Крест короля Артура

Гвинет пересказала брату все, о чём вчера услышала от Джека Чепмена.

— А может, отец Годфри прав? — прибавила она нерешительно. — Что если кости унесли люди Генриха из Труро?

И если это так — ей не придётся больше подозревать монахов и односельчан.

Но Гервард покачал головой.

— Слишком мало времени прошло с тех пор, как их откопали. Никто не успел бы добраться сюда из Уэльса!

Гвинет вынуждена была согласиться.

— Ну, в таком случае это отец Годфри — больше некому!

— Может, ты и права, — согласился Гервард. — Но я не вижу, как бы мы могли проверить эту версию.

— Попробовать-то можно.

Гервард поднял с пола бечёвку.

— Давай-ка закончим работу. Найдутся кости или нет — мы все равно должны обмерить алтарь. Даже если пилигримы больше никогда не вернутся…

С мрачной решимостью он снова опустился на колени.

Закончив измерения, Гвинет аккуратно свернула и убрала бечёвку. Уже снаружи она вдруг заметила брата Тимоти, спешившего к строящемуся храму. Вот она — возможность поговорить с кем-то из монахов.

Подобрав юбки, Гвинет бросилась за ним. Брат Тимоти остановился.

— Вижу, не дашь ты мне нынче покоя, Гвинет Мэйсон, — улыбнулся он.

Гвинет, запыхавшись, остановилась.

— Отец Годфри сегодня завтракал? — выпалила она.

Улыбка молодого монаха померкла, и Гвинет сообразила, что опять ляпнула, не подумав. Брат Тимоти наверняка понял, о чём она спрашивает! Но ничего уже не исправишь…

— Отец Годфри — человек праведной жизни, — твёрдо заявил брат Тимоти. В голосе его слышался упрёк. — Декан Александер назначил его помощником казначея Уэллского собора.

«Это не повод доверять ему!» — Гвинет оглянулась, чтобы убедиться, что Гервард тоже понял. Если гордый церковник занимает важный пост в Уэллсе, он тем более не друг аббатству в Гластонбери!

— После утрени отец Годфри удалился молиться в свою келью, — добавил брат Тимоти.

«Нет, это он только сказал, что идёт молиться!» — подумала Гвинет, хотя вслух высказать свои подозрения не посмела. Ну не могла она себе представить, чтобы Годфри де Массар — как, впрочем, и любой другой священник из Уэллса — пропустил завтрак ради лишней молитвы! «Скорее уж, — думалось ей, — он в это время пробрался в часовню и ударил по голове дядюшку Оуэна, чтобы без помех умыкнуть кости и крест!»

— Отец Годфри надолго тут останется? — спросил Гервард. Мне казалось, он привёз письма отцу Генри…

Брат Тимоти надолго замолчал, но всё-таки решился ответить:

— Да, письма. От декана Александера. — Он снова задумался и продолжил неохотно, будто слова из него клещами тянули:

— Декан Александер хотел бы, чтобы Гластонбери стало частью его епархии, наряду с Батом и Уэллсом.

— Что? — ахнула Гвинет. — Не может такого быть!

Вообще-то жизнь её односельчан вряд ли сильно изменится в этом случае, но для монастыря это неприятные перемены. До сих пор аббат Гластонбери был сам себе хозяин.

— Не могло, пока аббатство было богатым, — печально ответил Брат Тимоти. — Странно было бы тогда, если бы кто-то вдруг захотел распоряжаться нашим имуществом. Но с тех пор, как огонь… С тех пор, как король не даёт больше денег… — он покачал головой. — Не ваша это печаль. Лучше помолитесь за нас…

Он потрепал Гвинет по плечу и продолжил свой путь.

Гвинет и Гервард повернулись и поплелись к выходу из аббатства.

— Теперь все понятно! — Гвинет так сильно стиснула бечёвку госпожи ле Февр, что узелки больно впились ей в ладонь. Ярость в её душе бушевала, как пламя, пожравшее аббатство.

— Конечно, это Годфри де Массар украл кости! Ведь без них аббатство останется нищим, и декан Александер сможет легко подмять его под себя!

— Наверняка он приехал шпионить для декана! — согласился с ней Гервард. — Где это видано, чтобы письма передавали так долго!

— А брат Тимоти назвал его праведником! — возмутилась Гвинет. — Мы должны как-то показать всем, кто он такой есть!

Она фыркнула и бегом вылетела из ворот, будто это могло помочь доказать вину отца Годфри.

Дождь прекратился, когда они ещё были в часовне. Ветер разгонял клочья облаков, открывая взору бледно-голубое небо. Мокрая дорога заблестела лужами, а на рынке выросли новые палатки. Появились и покупатели. Деревенские жители толпились вокруг, разглядывая товары — груды овощей, копчёную рыбу, кипы шерстяных и льняных тканей, окрашенных в мягкие цвета окрестными травами… Среди смеха и гомона толпы Гвинет различила необычный звук. Где-то тонким голосом плакала флейта.

— Что это?

— Пойдём, посмотрим!

Гервард ухватил сестру за рукав и потащил сквозь толпу туда, где слышалась странная музыка. Протолкавшись поближе, они увидели красивого смуглого незнакомца в широком белом одеянии. Головной убор его был свернут из полосы тёмной ткани. Широкоплечий, как кузнец, он сидел, скрестив ноги, на тростниковом коврике, склонившись над деревянной дудочкой. Длинные тёмные пальцы танцевали над дырочками, заставляя мелодию переливаться и дрожать.

Прямо перед незнакомцем стояла большая, с винный кувшин размером, плетёная корзина. Гвинет показалось, что там внутри что-то шевелится. В следующую секунду она ахнула и отшатнулась. Из глубины корзины медленно поднималось длинное гладкое тело змеи.