Зораида Кордова — Иллюзионист

— Я проходил военную подготовку с одиннадцати лет, Нати. Уж поверь, сон на полу мне нестрашен.

— Донья Саграда забрала все одеяла, кроме одного. Ты замёрзнешь ночью, — я откидываю одну сторону покрывала. — Просто ляг на другой край.

Я осторожно забираюсь под одеяло и нащупываю что-то странное — какую-то подушечку с бобами, довольно тёплую.

— Зачем донья Саграда положила нам это?

— Это грелка, — поясняет Кастиан, почёсывая затылок. — Для твоих... дамских... женских... дел.

Меня забавляет его затруднение в подборе слов.

— А ты-то откуда об этом знаешь?

— У Нурии была такая, — пожимает плечами он и ложится в кровать.

Мы лежим на разных краях и смотрим в потолок.

— Я почти не сплю, — признаётся он.

— И чем же ты занимаешься?

— В основном, слушаю, как ты сопишь или бормочешь во сне.

Я тянусь, чтобы стукнуть его, но кровать такая большая, что я хлопаю кулаком по матрасу.

— Неправда!

Его ресницы дрожат.

— Расскажи мне о моём брате.

Я отворачиваюсь от него и прижимаю грелку к нижней части живота. Тянущая боль ослабевает, и глаза начинают слипаться.

— Что ты хочешь узнать о нём?

— Что угодно. Всё.

Но я не могу говорить о нём вслух — это разбивает мне сердце. Поэтому я закрываю глаза и падаю в бездну Серости.

Когда я просыпаюсь, солнце уже стоит высоко, а в комнате жарко, как в печке. Я понимаю, что жар исходит от Кастиана. Я в его объятьях, моя ладонь лежит у него на груди, напротив сердца, а его рука — на моём бедре.

Его глаза закрыты, и я осторожно выбираюсь из его рук. Он так и не просыпается. Я бы посмеялась, если бы он не выглядел в этот момент таким уязвимым. Спящий принц из сказок.

Я гоню от себя мысли, что в какой-то момент ночью наши тела переплелись. Мне уже приходилось спать в обнимку с ребятами из отряда, даже с Марго и Эстебаном, которые меня ненавидели. Но Кастиан — это другое дело. Нельзя, чтобы такое повторилось. Я этого не допущу. Делаю шаг прочь от кровати, и пол громко скрипит.

Кастиан подскакивает на месте и хватает с тумбочки нож, дыша тяжело и быстро.

Я поднимаю ладони вверх.

— Это я.

Поэтому он не может спать? Мне знакомо это чувство, когда тебе кажется, что от кошмаров невозможно сбежать. Или, в моём случае, от воспоминаний.

Вот только этой ночью мне ничего не снилось. Только чёрная бездна.

— Прости, что разбудила, ваше высочество. Но нам надо подготовиться к встрече с твоим осведомителем.

За окном играет музыка, доносятся голоса. Карнавал Санта-Каринья начался.

Глава 4

Быстро позавтракав яичницей, жареными колбасками и хлебом, мы с Кастианом выходим из постоялого двора на улицу, где творится бешеная суматоха. Все жители Асестеньи и гости со всего королевства наводнили рынок. Там сейчас идёт парад: дети бегают в одинаковых костюмах, волынщики играют, женщины кружат в цветастых юбках. Карета, украшенная цветами, везёт парня и девушку, одетых в серебряные и зелёные оттенки. Торговцы звенят колокольчиками, сообщая, что их лавки открыты, предлагают вино, вкусности и безделушки.

— И как мы найдём твоего осведомителя среди всего этого? — спрашиваю Кастиана.

Он потирает бородку, окидывая взглядом толпу.

— В полдень у лавки с морепродуктами.

— Так у нас ещё полно времени.

Кастиан тянется к моим волосам и убирает пух одуванчиков, зацепившийся за мою косу.

— Смешаемся с толпой. Погуляем между лавками. Посмотрим парад. Если ты ещё голодна...

— Только не надо угрожать мне едой.

Кастиан ухмыляется и предлагает мне руку. Мы одеты в наши лучшие наряды. Его хлопковая туника кремового оттенка с высоким воротником, расшитая синими узорами, сочетается с моим платьем с длинными рукавами-колокольчиками. Эти наряды в местном традиционном стиле стали первой нашей покупкой по приезде. Я сначала сочла это излишеством, пустой тратой денег, но сейчас вижу, что так молодожёны Уилмер и Марсела Оцоа, за которых мы себя выдаём, не выделяются из толпы.

Мы покупаем два куска кекса на основе оливкового масла у пекарши, канапе с кусочками мяса, несколько сортов сыра, колбаски и два грушевых сидра. Кастиан находит относительно тихое местечко рядом с беседкой с хорошим видом на площадь. Мы расстилаем плед и приступаем к трапезе.

— Я ещё никогда не была на таких фестивалях, — признаюсь.

— Карнавал Санта-Каринья — единственный в этом регионе. Несмотря на то, что деревушка очень маленькая, люди приезжают отовсюду, чтобы посмотреть на представление. Я бы даже сказал, что в этот день торговцы делают большую часть своей выручки за год.

— Неудивительно, — я беру канапе и откусываю кусочек баранины. — Я могу съесть дюжину таких.

Кастиан начинает подниматься.

— Я могу сходить купить ещё.

Хватаю его за рукав и смеюсь.

— Я же не серьёзно.

Он хмурится и указывает на остатки еды.

— Судя по тому, что ты съела больше половины, моя дорогая жёнушка, это очень даже серьёзно.

У меня дёргается глаз, когда он так меня называет. Но потом я вспоминаю, что сегодня у меня впервые не было приступов. Мой разум ясен, как небо над головой. Я предлагаю Кастиану последний кусочек сыра, который только что собиралась проглотить сама, и он съедает его прямо из моих пальцев.

— Какие же вы двое милые! — восклицает довольная донья Саграда, подходя к нам. Она тоже в своём лучшем платье — под цвет изумрудов в её серёжках.

— Присоединяйтесь к нам, донья, — предлагает Кастиан.

Хозяйка постоялого двора садится на наше покрывало и сразу же интересуется моим здоровьем, а затем — понравилась ли нам еда вчера. Этот разговор, как глоток свежего воздуха, позволяет отвлечься от мыслей о предстоящей встрече. Кастиан держит личность осведомителя в тайне. Как бывшая Шепчущая я его понимаю. Я выживала благодаря нашим анонимным союзникам. Но после вчерашнего откровенного разговора я пожалела, что так поспешно отправила своё собственное письмо другу с просьбой о помощи.

— После медового месяца вы вернётесь в столицу? — спрашивает донья Саграда.

Мы с Кастианом переглядываемся. Эту часть легенды — что мы будем делать после фестиваля — мы не обсуждали. Это вызывает у меня небольшую тревогу, язык не слушается.

— Может быть, — произносит Кастиан с мечтательным видом. У него лучше, чем у меня, получается врать, и такие люди, как донья Саграда, верят каждому ему слову. — В этом прекрасном королевстве есть ещё столько мест, которые мы бы хотели увидеть. Цитадель Кресценти на южном побережье. Каньоны Захары на севере. У нас впереди целая жизнь.

Наверное, в этой фантазии нет ничего страшного. Можно помечтать, что у нас и вправду ещё много времени впереди.

— Если когда-нибудь ещё приедете в Асестенью, приходите снова ко мне. Вы видели только малую часть. Владения Сол-Абене поражают воображение. Вы знали, что королева Пенелопа родом из этих мест? Царствие ей небесное. То, что стало с её семейным замком после её внезапной кончины, это просто ужасно.

Я бросаю взгляд на Кастиана. Боль, исказившая его лицо, передаётся и мне, потому что я знаю каково это — скучать по матери так сильно, что чувствуешь себя беспомощным.

— Бедный король Фернандо, — продолжает донья Саграда. — Такая страшная трагедия. Надеюсь, он нашёл счастье в браке с королевой Жозефиной.

— Можете рассказать мне о святой, которую мы чествуем сегодня? — с энтузиазмом спрашиваю я, меняя тему разговора. — Боюсь, я никогда про неё слышала.

— Что ж, легенды гласят, что святая Каринья жила в этих краях, в Галисийской долине. Это было много веков назад, когда королевство Сол-Абене ещё было суверенным, разумеется. В тот год случилась страшная засуха. А святая Каринья была простой женщиной. В какой-то момент ей и её мужу стало невыносимо наблюдать за страданиями людей, поэтому они решили пойти на сделку с древними богами. Боги послали дождь, но запросили высокую цену.

— Не бывает святых без жертв, да? — уточняю я.

Донья Саграда мрачно кивает.

— Святая Каринья и её возлюбленный супруг принесли себя в жертву, уйдя на дно озера. Древние боги так прониклись этим самоотверженным поступком, что их слёзы пролились с неба дождём. С тех пор каждый год в этот день мы чествуем жизнь. Перед собором актёры разыгрывают представление с этой легендой. Обязательно посмотрите!

Донья Саграда встаёт и направляется к празднующим в пёстрых платках и кружевных масках. Музыканты играют на волынках, флейтах, гитарах и бубнах. Дети бегают и играют. Маленькие кристаллы в форме капель украшают их подолы и манжеты.

Я хочу спросить Кастиана, в порядке ли он, но его насупленный вид говорит сам за себя. Мы продолжаем сидеть рядом друг с другом и пить грушевый сидр, дожидаясь времени назначенной встречи.

В полдень мы покупаем в лавке с морепродуктами две устрицы размером с ладони Кастиана. Ждём несколько секунд, ищем любой сигнал от осведомителя. Пожилой мужчина хвалит моё платье, но затем берёт за руку своего супруга и идёт дальше. Незнакомцы дружелюбно улыбаются и кивают нам. Некоторые ворчат, что мы мешаем пройти. Солнце достигает зенита и идёт дальше. Мы с Кастианом снова и снова обходим рынок, скупая столько устриц, что я перестаю чувствовать вкус чего-либо, кроме соли.

— Что, если возникли проблемы на таможне? — шепчу я. — А вдруг его поймали? Или, может, он ожидал, что ты придёшь один?

Кастиан напряжённо смотрит, как лавки зажигают фонари и начинается представление. Люди толпятся у цветочной арки перед собором. Молодая пара, ехавшая в карете, теперь стоит рядом со священником. Платье девушки украшено кристаллами-капельками, а на голове — искусственный нимб. Парень одет в зелёное, на его бёдрах платок серебряного цвета.

Пожилой священник ходит медленнее, чем сменяются времена года, но его голос гремит на всю площадь. Он пересказывает историю святой Кариньи, тогда как парочка, разыгрывающая святую и её мужа, танцуют под его слова.

— Услышьте меня, о великие небеса! Заберите моё сердце и душу, но спасите народ Сол-Алене, — восклицает святая Каринья.

— Спасите нас! — вторит ей толпа. — Слава Отцу Миров!

Священник возносит молитву.

— Простите, сеньорита, — произносит знакомый голос, перед тем как кто-то толкает меня плечом.

Кастиан реагирует молниеносно, вставая между нами и доставая нож из сапога, но я успеваю узнать друга.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не выкрикнуть имя Леонардо и не броситься к нему на шею. В уголках его ярко-зелёных глаз появляются морщинки, когда он улыбается мне. Его копна чёрных кудрей покрыта бежевой пудрой, а невзрачные одежды слуги запачканы, но я узнала его. Это точно он.

— Всё в порядке, странник, — говорю я, сжимая ладонь Кастиана. — Какими судьбами?

Молитва священника подходит к концу, музыка возобновляется, и мы втроём перемещаемся поодаль от оживлённой толпы на рынке. Лео окидывает взглядом Кастиана с макушки до пят, но видит лишь незнакомца. Я пытаюсь сообщить ему, что моему спутнику можно доверять. А нам нужно многое обсудить.

— Надо спешить, — говорит Лео, оглядываясь на главную дорогу, змейкой ведущую из деревни. Он расстёгивает свой простой чёрный жилет и показывает подвеску. Три горные вершины и солнце в центре. Личный знак леди Нурии, герцогини Тресорос. — Чистильщики скоро будут здесь.