Падение драконов

ФИРЕНЦИЯ — ТИППИТ

Гиппит сидел на лучшей за всю его жизнь лошади. Она была так хороша, что любая поездка на ней приносила радость. Он проснулся ночью, предвкушая счастье галопа. Обычно он не давал лошадям имен, они умирали быстрее, чем он успевал с ними познакомиться, но вениканцы предоставили ему крупного ифрикуанского мерина с маленькой красивой головой и чудесным характером. Мерин очень любил бегать.

И это было кстати, потому что в предрассветных сумерках Типпит скакал по фермерской дороге во главе дюжины лучников. Дорога тянулась по центральной Этруссии, почти в пятидесяти лигах к югу от полей Сан-Батиста. Они ехали всю ночь, их вел Зубок из зеленого отряда. Силуэт мельницы они заметили раньше, чем услышали реку или лязганье водяного колеса. На фермах лаяли собаки: дюжина несущихся галопом лошадей поднимала много шума.

Зубок натянул повод.

— Тут, Тип.

Типпит пожевал усы, глядя на большую мельницу.

— Нет покоя одержимым, — сказал он, поправляя меч. — Где Длинная Лапища?

— В душе не знаю. Вчера был тут.

Типпит огляделся. Он забрал всех ветеранов, из его дружков не было только Смока, который вернулся в основную колонну. Вдали странно гремела мельница: тик-бах, тик-бах.

— Готовы? — спросил он.

— Как в старые добрые времена, — сказал Симкин.

Некоторые заулыбались.

Без всякого сопротивления они подъехали к самой двери мельницы и спешились. На расстоянии полета стрелы виднелся большой каменный мост, а за его башнями, позолоченными восходящим солнцем, стояла великолепная Фиренция, один из самых богатых городов мира. Поблизости возводили огромную церковь, даже в тусклом предутреннем свете Типпит видел недостроенный купол.

— Показать бы это Безголовому.

— Через два часа, если мы со своим делом справимся, — отрезал Симкин.

Фларч искал что-нибудь, чтобы выбить дверь. Симкин кинжалом поковырял защелку и толкнул створки. Закричал мужчина, завизжала женщина, над головами открылась тяжелая ставня.

— А, к черту, — сказал Симкин и ввалился в дверь.

Типпит шел прямо за ним. Мужчина в ночной рубашке испуганно кричал по-этрусски. Типпит рукоятью меча сбил его с ног, а потом пнул. Скрант ударил его еще раз, и человек упал лицом вниз на кирпичный пол.

Теперь кричала женщина. Типпит взбежал по открытой деревянной лестнице. Мельница работала, он слышал звук движущихся жерновов и что-то еще. Грохоча по ступенькам, он крикнул:

— Проверьте мельничный этаж.

Симкин пнул другую дверь и ушиб ногу: створки были тяжелые, дубовые. Скрант левой рукой потянул за ручку. Типпит добрался до второго этажа и увидел короткий коридор. В ближайшей запертой комнате кричала женщина. Типпит уперся в дверь плечом и сломал деревянный засов.

Пожилая растрепанная баба что-то вопила в окно. Этрусского Типпит почти не знал, но все же различил слово banditti. Он схватил ее за плечи и потащил обратно в комнату. Она на мгновение затихла.

— Молчи! — прорычал он ей в лицо.

Она рухнула на табурет, скорчилась, тут же вскочила и замахнулась на него. Он заблокировал ее левой рукой, а затем бросил на пол, придавив горло правой. Вышло не слишком нежно, и она вскрикнула.

Он приставил острие меча к ее горлу, чтобы преодолеть языковой барьер. Женщина лежала неподвижно.

Скрант прошел через дверь в основной зал мельницы. Людей тут было довольно много, и людей немелких. Они были не особенно хорошо вооружены, но сложением походили на кузнецов: мощные руки, мускулистая грудь. Несколько человек держали железные прутья, косы и вилы. У одного в руках сиял кусок металла, раскаленный добела.

Скрант левой рукой дернул с бедра тяжелый кинжал и швырнул его вперед. Бросок вышел неуклюжий, кинжал плашмя ударил мужика с металлической чушкой в лицо, раскаленный металл упал прямо на ногу; влетели Симкин и Фларч с обнаженными мечами и расправились с этрусками. Маленький мальчик стоял, распахнув глаза.

— Я вообще думал, что на мельницах делают муку из пшеницы, — сказал Фларч.

— А я думал, тут будет что поесть, — пробормотал Скрант.

Мельничное колесо вращалось, и из деревянной воронки текла в мешок чистая белая мука. Но основная сила огромного колеса уходила на гигантский молот, и хотя все кузнецы собрались в углу, молот продолжал стучать.

— Я сейчас оглохну, — заорал Симкин, — остановите эту штуку!

Появился Типпит.

— Вы должны были закричать «все чисто», когда займете здание.

— Все чисто? — переспросил Фларч с улыбкой и пернул.

— Господи, — сказал Симкин, отходя. — Прибереги это для врагов. Тут есть что взять?

— Я забрал кошельки, — сообщил Скрант.

Типпит увел своих людей с дороги. Четверых поставил на стражу, а остальные принялись разорять мельницу, рубить перины, выкидывать посуду из шкафов. Мельница оказалась богатой, и они нашли небольшое состояние: золото, серебро, драгоценности хозяйки, превосходный кинжал хозяина с ножнами под стать и тяжелый кошель, который чуть не стал причиной драки.

Типпит поймал Скранта, идущего наверх, за воротник и потянул назад.

— Никакого насилия. Изюминка тебе кишки на шею намотает.

— Просто хочу на нее взглянуть, — пробормотал Скрант.

— Нет, — отрезал Типпит.

— Кто назначил тебя богом? — буркнул Скрант.

— Капитан.

— Типпит! — заорали с крыши.

Типпит, уже стоявший на лестнице, подбежал к окну хозяйской комнаты. Женщина сидела на стуле, он связал ей руки, но не заткнул рот. Выглянув из окна, он увидел на мосту вооруженных людей.

— Эй! — крикнул он. — Пора отрабатывать добычу!

Толкнул Скранта по лестнице наверх и сам побежал за ним. Мельница была размером с небольшой замок, с остроконечной крышей, галереей вокруг нее и невысокой стеной, которую легко защищать. Зубцов, конечно, не было, но все равно взять ее будет непросто.

Ополчение Фиренции все еще оставалось вне досягаемости. Типпит посмотрел на запад вдоль берега реки и увидел, что, насколько хватало глаз, лиг на десять, горели усадьбы и башни. Пожары походили на огромные костры, клубы дыма поднимались прямо вверх в тихом утреннем воздухе.

Его люди начали выходить на крышу, вытаскивали луки из чехлов, раскладывали стрелы с оперением цветов войска на черепице.

Рыцарь, командовавший ополченцами, остановился и оглянулся на столбы дыма по берегу реки. Типпит ухмыльнулся и пустил стрелу.

Они предприняли две попытки наступления. Сначала они просто бросились на мост, но дюжина умелых лучников быстро завалила мост трупами. Рыцарь поймал стрелу в локоть, и роскошные доспехи его не защитили. Его оттащили обратно.

Но ополченцы Фиренции оказались опасными противниками и снова двинулись в наступление. На сей раз они решили пройти под мостом и подняться по берегу — но они забыли о мельничном жернове и застряли на каменистом острове перед запрудой. Когда двое упали, остальные спрятались обратно под мост.

Дюжина рыцарей и пехотинцев вышла с большим знаменем. Приказы отдавались громко, и весь отряд двинулся на запад по южному берегу. Типпит убедился, что берег под каменным мостом чист, и отправил туда Скранта верхом. Его не было всего несколько минут, когда колокола огромного города забили тревогу.

А потом появилась Изюминка. Она подъехала к воротам мельницы в сопровождении горстки рыцарей, бросила поводья оруженосцу и прямо в доспехах взбежала на верхний этаж. За ней шла герцогиня Вениканская.

— Нельзя взять Фиренцию с двумя тысячами легких всадников, — с трудом выдохнула Жизель.

Изюминка привалилась к низкой стене.

— Как дела, Типпит?

— Прекрасно, миледи. Хотите яблоко?

Она поймала брошенное яблоко и откусила кусок.

— Мост наш. Потерь нет. Никто не пострадал. Ну, некоторые из них. Мы — нет.

Она откусила еще раз.

— Штурмом взять не могу, — ответила она Жизель, — но я могу напугать их до смерти и заставить платить. — Она широко улыбалась. — Отлично, Тип. Женщина внизу?

— Ее никто не тронул.

— Отлично. Не люблю, когда день кончается виселицей, — мрачно заявила Изюминка.

— Да, мэм.

— Хорошо. Давайте по седлам и к своим копьям.

Она отдала приказ, и дюжина пажей задержалась на мельнице. Лучники были слишком важны, чтобы оставлять их позади, даже для прикрытия отступления, поэтому они вышли наружу. Мешок с монетами Типпит нагрузил на своего вьючного мула. Симкин хлопнул Типпита по спине.

— Я освободил мальчика и дал ему нож.

— Ты хороший человек, — кивнул Типпит, вскакивая в седло.

— Когда добычу будем делить?

— Когда приедем в лагерь и отдохнем.

— То есть никогда, — пробормотал Фларч.