей оставался в городе, но мы оба знали, что это ненадолго. К тому же тревога с каждым днем только нарастала. И когда в доме посреди дня раздались шум и крики, я поняла, что буря все-таки началась…
— Господин… Там… — Надира, как всегда, знавшая все, что происходит в доме, ворвалась в мою комнату и застыла на пороге. Испуганная, с огромными глазами и совершенно белым лицом.
— Что случилось?
— Там… там… — она замотала головой и закрыла лицо руками. — Я не могу…
У служанки не тот характер, чтобы бояться сказать мне что-то. Значит, в доме случилось нечто по истине ужасное. Ноги сами понесли меня к выходу с женской половины. Стоило распахнуть заветную дверь, и стал слышен громовой голос Али Лафида:
— Закройте все двери! У каждого входа пусть встанет охранник! Никого не выпускать! Впустить только лекаря!
— Что случилось?
Старый воин обернулся ко мне. И на руках его была кровь.
— Прости, госпожа… Я не справился.
Он покачал головой и отошел в сторону…
Крик застрял в горле. И я зажала рот ладонью, чтобы он не вырвался наружу. Нельзя голосить хозяйке, когда в доме беда. Иначе все пойдет прахом.
— Несите его в комнаты! За лекарем послали⁈
Я посмотрела на Лафида, ожидая ответ.
— Сразу же, — кивнул тот. — Сейчас его привезут. Из-под земли достанут, если понадобится.
Стоило ему ответить, как снаружи донеслись громкие голоса. Воины не только уважали, но и любили своего господина, поэтому служили не за страх, а на совесть.
— Пропустить! — рявкнул старый слуга, и двери сразу же распахнулись, впуская лекаря…
…Старый лекарь Бахтияр Аббас прожил на свете долгих шесть десятков лет. Он видел множество ран, болезней и ядов. Умел отличать одно от другого. Видеть симптомы, незаметные обычному глазу. Исцелять страждущих. Он знал, когда стоит отступить, а когда бороться до победы. Поэтому, взглянув на аттабея, лежащего среди подушек, заметив расширенные зрачки, лихорадочный блеск глаз, пот на лбу и покрасневшие края раны, маленькой и аккуратной, он сразу же вынес свой приговор:
— Я не смогу ему помочь.
— Но вы же даже не попытались!
Бахтияр обернулся, только сейчас заметив в комнате женщину, сидящую у дальней стены. Бесстыжая не только не постеснялась вмешаться в мужской разговор, а говорил лекарь исключительно с Али Лафидом, доверенным лицом аттабея, но даже не закрыла лицо и не спряталась за ширмой от чужих глаз.
— Женщина, я видел достаточно ран, чтобы сделать выводы. Твоего господина отравили. Рана мала, и я могу промыть и зашить ее, но яд уже проник глубоко в тело, и скоро достигнет сердца. Я ничем не могу помочь.
Лекарь снова обернулся к почтенному Лафиду, желая найти в нем поддержку. Но старый слуга смотрел не на него.
— Ты хочешь сказать, что мой муж умрет?
От звуков этого голоса по коже старика прошел озноб. Он обернулся, желая объяснить глупой женщине, что она ничего не смыслит в его ремесле. Пусть она хоть трижды единственная жена аттабея. Пусть в доме ее мужа несколько лет гостил мудрец из пустыни, и в городе говорили, что звездочет часто разговаривал с ней как с равной, это ничего не меняет. Бахтияр хотел сказать многое и даже открыл рот, но слова застряли в горле…
Женщина медленно поднялась с ковра, на котором сидела, и пошла к нему. Она двигалась плавно, и темное платье колыхалось вокруг ее фигуры, а неестественно светлые глаза сверкали золотом. Она напомнила старику песчаную кобру, которую ему не посчастливилось встретить в одном переходе через пустыню. Нерадивый слуга потревожил ее нору, и смертельная хищница убила его одним укусом, а затем обратила взгляд на него. Тогда почтенный Аббас спасся исключительно благодаря выдержке. Он не шевелился несколько долгих часов, пока кобра не успокоилась и не уползла. Но в этот раз выдержка ему изменила…
Старик отшатнулся и сделал шаг назад. А женщина остановилась, не дойдя до него пары шагов. Смерила взглядом с головы до ног. И снова холод прошиб лекаря.
— Али Лафид, этот человек посмел сказать, что мой муж и твой господин умрет.
— Я лишь озвучил очевидное… — попытался возразить Бахтияр, но жена аттабея его не услышала.
— Я больше не желаю видеть его в своем доме. Никогда. И если бы ни уважение к его сединам, я приказала бы прогнать его с позором. Однако сегодня я прошу тебя проводить его домой. И проследить, чтобы почтенный Аббас получил достойную плату за свои услуги.
Лекарь в ужасе обернулся к старому Лафиду:
— Вы же понимаете, что эта женщина не в себе! Разум ее помутился от горя! Она не имеет права выгонять меня! И тем более разговаривать таким тоном!
Однако старый слуга взглянул на него с поразительным спокойствием.
— Жена аттабея в своем праве. Она полноправная хозяйка дома, и не мне ей перечить. Я провожу вас, почтенный Аббас, раз ваши услуги более не пригодятся господину.
— Но… Я…
Старик еще пытался возмущаться, но Али непреклонно взял его под руку и вывел из комнаты, заставив умолкнуть. Сделал знак слуге забрать короб со снадобьями и проводил до самых дверей, где подозвал двоих воинов:
— Проводите нашего гостя до дома, — затем Лафид извлек тяжелый кошель и вложил его в руку лекаря. — Ваша плата. За лечение. И за молчание.