Гарон

— Какое благородство, погляди! А что меня с тобою ждет в пути? Об этом думал?

— Много можешь ты: обидеться, ударить, испугаться. Но с этим лучше здесь расстаться. Бессмысленно бороться кулаком с иллюзией, и обижаться на собственные страхи. Пустяком покажется тебе гарон, что встретила в ночи тогда. Что уготовила судьба тебе в аду, поверь страшнее многократно.

— Уже задумалась и внемлю. Говори.

— К чему? Ты все узнаешь по пути.

— Молчуны! Кого бы не спроси — нет внятного ответа.

— Порой крупицей можно подавиться.

— Глубокомысленно изрек: ты подожди, всему свой срок!

— Ты недовольна.

— Надоело! Пустая болтовня, где дело? Пойдем к Аморисорну?

— Почему бы нет?

— Тогда вперед! Ну, наконец!

И к магу во дворец они направились. Им вслед Эйола смотрела долго. Знала мать, кто сына думает у ней забрать. Не Яна, нет, глупышка ноль. Игра здесь круче. Как бы Аустель не приложил руки своей…

— Опять на облака? — с опаской посмотрела Яна на винтовую лестницу, что вверх вела и убегала, словно прямо в небеса.

— Если б ты могла обнять меня за плечи, быстрей бы был наш путь.

— Ты лифт? Я видела, как вы парите, но летите?

— Так мы идем или стоим?

— Летим, — и смело обняла, зажмурилась. И только: а-а-а, вверх полетело.

— Я вас не звал.

Открыла Яна глаз — Аморисорн стоял у входа. Вот вредная эльфийская порода!

— Да, извините… Но наше с Авилорном увлеченье так и осталось в вашем воображении, и вряд ли за три дня оно появится. Беда-а-а.

— Судьба порой и в меньший срок призов раздачу затевает.

— Но в нашем случае итог, поверьте, не меняет ни час, ни год. Меж нами лада нет и быть не может. Мы с эльфами с рождения рознимся, по сути, принципам… и в остальном.

— Три дня всего не дождались, — заверил эльф. — Они не делают погоды.

— Смотрю, действительно нам ждать уж не к чему. Что ж заходите.

— Как остр и хмур у мага взор. Выходит нам не рад Аморисорн, — шепнула Яна парню на ухо, входя в знакомые покои. Ничуть не изменился зал — не шире и не уже он не стал. А вот хозяин будто бы повял, а может, постарел?…

— Скорей устал, — через плечо он бросил, у кристалла встал. — Еще расстроен. Я вами сильно недоволен. К чему противитесь друг другу и себе? Вы, словно, лучик солнца по весне, робеете, друг друга избегая. Я не пойму к чему игра такая? И много думал и решил, что вам с натурою бороться не хватает сил, и с теми догмами, что в головы вам вбили.

— Вы для обоих это говорили?

— Я удивил тебя?

— Представьте, да. Я думала иначе. Изначально ни я, ни Авилорн друг другу были не нужны, и если б не давление со стороны, смогли бы избежать нужды общенья. Непониманье как итог. Не изменил назначенный нам вами срок, решимости расстаться. Скорее укрепил в стремлении избежать дальнейших трат и времени, и сил. Но уважаемый магистр просил нас ждать. Мы ждали и терпели… вот только не пойму — чего же вы хотели? К чему тянули? Ждали вы чего?

— Что вы полюбите…

— Полно эльфиек лучше, чем человек.

— И ты не хуже.

— Но я…А, впрочем, я не стану спорить, вам видно то, чего не видим мы и попрошу всего лишь отпустите. Мне места нет средь вас. И вам я не нужна. Эстарна в Авилорна влюблена, и он взаимностью ответил. Я тоже влюблена, но не в него и потому, как к брату только отнестись могу. Зачем из четырех счастливых делать двух несчастных? Верне больше, много больше.

— Да потому, что вы не ведаете, что творите. Я вам завидую, поверь, дитя, ты лишь собой обременена, сестрой своей и ноша вся. А Авилорн? Ему труднее, его потери, выбор — ноша тяжелей. Моя… и не сравнить ее с твоей, как не сравнить с его.

— Вам трудно? Но на то вы маг. Зато не страшен вам неравный брак.

— И в чем неравенство? Он муж, а ты жена.

— Он эльф, я — человеком рождена. Живу я в мире не таком, в кругу и городе другом. Мои друзья беседуют, а не поют, и по законам мага не живут. И рай мне тесен, извините. Ведь я жива еще, а не мертва, вот если б умерла, тогда…

— Не встретила бы Авилорна.

— Конечно, много б потеряла, — на эльфа, покосившись, Яна пробурчала.

— А ты молчишь? Понятно, говорит жена.

— Все как всегда. Послушен вашей воле и моей… вот дал, Господь характер! А, кстати, для расширенья кругозора подскажите: где Бог живет?

— Везде.

— В тебе, — шепнул ей Авилорн и мило улыбнулся в ответ на хмурый взгляд. А маг и бровью не повел:

— Так чем закончим разговор?

— Конечно же, решеньем о разводе.

— Не мне о том вердикты выносить.

— Как славно… Нам Ювистель просить?

— Он вас не примет.

— А скажет еще меньше…

— Подожди, — пихнула эльфа в бок. — Решенье выносили вы!

— На основании смешенья крови.

— Ладно, а если мальчик с мальчиком, тогда?

— В семье прибавится по сыну.

— Так тоже сделаем и здесь, я стану дочерью, а эльф для Суриковых сыном.

— Нет, не получится, меж вас влеченье есть, других нюансов много.

— Вы не могли бы перечесть?

— Могу, но смысл мне время тратить на пустую болтовню?

— Да, вам легко отнекиваться… Что же, мы зря пришли и можно уходить?

— А вы могли не приходить. Я вас не звал.

Тут Яна закипела. Хоть нападать и не хотела, но важно было ей узнать, что дальше делать и с кого взыскать за странные событья, приключенья в которых прока нет, одни мученья.

— Простите, я так просто не уйду! И можете ругаться и грозить, ногами топать, в стул меня вы превратить… да, хоть, в ворону, все равно! Я знать хочу одно — когда отпустите? Ему я не жена, вам не сестра, Эйоле я не дочь и с удовольствием сбежала б прочь из кущей райских ваших, взращенных огнем, что адским пламенем в груди рожден. Я вне себя. Простите — в возмущенье. Вы обещали нам ответ, его ж как не было, так нет. Я целую Луну ждала, терпела, и видит Бог, как лучше я хотела, и что в итоге — ноль в ответ. А ведь возможно Али нет, я вас ждала — ее теряла. А вам на то и дела мало. Еще добром зовете вы себя? По мне, так в вашей сути больше зла, чем в порожденье тьмы!… Еще раз глянешь на меня, я и тебе скажу от сердца, — сквозь зубы процедила Авилорну. Опять воззрилась на мага. А тот и бровью не повел. Смотрел, молчал и ждал. — Эльф не просил, жены такой как я, ему милей Эстарна.

— Нет. Все Феи раз дают обед служить лишь полю, лесу. Духу.

— И тем дают влюбленным плюху. Допустим, но причем тут я? Вы видели когда-нибудь крота влюбленного в коалу? Не беда? Допустим. Ладно. А призрак полюбивший плоть? Живую, живущую в соседнем измеренье и меряющую не любовью и терпеньем — материей…

— Пустой наш спор.

— А я не спорю! Достучаться я хочу до разума и сердца вашего, потому не промолчу. На карту жизнь поставлена сестры моей, девчонки глупой, что еще не ведала потерь. Я старше много, и живу средь вас, милейших эльфов, но и мне под час не по себе. А Альке? Вы представьте только: замученной и маленькой девчонке попавшей в ад, как трудно, больно, не понятно. И все виной…

— Отрадно, мне слушать речь твою в заботе о сестре, но чем могу помочь тебе? Ты извини — прервал тебя, но ложь мне не к чему — устал.

— В чем? — плечами девушка пожала, чуть побледнев под взглядом синих глаз.

— О, много у тебя ее, и множится без сожаленья. На краю стоишь ты ада, и злиться на меня не надо. Я в мир вас свой не приглашал, сестру я у тебя не крал, а что вы с Авилорном заключили соглашенье, на то я тоже не давал благословенье. Друзьями вы друг другу стать решили, в ад пойти, чтоб там сестру твою найти. И то лишь часть, что скрыли от меня. Ты говоришь, что влюблена, и Авилорна сыном мать твоя назвать готова — вот ложь еще одна готова. И с каждой фразой умножаешь ты ее. Не стоит. Прямо мне скажи, что хочешь для себя и для сестры. И не лукавь.

— Имеет ли значенье, где правда, а где лож, раз сами вы солгали? Вы обвиняете меня? Пустое, гляньте на себя. Да, я шагать готова в ад, и Альку побыстрей забрать, потом домой и все забыть скорей. Да, кривда в этом плане мне милей. И сколь угодно я готова долго лгать, пока не стану крепко забывать то, что в страшном сне я не просила показать. И в рай я точно не вернусь, и всеми силами упрусь лишь только б не встречаться с ним. Возможно, ад и еже с ним, постигнет участь та же. Да, почти, наверняка, но вы скажите мне тогда, где обитает не измученной душа? Ведь ад — беда, рай — награжденье. Ад — бел, в аду черным — черно. Но что-то спуталось в уме моем. Я в белом черного все больше вижу, а в черном белое влечет меня. Но середина быть должна.

— Я вижу повторяться надо… Ты не в раю, а с краю ада. Давно поделен он на полюса, чем ближе к жерлу, тем чернее небеса. Мы свет и тень границей разделяем и свет от Хаоса оберегаем. А тьма чуть дальше за границей выжженной земли. Ее когда-то предки наши провели.

— Хаос сотворили, во всех мирах существованье душ на хорошо и плохо поделили.

— Мы мрака воинство остановили. Ты, видимо, не определилась, и больше тяготеешь к злу.

— Возможно это потому, что вашего я света не пойму. Во лжи вы обвиняете меня, а сами лжете. Не со зла? И путаете не меня: Эйолу, Авилорна и Эстарну. Что сделала вам Фея, Авилорн? И почему не с нею он? К чему вам смешивать кровь разных рас? И привечать меня, своих отвергнув. Чем не по нраву вам Аморисорн, такой приятный мальчик — Авилорн?

— Ты много задаешь вопросов.

— Ответов не дадите, ясно. Посему, не стану я просить напрасно — потребую. Вы отпускаете меня, а дальше крутите, как вам угодно, и смешиваете хоть жирафа и быка на радость вашим родичам, прямо у стерка.

— Одна ты не пойдешь, и не проси.

`Ого, а маг сглотнул наживку и бровью не повел на обвиненье. Да, в высказанном, что-то есть'…

— Решение приму сама. И промолчу оставив подозренья… На Авилорна не смотрите вы, у нас с ним разные пути.

— Да, уходи. Прими благословенье и ты… мой крестник Авилорн.

— Что?!

Вот оно, ах, черт!

— Я не ослышался магистр?

— Нет, — вздох как плеть повис и закружил по зале эхом. А взгляд печалью отдает:

— Мой род умрет, коль то известно станет. Но стало. Геустис узнал, и час расплаты для меня настал. Не знаешь, что сказать? Растерян и раздавлен? Да, я согласен, не из легких весть. Не думай — оправданье есть. Дела так складываются, что пора признаться. Надеюсь, не подведешь ты ни меня, ни мать. И я скажу все то, что надлежит вам знать. Муж Эйолы, твой отец, тот самый Аустель — храбрец, ушел за братом, это знаешь ты. И как бывает — ад его принял. Вас было четверо и мать одна. Совсем измучилась она. А я любил ее — скрывать не стану, и потому пошел на уговоры и кровью окропил тебя в ночи и в тайне. Я дал вам шанс в час трудный выстоять, и удержаться. Эйоле милой я помог не сдаться и дал ей смысл прожить остатки дней в кругу возлюбленных детей. Ты очень сильный, но Эстарна, как плата малая как наказанье, твоею стать, увы, уж не могла. Тебе сестра она, а человек — жена. Мы знали, рано или поздно ад тебя поманит, и Аустель, тебя как первенца приблизит, желая свет и тьму объединить. Настало время сбыться, тому, что предначертано давно. И я не властен здесь, оно само случится. Но радует меня одно, да, я схитрил, но свет в тебе я сохранил. Теперь труднее будет им тебя забрать. Не хватит сил. А человек? Я ни причем, то Геустис сложил, как черен он, так план его осуществлен. Он выманить тебя хотел, и получил, я не у дел, и даже защитить не в силах вас. Я получил от них приказ — втроем вас отпустить. И больше никого не посылать. И выбора здесь нет — приходится молчать и делать что велят… Нельзя же род и мой, и твой им отдавать. На мать не сетуй…