Удача любит рыжих. (Трилогия)

в которой светит солнце и поют птички, но все это отчего-то не внушает нашим героям особенного энтузиазма. Также здесь бегают муравьи, вещают директора и утверждается польза изучения фэйриведения

Над кроватью Полин торчал изогнутый ржавый гвоздь. Выдернуть его оттуда не удавалось никому, хотя пытались многие. Пыталась я с помощью выученных в этом году заклятий; пытались парни со всех факультетов, вооруженные плоскогубцами и гвоздодерами; пыталась, в конце концов, сама Полин, сварив ради этого дела три ложки Абсолютного Растворителя. Для него пришлось создавать отдельный силовой флакон, ибо все прочие субстанции Растворитель честно растворял, однако гвоздь оказался стоек, отделавшись исключительно ржавчиной. После алхимической обработки он засиял аки ясно солнышко, Полин же, смирившись, приняла архимудрое решение. Если с гвоздем нельзя ничего поделать, значит, надо приспособить его для хозяйственных нужд.

Двое суток алхимичка пыталась понять, для каких конкретно действий ей была послана богами эта металлическая загогулина. На третий же день Полин торжественно принесла из магазина отрывной календарь отечественного производства — на обратной стороне листочков были написаны всевозможные рецепты диетических, но при этом вкусных блюд. Календарь был водружен на стену и тут же лишен зимних и весенних листков вплоть до тогдашнего дня.

Сие ознаменовало окончательную победу разума над гвоздем.

Листочки Полин срывала аккуратно — каждый вечер перед сном она забиралась на кровать, отдирала листок и внимательно знакомилась с рецептом. Все они отправлялись в коробочку, бережно хранимую алхимичкой в тумбочке, и там почивали в бозе, ожидая тех благословенных времен, когда Полин доберется до кастрюлек и сковородок.

Так вот, из-за этого календаря ход времени сделался для меня гораздо более отчетливым. До меня вдруг дошло, что дни летят с невероятной скоростью: на подходе лето, а вместе с тем неотвратимо близится летняя сессия.

Сессии я не то чтобы боялась, скорее, опасалась, памятуя о предыдущей. Коварства и изобретательности нашим магистрам было не занимать, так что нельзя было заранее представить, какая именно светлая мысль придет в их уж слишком ясные головы. Особенно это касалось Рихтера, ибо второй раз мне могло и не повезти. Не все коту масленица, а Яльге — практический билет.

На всякий случай я даже начала учить магическую историю, чего со мной давно уже не бывало. Как и следовало ожидать, идея была не из лучших; даты, имена и девизы правления бродили у меня в голове, изредка сталкиваясь со сражениями и войнами, — периодически меня переклинивало, и я, отловив в коридоре очередную жертву, начинала допытываться ответа на животрепещущий вопрос. Например: что было изображено на стяге у воинства мятежного князюшки Межинградского, когда оный сражался за независимость своих владений против армии джихангира? Белый орел? Или все-таки уже лапоточек? Меня начали сторониться, ибо больше такого отклика эта тема ни в ком не находила.

Но магистры в очередной раз успешно доказали всю глубину своего коварства. В конце травня, когда учебник по истории подходил к концу, а пульсары получались у меня все лучше и лучше, нам неожиданно объявили, что экзамен будет приниматься в форме доклада. Точнее, курсовой, каковую мы должны будем написать и оформить в полном соответствии со стандартами научных работ. Здесь же страждущим были розданы темы.

— Мрыс эт веллер келленгарм! — сказала я, ознакомившись со своей.

Над темой для моей курсовой, очевидно, ломала голову добрая половина преподавательского состава. В итоге получился «Подробный анализ ведения боевых действий с некромантом уровня 4D в условиях частичного перекрывания магического поля чародеем Старшей Крови (уровень 7А) и с учетом использования противником различных магических существ». Одно только перекрывание чего стоило: коварный Фенгиаруленгеддир выбрал самую сложную тему из всех имевшихся, вдобавок донельзя нагруженную математикой. Формулы нормального состояния магического поля; формулы волнения такового; формулы, объясняющие причины волнения; формулы, определяющие расу пресловутого чародея; формулы… Алхимии, лечебных чар и истории магии в формулировке не имелось, но мне мягко намекнули, что в работе неплохо было бы осветить и эти три аспекта. В общем, если судить только по объему, вместо курсовой у меня получался добрый диссер.

Надо сказать, что коллеги-адепты мигом пронюхали о немыслимой широте моей темы. Ко мне, засевшей в библиотеке, зачастили с консультациями; поначалу я отвечала, хотя и не очень охотно, но, после того как особенно наглый вампир отвернул нижний край моего свитка и начал хладнокровно переписывать схемы к себе в тетрадь, мое терпение лопнуло. Вампира впечатало в стену тем самым заклинанием, которое он пытался скатать; выглянувший Зирак похвалил меня за меткость и аккуратность — студент прилетел точно в простенок между двумя шкафами, не задев ни одного, — вампир же уныло побрел прочь, отыскивать знания более приличным образом.

После этого спрашивать перестали, но облегчения сие не принесло. Добытую информацию все едино приходилось защищать от бесчисленных полчищ плагиаторов. Для каждого находилось что-то свое, очень ценное и интересное; после того как я дважды поймала за руку одного и того же эльфа, пытавшегося вытащить свиток из сумки, я начала оставлять бессмертные труды в комнате, под охраной бдительной элементали. Вот уж на кого можно было всецело положиться! Впрочем, осторожности ради я предпочитала полагаться и на поспешно выученные защитные заклинания. Исключительно на всякий случай.

Временами я начинала подозревать, что и это входило в планы педагогов: не сумев втиснуть заклятия защиты в тему курсовой, они сделали так, что я все одно была вынуждена их отработать.

За всеми этими делами я уже и думать забыла о календарях и числах, но время шло, и весне всегда положен свой предел. В одно прекрасное утро, когда я спешно собиралась на телепатию, до звонка оставалось секунд тридцать, а аудитория находилась как минимум в пяти минутах очень быстрой ходьбы, я вдруг сообразила, что в полночь наступило лето.

— Полин! — для верности окликнула я алхимичку. Та подняла голову, оторвав взгляд от нового браслетика. — Которое сегодня число?

Алхимичка наморщила брови, потом обернулась к календарю.

— Первое, — уверенно сообщила она. — Первое изока, вторник, восемнадцатый день Луны, Луна убывает, находится в третьей четверти, в знаке Козерога. А ты чего это вдруг?

Я пожала плечами, перехватывая косу лентой:

— Да так, просто вспомнилось…

Прозвенел звонок, я, вздрогнув, подхватила сумку, но тут в коридоре послышались торопливые шаги, кто-то дернул дверь за ручку, и оттуда немедленно вылезла элементаль:

— У-у, плагиаторы мрысовы! Снова пришли на готовенькое-то, да? Вдвоем-то зачем — чтоб не страшно было? Так у меня и четверо забоятся!

— Плагиаторы? — недоуменно переспросил знакомый мужской голос.

Заслышав его, Полин насторожилась как охотничья собака; но тут раздался второй, и алхимичка замерла, излучая лицом недоверчивое блаженство.

— Да чтобы я, двадцать первый герцог из рода Ривендейл…

— Генри! — выдохнула Полин, поспешно выходя из ступора. Я не успела и слова сказать, как соседка распахнула дверь, не обращая внимания на возмущенный вопль элементали.

На пороге и в самом деле стоял Генри Ривендейл: само по себе это было довольно странно. Рядом с ним имелся Хельги, и этому я удивилась гораздо больше — бородатый чайник определенно травмировал хрупкую психику вампира, и я не думала, что он захочет зайти к нам еще раз.

Полин зарумянилась и начала накручивать на палец прядку волос.

— Ой, — безадресно обратилась она в пространство между двумя вампирами, — а мы и не ждали гостей…

— Да какие они гости! — бдительно рыкнула из косяка элементаль. — Говорю же, плагиаторы, мало я таких отвадила!

— Мы не гости, — быстро сказал Хельги, наступая на ногу открывшему было рот Ривендейлу. — Мы гонцы. Яльга, телепатия отменяется, нас собирают в актовом зале. Поторопись, через три минуты сказали быть.

Я насторожилась и вцепилась в сумкин ремень.

— А зачем?

— Надо! — пожал плечами вампир.

— Там Рихтер будет, — предупредил молчавший до того герцог. — Так что прогулять не получится.

— Ну ты прям мысли читаешь… — Я бросила сумку на пол. — Сказали что-нибудь брать?

— Сказали амулетов взять по минимуму, чтобы экрану не мешало.

— Какому экрану? — взмахнула ресницами Полин.

Хельги махнул рукой.

— А-а, мрыс его знает… Наверное, Буковец опять про курсовые говорить будет, а экран — чтобы иллюстрации показывать. Ну что, Яльга, ты готова?

— Да! — Я запихнула ногой сумку под стол и перешагнула порог.

— Подождите! — Полин мигом перескочила туда же и мертвой хваткой вцепилась мне в руку. — Я с вами!

— Зачем? — поднял бровь благородный Ривендейл.

— А так… послушаю, о чем директор говорит… какая разница, все равно у нас сейчас бестиологии!

Вампиры понимающе закивали.

Если я хоть что-то понимала в жизни, Полин интересовал не директор. Полин интересовал герцог Ривендейл, а за недоступностью оного — другие адепты с боевого факультета. Алхимичка знала, что из девушек там учусь только я одна, — значит, на ближайшие как минимум полчаса конкуренции у нее не будет. Зная же всю степень красноречия уважаемого Буковца, то и на все два с половиной.

Флуктуация обиженно сопела в косяке, Генри косился туда с некоторой неприязнью. На чувства вампира мне было в общем-то наплевать — понимать должен, не маленький! — а вот элементаль было жалко, она честно выполнила свой долг. Так что я дружески хлопнула ладонью по двери и сказала:

— Спасибо, ты у нас молодец!

— Да-а? — Флуктуация тут же высунулась из двери наружу: — Правда? Правда молодец, хозяйка?

— Честное магическое! — заверила ее я.

Элементаль просияла и аккуратно закрыла дверь.

Хельги подергал меня за рукав.

— Слушай, — тихо спросил он, — а тренажер вы куда дели?

— Тренажер? — рассеянно переспросила я. — Какой тренажер?.. А, этот?.. В магзал отдали, а что?

— Да ничего… — понурился вампир.

Похоже, прикинула я, он уже почти договорился с ближайшим спортивным клубом и готов был обговорить со мной условия продажи. Из уважения к моим неоспоримым достоинствам мне бы наверняка предложили целых пятнадцать процентов от суммы.

Хельги — он и есть Хельги. Что с него возьмешь?

Мы быстро дошли до актового зала — Полин, даром что на шпильках, не отставала ни на шаг, бодро цокая подкованными каблучками. Алхимичка крепко держала меня под руку и время от времени вздыхала, со значением косясь на обоих вампиров поочередно.

В зале было не так уж много народу: верно, магистры и в самом деле вызывали сюда только наш курс. На сцене, свесив одну ногу в зал и подогнув вторую, сидела какая-то эльфийка с гитарой; не обращая внимания на адептов, она зажимала струну, брала ноту, недовольно морщилась и подкручивала колок. Гитара тренькала на все голоса, точнее, на все, кроме правильного. Прислушавшись, я поняла, что фальшивит первая струна.