ХРОНИКИ АМБЕРА

— Сволочь! — заорал я во весь голос. — Ты убил мою лошадь! Да я с тебя голову за это сниму!

Бегом пересекая тропу, я искал способ подняться вверх, на уступ. Подходящий путь обнаружился слева; я поспешил к нему и начал карабкаться по не очень крутой скальной стене. И в тот же почти момент я сумел, благодаря близости и новому углу зрения, рассмотреть этого человека, согнувшегося от боли чуть не пополам и растиравшего ушибленную руку. В кровавом свете, лившемся с неба, рыжие волосы Бранда казались почти алыми.

— Ну, Бранд, — сказал я, — жаль, что тебя давным-давно не убили.

Бранд выпрямился и некоторое время наблюдал, как я лезу по этой стене. Он даже не потянулся к своему клинку. В тот самый момент, когда я выбрался на уступ метрах в семи от него, он скрестил руки на груди и опустил голову.

Я обнажил Грейсвандир и двинулся вперед, готовый — признаюсь в этом безо всяких угрызений совести — убить своего драгоценного братца хоть в этой, хоть в любой другой позе. Красный свет сгустился, мы словно уже купались в крови. Дико завывал ветер, из долины, недавно мною покинутой, доносились пушечные залпы грома.

…Бранд тихо испарился, прямо у меня на глазах. Его контуры начали бледнеть, расплываться; в два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, я не обнаружил ничего, кроме пустого места.

Мгновение я стоял, ругаясь последними словами и припоминая слухи, что этот тип сумел каким-то образом превратить себя в живой Козырь и теперь способен почти мгновенно перемещаться в любое место.

Какой-то шум, вроде бы на тропе…

Я бросился к краю уступа и посмотрел вниз. Звезда продолжала биться в судорогах, шерсть на боку лошади насквозь пропиталась кровью; от этого зрелища сердце мое болезненно сжалось. Но я увидел и нечто похуже.

Внизу был Бранд. Он уже подобрал свой арбалет и снова готовил его к выстрелу.

Я начал отчаянно высматривать камень, однако ничего подходящего под рукой не оказалось. Затем я увидел небольшой валун, лежавший чуть поодаль, в том направлении, откуда я пришел. Я сунул Грейсвандир в ножны, бросился к валуну и поднял его. Увесистая штука, размером с хороший арбуз. Прижимая новообретенное оружие к животу, я вернулся к краю уступа и осторожно заглянул вниз.

Бранд снова исчез.

И тут я почувствовал себя голым, беспомощным, беззащитным Мой рыжий родственничек мог переместиться в любую, самую выгодную точку; наложил, наверное, стрелу и целится в меня, прямо вот сейчас, прямо в этот момент.

Я плюхнулся наземь, навалившись животом на свой камень. Мгновение спустя где-то справа звонко щелкнула стрела, затем последовал самодовольный хохоток Бранда.

Теперь ему потребуется какое-то время на взвод арбалета и перезарядку; я встал во весь рост. Поискав глазами в направлении, откуда донесся смех, я обнаружил Бранда метрах в двадцати от себя и метрах пяти над собой — на скальной полке, прорезавшей противоположную стенку ущелья.

— Ты уж извини за лошадь, — сказал он, не прекращая крутить ручку. — Я целился в тебя, а проклятый ветер…

К этому времени я обнаружил нечто вроде укрытия и бросился туда со всех ног, прихватив с собою драгоценный булыжник, дабы использовать его в роли щита. Забившись в узкую, клинообразную трещину, я смотрел, как Бранд неторопливо закладывает стрелу.

— Непростой выстрел, ох, непростой, — сказал он, поднося оружие к плечу. — Суровое испытание моего мастерства. Так ведь дело стоит, а стрел у меня достаточно.

Он весело хмыкнул, тщательно прицелился и выстрелил.

Я низко согнулся, прижимая валун к животу, но стрела звякнула футах в двух правее трещины.

— Вот чувствовал я, что промажу, — вздохнул он, в очередной раз взводя арбалет. — Ну что ж, нужно же когда-то научиться вносить поправку на ветер.

Я еще раз оглядел уступ, выискивая небольшие, пригодные для метания камни. Таковых в наличии не оказалось. И тогда я вспомнил о Камне. Ведь он, считается, должен спасать меня чуть не от любой опасности!

Спасать-то спасать, но некое чувство подсказывало мне, что способность Камня имеет ограниченный и очень небольшой радиус действия и что Бранд знает об этом печальном обстоятельстве и пользуется им прямо вот сейчас. И все-таки… Неужели нельзя применить Камень каким-нибудь другим, косвенным способом? Не швыряться же им, в конце концов?

Бранд выбрал огневую позицию слишком далеко, фокус с параличом не получится, однако я могу управлять погодой и, помнится, очень даже удачно использовал это свое умение против того же Бранда… Как там, интересно, наша гроза?

Я прощупал грозу и с сожалением убедился, что обрушить на рыжую башку моего братца гром небесный удастся не раньше чем через несколько минут — нужно сперва создать необходимые условия. А где они у меня, те минуты? Вот ветер — ветер совсем другое дело. Я тщательно прощупал воздух…

Бранд почти изготовился к очередному выстрелу.

Ущелье наполнилось ревом урагана.

Даже и не знаю, куда попала эта стрела. Не в меня и не в ближайшие окрестности моей щели. Бранд снова начал взводить арбалет. Тем временем я готовил условия для прицельного удара молнией…

Когда Бранд покончил со своим скучным и утомительным занятием, когда он снова поднял арбалет, я снова поднял бурю. Он прицелился, задержал дыхание и… И опустил оружие, и посмотрел на меня.

— Послушай! — В его голосе звучала искренняя обида. — Ведь это ты поднял ветер, да! Жульничаешь, Корвин. Ну, ничего, — братец окинул взглядом ближайшие скалы, — ничего, я подберу себе место, где никакие твои фокусы мне не помешают. Ага!

Я продолжал подготовку операции «Гром небесный», но условия еще не созрели. Прямо над нашими головами в красно-черно-полосатом небе собиралось нечто вроде тучи. Скоро, очень скоро, вот только бы дожить…

Бранд снова поблек и исчез; я снова начал дико озираться.

Через секунду все выяснилось. Он перебрался через ущелье и стоял теперь в десяти метрах южнее меня, спиной к ветру.

Я понимал, что не успею развернуть ветер. Швырнуть в него булыжник? Этот попрыгунчик попросту пригнется, а я лишусь своего щита. С другой стороны…

Он вскинул арбалет к плечу.

«Задержи его!» — отчаянно заорал мой собственный голос в моем мозгу, усердно работавшем над метеорологическими проблемами.

— Слушай, Бранд! Прежде чем выстрелить, расскажи мне одну вещь, ладно?

Он чуть задумался, затем опустил ствол на несколько дюймов.

— Что именно?

— Так это что, правда, все, что ты мне рассказал про отца, Образ и пришествие Хаоса?

Бранд откинул голову и произвел серию коротких лающих звуков. Это он так смеется.

— Корвин, ты не можешь себе представить, насколько мне приятно, что ты отправишься на тот свет из состояния такой вот мучительной неизвестности.

Еще один — такой же благозвучный — хохоток, и оружие стало подниматься. Я напрягся, готовый швырнуть булыжник, чтобы затем прыгнуть на Бранда, и будь что будет.

Ни один из нас не завершил своего действия.

Громкий, пронзительный крик откуда-то сверху, и тут же на рыжую голову моего братца обрушилось нечто, похожее на осколок красной, раскаленной полосы неба. Бранд отчаянно заорал, уронил арбалет и схватился за голову, силясь освободиться от острых, как стилеты, когтей. Красная птица, порожденная отцовской рукой из моей крови, вернулась, чтобы встать на мою защиту.

Я выпустил из рук камень и бросился вперед, обнажая Грейсвандир. Бранд ударил птицу, та тяжело взмахнула крыльями, набрала высоту и пошла на боевой разворот, готовясь к новому пикированию. Мой несостоявшийся убийца закрыл голову и лицо руками, но не прежде, чем я заметил кровь, обильно хлеставшую из левой его глазницы.

Бранд начал растворяться в воздухе, однако птичка сложила крылья, рухнула ему на голову и снова пустила в ход когти. А затем мой верный защитник тоже начал таять. Я успел еще увидеть, как бледный, полупрозрачный Бранд тянется руками к своему кошмарному — тоже полупрозрачному — врагу, а тот долбит его клювом…

Все вышеописанное успело произойти, пока я преодолевал те самые десять метров. Когда я достиг поля битвы, там не было никого и ничего, кроме арбалета, который я разломал ногой.

Ну вот, и опять все в подвешенном состоянии, опять не видно конца! Сколько еще, спрашивается, будешь ты преследовать меня, о брат мой? Сколько еще должен я пройти, чтобы разобраться с тобой окончательно?

Я спустился на тропу. Звезда еще не умерла; пришлось завершить Брандову работу. А не ошибся ли я в выборе профессии? Подобные сомнения одолевают меня все чаще и чаще.