Жди меня, зелёненький!

Жизненная... Мудрость? Глупость?

Только сыворотка из крови его сыновей держала Сплинтера в этом мире. Он был уже стар даже по меркам людей, тем более — по меркам крыс. Его шерсть была седой как лунь, а глаза уже плохо видели, но запахи он всё ещё различал отлично. В том числе и запахи эмоций. Очередной сеанс борьбы со смертью прошёл как обычно — с трудом, но с победой. Вот только его сыновья, тревожащиеся за него самого, были обеспокоены ещё чем-то, а пришедший позже остальных Рафаэль был подавлен и грустен, хоть и старался не показывать этого братьям. Мудрый Леонардо, подмечавший каждую деталь, тактично промолчал, заметив состояние брата: если станет совсем плохо, то он сам расскажет, а пока… Возможно, не стоило пока что лезть в душу самого большого и доброго сердцем ниндзя в этой странной зеленокожей компании.

Ни Донателло, погруженный в формулы и расчеты, ни Микеланджело, всецело увлеченный своей любовью, не замечали состояния Рафаэля, но Сплинтер и по себе знал это состояние. Когда-то, очень давно, он был в похожем состоянии, только тогда ещё он был обычной крысой, имевшей разум, и та, что ввергла его в такое состояние, была обыкновенной серой крыской. Она не понимала его, не могла ему ответить и считала дефектным, в то время как он…

Его манила её блестящая лоснящаяся шкурка, её глазки-бусинки, которые, казалось, отражали космос и звёзды, её тонкий гладкий хвост, розоватый и нежный… А потом был пожар, и она пропала в огне — вместе с его любовью, которую позже он трансформировал в глубокие отцовские чувства к черепашкам. И сейчас, как и любой отец, он переживал за своего сына, с сердцем таким же большим и добрым, каким был и сам Рафаэль. Сплинтеру прежде всего не хотелось, чтобы сыну было так же больно, как и ему — а рано или поздно осознание бесполезности чувств придёт к нему так же, как пришло к Сплинтеру. Главное, чтобы не стало слишком поздно…

Сплинтер не верил в чудеса. Всему всегда было своё объяснение, и он искренне считал, что Эйприл — исключение из правил, что только такая светлая и чистая душа, как мисс О`Нил, могла полюбить мутанта-черепашку. Старый крыс желал своим сыновьям счастья и порой считал, что для этого можно использовать и самые жестокие методы; уж лучше он разочарует своих сыновей, чем окружающий мир разочарует их быстрее… и сильнее.

И именно из-за своего желания защитить и обезопасить сына он попросил его остаться, когда все разошлись.

— Ты невесел, Рафаэль, что-то произошло? — Сплинтер был как всегда вежлив и немного строг.

— Просто очередное спасение пострадавших, отец, — улыбнулся Рафаэль и ушёл от разговора.

* * *

Для спасения девушек понадобилось намного больше времени, чем они рассчитывали. Прошла неделя, а они едва-едва могли ходить и говорить, а раненая в голову — Кана, как её назвали подруги, — все ещё не приходила в себя. Рафаэль мрачнел с каждым днём…

История девушек оказалась до того же фантастической, что и у самих черепашек. Они были из другого мира — и сразу же вспоминался Крэнк. Рассказывая о месте, откуда они прибыли, девушки невольно открывались и сами, показывая черепашкам свою суть. Именно на этой почве Донателло сошёлся с Эльзой — острый разум гения техники и вычислений находил много интересного в способностях Титании, и они могли подолгу обсуждать то или иное явление, выдвигая различные теории.. Они подолгу сидели и что-то обсуждали, порой даже моделировали ситуации, хотя частенько Донни приходилось удерживать Эльзу от тренировок и внеплановых, не разрешенных по состоянию организма прогулок, потому что раны, заживающие и едва-едва переставшие кровоточить, могли открыться в любой момент.

Люси, любопытное чудо, интересовалась всем. Её раны были самыми лёгкими из всех повреждений, и она то и дело совала свой нос не в своё дело и часто отвлекала Леонардо. Он, возможно, был бы и рад, да вот только занимался он важным делом, а не... Короче, пришлось спихнуть Люси на Лео и Майки. Эйприл прикупила одежды, так что все три девушки выглядели по местным меркам весьма неплохо и даже модно, только с каждым днём всё мрачнели. Особенно когда смотрели на Кану.

Кана же пришла в себя только спустя ещё неделю, и первым, что она увидела, был Рафаэль. Здоровяк сидел возле неё на стуле и, откинувшись на спинку, морщась и стараясь не двигаться, когда трещал панцирь, читал книгу. Это было как-то даже удивительно, парень — или кто он там был? — больше всего был похож на Эльфмана по комплекции.. Ну, или на Гажила. Только был зелёным и в броне.

— Ух ты… — прошептала Кана, тут же закашлявшись. Сидящий возле неё “зелёненький” выронил книгу и почти мгновенно очутился рядом, поддерживая Кану и давая ей напиться прохладной чистой воды из стакана.

— Тише, тише, — басовитый голос Рафаэля разнёсся по медотсеку. — Не торопись и, главное, не пугайся. Всё хорошо.

— Ага, — Кана заторможенно кивнула, во все глаза рассматривая своего “сиделку”. — А ты кто?

— Черепашка. Ниндзя и мутант, — немного смутившись, ответил Раф, в глубине души искренне считая, что где-где, а тут ему ничего не светит.

— Да нет, мутант — это Эльфман, когда мозги отключаются… А ты — кто? В смысле.. Я вот — Кана.

Черепашка удивлённо посмотрел на девушку. “Мутант это… Кто такой Эльфман? И как можно отключить мозги? Хотя…“

— Рафаэль, — представился он и улыбнулся, протягивая зелёную трёхпалую ладонь.

— Прикольно! — Кана улыбнулась и пожала ладонь. Её маленькая рука смотрелась в лапище Рафаэля, как соломинка на акуле, но как-то... органично, в общем, вписывалась.

— Твои подруги уже давно очнулись и ждали только тебя.