Мэтр [Некромант по вызову]

ГЛАВА 11

Не так страшна смерть, как ее ожидание. Самоубийца

По правде сказать, лица зомби не должны выражать удивления в силу особенностей поднимающего заклятия и нарушенного восприятия. Все-таки мертвая кожа. Работа лицевых мышц у стандартной нежити обычно серьезно нарушена.

Но, клянусь бородой своего учителя, при виде меня даже у зомби все-таки дрогнули лица! И даже их хозяин чуть не растерял свою невозмутимость, тогда как его супруга явственно отшатнулась, а миловидная доченька едва не упала в обморок.

Ну да, признаю, моя боевая трансформа серьезно недоработана и для большинства непосвященных выглядит довольно отталкивающе. Все-таки не каждый день доводится увидеть скелетоподобное существо, лишь отдаленно напоминающее человека, у которого на месте лица торчит непропорционально крупная, снабженная большим количеством шишковидных наростов, абсолютно лишенная волос морда. Вместо рук и ног имеются костлявые, невероятно подвижные и гибкие до отвращения многосуставчатые лапы с медвежьими когтями. Совершенно нет ребер, но зато имеется прочный экзоскелет, выступающий на коже дополнительными костяными пластинами и кольцами. И к тому же вызывающе торчит вперед тугой, как барабан, живот, откуда то и дело доносятся неприличные звуки.

Если добавить к этой картинке отсутствие нормальных ушей (в боевой трансформе я слышу и чувствую всей поверхностью кожи) и носа (для распознавания запахов я создал на морде специальные обонятельные бугорки), а также принять во внимание широкую пасть с треугольными, растущими в три ряда зубами и четыре моих фасетчатых глаза в верхней части морды, по два спереди и сзади… Вот тогда вы поймете, почему во дворе замка вдруг стало так тихо и почему Нич, никогда не видевший это чудо целиком, все-таки сдавленно охнул и обессиленно сполз по стенке.

Приподняв верхнюю пару лап и убедившись, что пальцы функционируют нормально, а когти ничуть не мешают колдовать, я поднял взгляд на окаменевшее лицо барона и ухмыльнулся.

Ну что, нравится? Готовься к тому, что у меня очень скоро снесет башню — побочный эффект одного сложного заклинания, которое я, к сожалению, в свое время не закончил. Отсюда — нестабильное эмоциональное состояние, резкие перепады настроения и, как следствие, катастрофические разрушения по всей округе.

Пробные испытания, проведенные пару лет назад в окрестностях одного небольшого городка, доказали высокую эффективность моей чудесной трансформы. Но при этом, к сожалению, привели к полнейшему запустению городского кладбища. На котором с тех пор не только зомби не водятся, но и вороны опасаются лишний раз каркнуть, случайно пролетая мимо.

От моей ухмылки по рядам зомби прокатилось едва заметное волнение. Юная баронесса крепко зажмурилась и, пискнув что-то невнятное, попыталась потерять сознание. Однако стоящая на страже мать вовремя подхватила ее под локоть и негромко что-то пробурчала, неодобрительно на меня покосившись. После чего барон как-то резко отмер и заговорил совершенно по-новому.

— Очень интересно, — пробормотал он, с профессиональным интересом присматриваясь к крохотным жвалам, виднеющимся в уголках моего рта. — Прямо-таки невероятно! И какая четкая аналогия с инсектоидами! Вероятно, еще с паукообразными и, возможно, даже с диктиоптерами! Вот тут прослеживается явная связь с крупными ящерами, дикими псообразными, водоплавающими хищниками. И все это — в одном теле!

Я по очереди моргнул своими четырьмя глазами и на всякий случай поменял позу.

— Наружные элементы скелета наряду с естественной защитой придают повышенную прочность…

Угу. Такую прочность, что ее с первого раза даже умертвиям не прогрызть.

— Дополнительные суставы обеспечивают повышенную гибкость и дают немалое преимущество в ближнем бою.

Естественно. Для того они и создавались.

— Вспомогательные органы зрения позволяют значительно увеличить обзор, — продолжал расхваливать меня пораженный до глубины души барон. — Возможно, обладают повышенной светочувствительностью и обеспечивают прекрасную видимость в ночное время.

Конечно. Что я, дурак, приходить на кладбище без глаз на затылке?

— К тому же их расположение и форма роговицы наталкивают на мысль о…

Так. А вот это ему знать совсем необязательно. Хотя, кажется, его милость — настоящий знаток своего дела, раз с таким упоением изучает результаты этого долгого, утомительного, довольного давнего и, надо сказать, не слишком удачного эксперимента.

— Выросты на голове, вероятно, служат дополнительными элементами для максимально эффективного осязания. А вон те антенны, судя по всему, улавливают возмущения магического поля! — Барон заинтересованно подался вперед и жадно уставился на крохотные усики, едва заметно выглядывающие из-под моего ворота. — Очень умно. Но как вам удалось собрать все эти элементы воедино?!

Я поспешил спрятать чуткие усики подальше от его пытливого взора и опустил верхние конечности, чтобы никто не увидел мои локти.

— Сколько вы работали над этим чудом?! — с такой же жадностью спросил барон, внезапно решив проявить вежливость. — Какая точность в использовании заклятий, какие пропорции, внешние данные, даже цвет! А как поразительно верно подобраны функции! Это же гениально!

Так. Я не понял. Ему что, и вправду нравится?!

— Ваше тело воистину совершенно! — наконец с неподдельной завистью заключил коллега и, заметив мое недоумение, неожиданно улыбнулся. — Признаться, сейчас я рад, что мы встретились. Примите мое глубочайшее уважение и искреннее восхищение вашим талантом, мэтр. Никогда не думал, что когда-нибудь своими глазами увижу подтверждение древнего изречения, что в жизни нет ничего невозможного!

Я настороженно повел головой, отметив про себя кислое выражение на лице баронессы и неестественную бледность ее дочери. Странно. Признаться, я ждал от них несколько иной реакции. А уж от почтенного отца семейства, хоть и некроманта, — тем более. Вот уж не думал, что кто-то оценит мой труд. Но Невзун, судя по всему, прекрасно понял, что мое тело, хоть это и считалось невозможным, было создано искусственно.

— Как вы этого достигли, мэтр? — внезапно понизил голос до заговорщицкого шепота барон. — Откуда вам известны принципы объединения живого и неживого? Хотя нет, не говорите. Лишь одному человеку удалось в свое время проникнуть в эту тайну. А остальные до сих пор лишь пытаются повторить его успех. Как жаль, что этого великого человека не стало. Признаться, я долгое время пытался проникнуть в тайны мэтра Валоора, но, к превеликому сожалению, многого не понял. А вы… Судя по всему, у вас тоже есть копия его дневника? Вероятно, более полная, чем та, которая досталась мне?

Копия?!

Я непроизвольно подался навстречу и глухо зарычал.

Какая еще копия?! У кого?! Какая сволочь посмела украсть то, что по праву принадлежит только мне?!

— Иного и быть не может, — не заметив моего угрожающего движения, прошептал барон. — Но я не знал. Возможно, если бы мы встретились раньше, то сумели бы объединить усилия и результат получился еще лучше. Хотя сам факт, что вы сумели поместить свой дух в неживое, говорит о правильно избранном пути. И о том, что наш с вами учитель, а вы, как и я, не можете отрицать, что с жадностью и трепетом учились по его записям, был абсолютно прав.

Гр-р! Да как он смеет?! Как у этого вора хватает наглости поминать это имя?!

Хотя нет, я хорошо помню, кем был последний ученик многоуважаемого мэтра Валоора. И еще лучше помню, из каких краев, вернее, из какого рода он вышел, тварь! А также то, какое имя он носил до того, как принял ученичество! И через чьи руки бесценные черновики главы нашей гильдии могли незаметно уплыть в руки других некромантов!

У меня недобро сузились глаза, зловеще клацнули клыки, а на кончиках жвал заблестели капельки яда.

Да, я жадный. И я очень не люблю воров и предателей. Тем более не люблю, когда объектом их охоты становлюсь я сам или те, кто для меня важен. Не зря у нас в саду красуются полтора десятка человеческих статуй в натуральную величину. Не зря я велел своим горгульям без предупреждения отрывать головы всем, у кого хватит смелости влезть на мою территорию. И не зря после смерти Нева, а она, не сомневайтесь, была крайне мучительной, я никого к себе даже близко не подпускаю. Кроме одного старого, ворчливого, не в меру забывчивого духа и немой служанки, у которой просто не хватит духу сделать мне что-то во вред.

И это не страх. Отнюдь. Это лишь здоровый прагматизм и приобретенная за долгие годы предусмотрительность.

Но внезапно узнать, что твое наследие оказалось разграблено и, несмотря на все ухищрения, все-таки попало в дурные руки, что бесценные записи, на которые ты потратил столько времени и сил и которые стали смыслом всей твоей жизни, вдруг оказались украдены и ими воспользовался кто-то еще…

Все. Я злой! И лучше бы вам, господин барон, держаться от меня подальше!

— Откуда у вас эти записи? — с трудом уняв раздражение, проскрипел я.

Барон пожал плечами:

— Они почти сто лет хранились в семейном архиве. Кажется, их еще отец где-то раздобыл.

— Скорее, дед, — выплюнул я. — Когда-то мэтр Валоор решил, что у него есть талант, и очень зря взял вашего деда в ученики. Потому что всего через несколько лет по вине Евгродуса Невзуна он потерпел сокрушительное поражение в Совете, а впоследствии был предан и убит.

На лице барона не дрогнула ни одна черточка. Только губы сжались в идеально прямую линию да костяшки пальцев на руках заметно побелели.

— Возможно, — наконец ответил он на мое обвинение. — В нашем роду встречались самые разные люди: добропорядочные и не очень, вполне возможно, что вы правы. К тому же в дневнике отца были некоторые намеки. Но, после того как в архиве появились эти черновики, прошло более ста лет. Дед сразу после этого бесследно пропал, и мне до сих пор ничего не известно о его судьбе. Мэтр Валоор действительно погиб от руки одного из магов нового Совета. А мой отец, когда началась война, поклялся больше никогда не прикасаться к своему дару и, будучи не последним человеком в гильдии, смог уговорить Совет сохранить ему жизнь, обменяв ее на закрывающую печать.

Я, не сдержавшись, тихо зарычал.

Трус! Закрывающая печать — самое последнее, на что бы я решился, если бы встал вопрос о жизни и смерти! Лучше умереть, чем влачить жалкое существование, совершенно точно зная, что твой дар станет отныне абсолютно недоступным. К тому же печать не просто закрывает ауру или гасит тлеющую внутри каждого мага волшебную искорку. Она разбивает душу на мелкие осколки и вместе с магией забирает у чародея немалую часть его жизни! Разрушает саму его суть! После чего личность закрытого мага меняется так резко, что его перестают узнавать и собственные дети.

Он становится абсолютно другим человеком! Чужим. Существом без прошлого и, по большому счету, без будущего, потому что бывших магов не бывает! Даже если печать вдруг будет снята, то к былому могуществу он никогда не вернется. А с отрезанным даром проживет совсем недолго, постепенно сходя с ума от безысходности.