Другие берега

Глава 50

* * *

Алек, немного разочарованный, двинулся домой. Он не хотел отпускать Бродягу, очень не хотел, потому что переживал, что он может исчезнуть и больше не вернуться, а такого друга ему терять было нельзя. Ведь других друзей у него не было. Алек редко привязывался так к своим собратьям, обычно он всех держал на расстоянии, лишь со своей сестрой порой мог поговорить по душам, если она только не начинала читать ему нравоучения. Джейн всегда думала, что ей виднее, как для него будет лучше, и зачастую от её опеки Алек просто задыхался. Всё дело в нереализованном материнском инстинкте, думал он. Ей просто жизненно необходимо было кого-то повоспитывать, вот она и воспитывала брата, несмотря на то, что по возрасту они были равны. Как Алек ни сопротивлялся, но с этим ничего поделать не мог…

Вампир уже был возле своего временного убежища, как неожиданно прямо навстречу к нему выбежала Гермиона. Он никак этого не ожидал, думал, что сестра за ней присматривает, но, видимо, девушка, которая покорила его сердце, смогла и её обвести вокруг пальца. Алек остановился прямо перед испуганной Грейнджер и с улыбкой произнёс:

— Далеко собралась?

Гермиона никак не ожидала увидеть здесь Алека. От неожиданности у неё даже дыхание спёрло. Свобода была так близко, ей удалось сбежать от Джейн, она так надеялась, что на этот раз у неё всё получится. Волнение и адреналин были на пределе, пульс даже в висках отбивал. Момент разочарования наступил очень быстро. Гермионе сейчас хотелось просто выть от своего бессилия, кричать и биться в истерике от такой вопиющей несправедливости, с которой судьба вновь бросила её в лапы этого безжалостного вампира. Он ни за что не отпустит её добровольно, а после второго побега так вообще глаз с неё не спустит или вообще будет держать в бессознательном состоянии, а ещё хуже, заставит её полюбить себя. Этого Грейнджер боялась больше всего. Она, конечно, кое-что могла делать без использования палочки, лечить, к примеру, или закрывать свои мысли, но вот защищаться от воздействия чар Алека у неё пока плохо получалось.

Гермиона от бессилия и от невозможности что-либо предпринять лишь замотала головой из стороны в сторону. В этот момент она резко почувствовала себя нехорошо, кровь неожиданно ударила ей в голову и в глазах тут же потемнело. Грейнджер машинально стала искать опору и хвататься за воздух руками, чтобы не упасть.

Алек был тут как тут, он сразу заметил, что с Гермионой что-то не так. Он подхватил её под руку прежде, чем она лишилась чувств. В одно мгновение, миновав свою растерянную сестру, вампир уложил девушку на диван, опустился перед ней на колени и стал взволнованно нащупывать её пульс.

Джейн вошла в дом следом за братом и, не успела ещё и рта открыть, как он, повысив голос, произнёс:

— Твоих рук дело?

— О чём это ты? — Джейн вопросительно посмотрела на брата.

— Я о её состоянии. Это ты с ней сделала? — Алек сначала пытался найти пульс на руке, затем нервными движениями стал это делать на шее Гермионы. Когда он сам лишал её чувств, Алек был абсолютно спокоен, так как знал, что ничем ей не вредит, а тут очень испугался.

— Что ты несёшь? Как я могу это сделать? Ведь это ты у нас мастер по управлению чувствами! — вспылила Джейн. Она была вне себя от возмущения. Его опека над этой девчонкой её уже начинала бесить.

— Может, ты на ней испробовала свои чары. Откуда мне знать, почему с ней это случилось. — Алек, наконец, нащупал слабо пульсирующую венку у Гермионы на шее и с облегчением выдохнул.

— Если ты не заметил, эта негодница плевать хотела на тебя и попыталась сбежать. Она мне такого наговорила про своё отношение к тебе. Я бы на твоем месте после этого ни дня больше не держала её возле себя, а расправилась с ней немедленно, — в глазах Джейн явно читалась ярость.

— Значит, это всё-таки ты, — Алек поднялся с колен. — Запомни, никогда и ни при каких обстоятельствах даже пальцем её не трогай, а своими чарами тем более!

— Я не верю, что слышу подобное от тебя. Ты оглох, что ли? Это с ней сделала не я. То есть, здесь нет моей вины. А жаль, — добавила она. — Я попыталась её остановить, не скрою, применила свои чары, но увы — они на неё не подействовали.

— Значит, применила? — Алек весь напрягся. — Слышишь, больше не смей!

— Мне нужно было дать ей убежать? Да, пожалуйста! В следующий раз так и сделаю и пальцем больше не пошевелю! — Джейн резко отошла к окну, обхватив себя руками, слова брата её действительно задели. Она действовала по ситуации, а он весь свой гнев выплеснул на неё и, самое главное, из-за кого? Из-за этой никчемной ведьмы, которая и ногтя его не стоит.

— Ладно, прости меня, я погорячился. Ты просто пойми меня, что эта девушка очень дорога для меня и тот, кто причиняет ей боль — причиняет её и мне тоже, — Алек подошёл к сестре сзади, положив свои ладони ей на плечи.

— Неужели она тебе больше дорога, чем я? — тихо произнесла Джейн, в её голосе читалась обида и сестринская ревность — от неё никуда не деться. Когда между братом и сестрой встаёт другая девушка — это сложно пережить, смириться не всегда получается.

Алек еле заметно улыбнулся, он догадался, к чему клонит Джейн и мысленно отругал себя за то, что сестра усомнилась в его любви к ней.

— Нет, конечно. Не больше. Ты для меня самый дорогой и родной человек, — он обнял Джейн, обхватив её руками за плечи, и слегка прижал к себе. — Но мои чувства к Гермионе очень сильны. Моя любовь к ней не сильнее, но и не меньше. Эта любовь другая и очень мучительна для меня, пойми. Я ничего не могу с собой поделать. Ты даже представить себе не можешь, насколько мне тяжело. Я страдаю от того, что должен удерживать её силой возле себя, каждый раз, когда мне приходится применять к ней свои способности, я испытываю такие угрызения совести… Но и быть от неё далеко я не могу. Своей жизни без неё я не представляю.

Джейн молча выслушала монолог брата, словно исповедь. Она повернулась к нему лицом и заставила посмотреть ей прямо в глаза, затем провела рукой по его щеке и произнесла:

— Бедный, бедный мой братик. Эта любовь совсем измучила тебя. Вот поэтому я обещаю себе, что никогда и ни за что я не впущу в своё сердце это разрушительное чувство. Ни один мужчина не достоин таких страданий. — Джейн погладила его по голове. — Мне сложно тебя понять, но я постараюсь. Раз ты так хочешь, то твою ведьмочку больше трогать не буду. Хотя на неё всё равно мои чары не действуют.

— Не действуют, говоришь? — Алек задумался.

— Ну да. По идее, как только я их к ней применила, она должна была остановиться, боль не позволила бы ей двигаться, но твоя Гермиона побежала дальше, как ни в чём не бывало. Видимо, у неё способности схожи с Деметрием. Он не поддаётся вампирским чарам, — сразу проанализировала Джейн, заодно вспомнив ту беззаботную жизнь, которой они с братом жили раньше, и ей стало так тоскливо… А что их ждёт сейчас? Вечные скитания, страх, они будут вынуждены скрываться и прятаться ото всех — вот теперь их планы на ближайшее будущее.

Одной единственной фразой Алек вырвал сестру из мучительных мыслей.

— Не думаю, что Гермиона имеет способности Деметрия. Моим же чарам она подвержена.

— Тогда почему они не сработали? — заволновалась Джейн. Она ещё тогда заподозрила неладное. Энергия боли словно была заблокирована, выхода её она не почувствовала. Раньше такого никогда не происходило — всё работало, как часы. Даже если на ком-то, как на Деметрии или, к примеру, Белле её чары не действуют, то выход энергии всё равно есть, даже если цель её не воспринимает. А в этот раз вообще ничего. Джейн с опасением озвучила своё предположение:

— А что, если я потеряла свой дар?

— Как это потеряла? — улыбнулся Алек. Он воспринял слова сестры не серьёзно. — Обронила что ли? Ну нет, ты не могла его потерять. Мы получили его при перерождении, и он всегда был при нас. Так наше магическое начало нашло выход. Это наш дар, он не может просто так исчезнуть, — Алек, как ни в чём не бывало, снял свой бархатный китель, чем ещё больше подчеркнул магические раны. Они его уже почти не беспокоили, но вид всё равно имели не очень.

— Это тебя тот маг так уделал? — взволнованно произнесла сестра. Сквозь бархатную ткань раны не так бросались в глаза, а сейчас зияли во всей своей красе.

— Да, возлюбленный Гермионы постарался, — без особого энтузиазма произнёс Алек, передёрнув плечами. Он был бы рад никогда не вспоминать этого парня, забыть о его существовании, но увы. Этот парень здесь, он ищет свою любимую и, что еще хуже — Гермиона тоже очень любит его.

Джейн ничего ему не ответила чтобы не бередить и так его израненную душу. Она лишь посочувствовала брату. Любить девушку, которая влюблена в другого — разве это не безумство? Джейн ненавидела эту ведьму всем своим существом, понимая, что из затеи Алека всё равно ничего не выйдет. Для желаемого результата необходимо было избавиться от воздыхателя Гермионы, её саму обратить и держать при себе, пока она не полюбит Алека или, на худой конец, не побрезговать искусственной любовью. Но её брат мягкотелый и так поступить с возлюбленной не сможет, хоть и говорит об этом, но не сделает никогда. А она бы сделала. Хотя нет, Джейн в такую ситуацию не попала бы. Её сердцем никто манипулировать не сможет, других обожжет, а вот себе не позволит сойти с ума от любви.

— Ладно, давай не будем о плохом, — проговорил Алек, заметив на себе сочувственный взгляд сестры. Больше всего на свете он терпеть не мог, когда его жалеют. Ругать — пожалуйста, но только не жалеть. Чувствовать себя слабым для вампира — это было невыносимо, но вот сейчас он именно так себя и чувствовал. Безысходность, ощущение, что ты проваливаешься в пропасть, воронка затягивает тебя всё глубже и глубже, а ты выбраться никак не можешь. Но, что ещё ужаснее, когда эта воронка затягивает не только тебя, а ещё и родного для тебя человека, и всё это происходит только по твоей вине… Это ощущение не переставая мучило Алека, заставляя его испытывать не физическую, а душевную боль. Да, вампиры тоже имеют душу, которая способна мучиться, страдать, терзаться…

— Хорошо. Не будем, — Джейн было известно, что Алек не терпит к себе жалости. Она знала его слишком хорошо и не стала унижать его достоинства, веря, что вместе они со всем справятся. Конечно, она винила его во всём, что с ними произошло, но смотреть спокойно на страдания брата она не могла, и как сестра, естественно, всегда поддержит его, даже если не согласна с его безумными идеями.

— Ты сказала, что не смогла воспользоваться своими чарами. Как это? — Алек неожиданно вспомнил о теме их предыдущего разговора, бросив взгляд на Гермиону. Она по-прежнему была без сознания, но время от времени её вздымающаяся грудь давала понять, что с ней всё в порядке и она вскоре придёт в себя.

— Не знаю. Мне сложно это объяснить. Просто я не ощущала, что применяла чары. Вот, ты, ведь чувствуешь, когда рассеиваешь свою магию?

Алек задумался.

— Если честно, то я никогда не прислушивался к своим ощущениям, просто давал мысленно команду, определяя для себя цель, — произнёс он, пытаясь вспомнить, что же он сам чувствует в этот момент. — Ну да, я посылаю энергию, волна тепла приливает к моим ладоням и находит выход прямиком на мою жертву. У меня всегда так, а у тебя — не знаю.