Голубая Луна - Возвращение

Больше никаких стычек, Принцесса Екатерина, никаких сражений. Это будут армии, сражающиеся с армиями. Бойня и резня в таких масштабах, каких не видела ни одна страна за всю историю. Города, горящие в ночи, поля, пропитанные кровью, реки, переполненные плавающими телами… Война совсем не похожа на песни, Принцесса.

Екатерина прижала обе руки к ушам и закричала в простом отчаянии: - Я не могу! Я не смогу!

Король, Премьер-Министр и Двор молчали. Кэтрин медленно оглядела их и увидела, что все они смотрят на неё с холодной, непримиримой уверенностью. И она знала, что никакая истерика не поможет ей выпутаться из этой ситуации. Всё, что она могла сказать, ничего бы не значило, потому что все важные решения уже были приняты людьми с правом голоса.

Екатерина резко посмотрела на своего брата, Принца Кристофа, гордо стоявшего по другую сторону трона Короля Вильгельма. Высокий и стройный денди, с достаточно приятным лицом и ровными светлыми волосами, он до сих пор хранил молчание.

Он был одет в свои обычные яркие блестящие шелка, похожие на конфронтирующие транснациональные флаги. Он держался изящно и уверенно. Но при всей своей показной нарядности он попрежнему носил на бедре совершенно обычный меч в изрядно поношенных ножнах. Кристоф знал, как пользоваться мечом. Он ездил на пограничные стычки с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы бросить вызов отцу и остаться безнаказанным. С четырнадцати лет. Сейчас, в свои двадцать с небольшим, он прославился на границе, помимо своего титула, как воин и патриот. О нём уже слагали песни и истории. И если он, возможно, немного больше любил дуэли, чем следовало бы, был готов драться абсолютно с кем угодно при малейшем оскорблении или при чем-то, что он мог воспринять как оскорбление, он обычно мог остановиться при первой крови.

Он легко улыбнулся Кэтрин, и когда она увидела, что было в этой улыбке и в его глазах, вся её ярость нахлынула обратно. Она шагнула вперёд и ткнула обвиняющим пальцем в младшего брата.

- Ты знал об этом! Ты знал всё это время!

- Конечно, я знал, - напевно сказал Кристоф, всё ещё улыбаясь. - Я был частью команды переговорщиков в течение многих лет. Я думал, ты знала.

- Ты? - воскликнула Екатерина. - Дипломат? Ты же любишь воевать на границе и ходить в набеги на Лесные земли!

- Да, - сказал Кристоф, - люблю. Но я Принц Редхарта и готов сделать то, что будет лучше для моей страны. Я отказываюсь от того, что люблю, так почему бы и тебе не отказаться?

- Тише, мальчик, - рыкнул Король Вильгельм, и Принц Кристоф тут же умолк.

Король выглядел так, словно хотел сказать что-то ещё, но не сказал. Никто не удивился. Король всегда был холоден к своему сыну, с тех пор как Кристоф убил свою мать при рождении. И даже если Кристоф стал популярной фигурой война, Король никогда не был расположен к его особому холодному уму. Никого не удивляло, что Король отдавал всю свою привязанность Екатерине. В результате двое детей никогда не были близки, хотя иногда они объединяли усилия против общего врага - своего отца.

Екатерина перевела взгляд на Премьер-Министра. - Вы! Пул… Это никогда не было идеей моего отца. Он никогда раньше не заботился о границе или торговых путях. Вы уговорили его! Брак по расчету был вашей идеей, не так ли?

- Король и Парламент едины в этом вопросе, - совершенно спокойно сказал Премьер-Министр. - Мы всегда умели принимать трудные решения, делать то, что необходимо, чтобы сохранить безопасность Редхарта. Теперь ваша очередь, Принцесса Екатерина. Однако… брак по расчёту был не моей идеей. Я не могу приписать себе эту заслугу. Эта идея принадлежит вашему брату, Принцу Кристофу.

Екатерина безмолвно смотрела на Кристофа. Он легко улыбнулся ей. - Что я могу сказать, сестра? Некоторые идеи просто слишком очевидны, чтобы их можно было игнорировать.

- Я знаю, почему ты стал частью команды переговорщиков, - сказала Кэтрин, и её голос был тихим, неприятным и злобным. - Я знаю, почему ты сделал это. Когда меня не будет при Дворе, младший брат, у тебя наконец-то будет беспрепятственный доступ к отцу, о котором ты всегда мечтал. Доступ к трону! Тебе всегда не нравилось, что отец предпочёл меня в качестве своего наследника!

Кристоф лишь вызывающе улыбнулся ей.

- Довольно! - сказал Король. - Я одобрял пограничные стычки в течение многих лет, потому что они были хорошей тренировочной площадкой для наших молодых бойцов. Но события вышли за рамки этого.

Ситуация должна быть урегулирована! Пока она не переросла в нечто худшее. Завтра утром, Екатерина, ты первым делом отправишься из Редхарта в Лесное Королевство. И ты выйдешь замуж за Принца Ричарда до конца года. Это ясно?

Кэтрин совершенно потеряла самообладание. Она кричала и вопила во весь голос, проклинала всех вокруг и перед собой самыми нецензурными словами и предлагала дуэль любому, кто думает, что сможет принудить её к этому фарсу - браку по расчёту. Она называла своего отца старым дураком, и некомпетентным политиком. Назвала Премьер-Министра коварным политиканом, решившим доказать, что он могущественнее Короля. Назвала Кристофа ничтожеством, который готов пожертвовать кем угодно, лишь бы его недостойный зад оказался на троне. А Малькольма в лицо назвала трусом за то, что он не боролся за неё.

Никто не ответил. Никто ничего не сказал. Половина придворных была смущена её вспышкой, а другая половина явно наслаждалась каждым моментом. Некоторые из них достали блокноты и записывали подробности, чтобы потом посмаковать их за обедом.

Малькольм не смотрел на неё; он просто уставился на пол перед троном помертвевшим взглядом побеждённого. Король был холоден, Премьер-Министр держался отстранённо, а Кристоф всё ещё улыбался. И даже когда она бушевала, ругалась и потрясала кулаками, Кэтрин знала, что всё это напрасно. Решение было принято. Она кричала и клялась только потому, что… должна была что-то сделать. В конце концов, у неё просто закончились силы. Она резко остановилась и посмотрела вокруг себя дикими глазами, как загнанный олень. Её трясло, и она вздрагивала. Малькольм повернулся к ней и протянул ей чистый носовой платок из своего рукава. Кэтрин долго смотрела на него, словно не понимая, что это и для чего. Потом она поднесла руку к лицу и почувствовала, что по нему текут слёзы. Она взяла у него платок и с оцепенелой тщательностью вытерла лицо. Закончив, она вернула Малькольму его платок. И тогда, только тогда, она посмотрела на Короля.

- Мы хоть знаем, как выглядит этот Принц Ричард? - сказала она.

- Конечно, - ответил Король. - Неужели ты думаешь, что мы отдадим тебя замуж за незнакомца? Они прислали нам официальный портрет.

Он сделал резкий жест, и слуга поспешил вперёд, неся большую картину - портрет в раме. Он поднял его перед Катериной, чтобы она могла его рассмотреть. Художник проделал достаточно хорошую работу, но изображение было настолько стилизованным, идеализированным и просто совершенным, что это мог быть кто угодно.

Екатерина ударила кулаком в портрет, пробила его, и её кулак ошеломил слугу, который держал его. Он повалился на пол и больше не двигался. Вполне возможно, потому, что он боялся это сделать. Разорванный и разбитый портрет лежал на нём. Король резко вскочил на ноги, встал перед своим троном и посмотрел на дочь.

- Довольно! Или я прикажу увести тебя, заковать в цепи и запереть в твоих комнатах под домашним арестом, пока тебе не придёт время покинуть нас!

- Совершенно верно, Отец.

- Заткнись, Кристоф.

Кэтрин невозмутимо посмотрела на отца. - Ты действительно думаешь, что сможешь заставить меня пройти через этот фарс с браком?

- Когда у тебя будет время подумать об этом, сказал Король, - спокойно и здраво… ты поймёшь, в чём заключается твоя честь и долг. И тогда ты по своей воле выйдешь замуж за Принца Ричарда.

- У вас нет другого выбора, - сказал Премьер-Министр.

Екатерина оглядела собравшийся Двор, как зверь, впервые увидевший прутья клетки. Она ничего не сказала.

- Ты поедешь не одна, - сказал Король, после того как молчание неловко затянулось. - У тебя будет компаньон и телохранитель, они будут сопровождать и защищать тебя. Леди Гертруда будет твоей спутницей, а Воин в Маске - вашим защитником.

Кэтрин оглядела Двор, и, конечно же, перед ней стояла Леди Гертруда, улыбаясь и кивая ей. Гертруда была спокойной, по-матерински заботливой дамой средних лет, с милой улыбкой и непреклонной железной волей. Она помогала воспитывать Кэтрин, когда та была ещё совсем малышкой, после неожиданной смерти матери. И Екатерине пришлось признать, что она чувствует себя немного лучше, зная, что она не отправится в изгнание одна, но у неё будет хотя бы один хороший друг и союзник, на которого она могла бы положиться. Леди Гертруда надела своё обычное чёрное платье, чтобы показать, что она всё ещё в трауре по своей единственной настоящей любви, убитой, когда они оба были ещё подростками. Он отправился сражаться в пограничных стычках, чтобы сделать себе имя, как многие молодые люди. Чтобы доказать родителям Гертруды, что он достоин. Он ушёл и не вернулся. Многие молодые люди отправлялись искать славы на границе, а находили только смерть. Печальная история Гертруды была первым, о чём вспоминали люди, когда думали о ней, потому что она никому не позволяла забыть, что её жизнь была разрушена пограничными стычками, бессмысленной утратой её единственной настоящей любви. Больше у неё никого не было.

Об этом даже была написана трагическая, посредственная и малопопулярная песня.

Гертруда вышла вперёд и встала перед Кэтрин. Она понимающе улыбнулась и протянула свои пухлые руки, чтобы взять обе руки Кэтрин и ободряюще сжать их. Кэтрин почти не отреагировала.

- Как вы думаете, Леди Гертруда, стоит ли мне согласиться на это?

- Отправиться в изгнание, ко Двору страны, которая убила мою самую дорогую любовь? - сказала Гертруда своим тёплым, ровным голосом. - Да, моя милая. Потому что это необходимо. Пришло время тебе повзрослеть, Кэтрин, моя дорогая, и принять на себя взрослые обязанности и ответственность. Ты должна была понимать, что этот день настанет. Ты не могла надеяться, что навсегда останешься беспечным ребёнком.

Екатерина медленно кивнула и отняла руки от Гертруды. Она посмотрела на Короля. - Вы не боитесь, что я сбегу, Отец, при первой же возможности?

- Нет, если ты дашь мне честное слово, что не сбежишь, - ответил Король. - И ты сделаешь это, прежде чем я позволю тебе покинуть Двор.

Кэтрин отвернулась от всех, чтобы посмотреть на Воин в Маске, стоявшего, как всегда, в одиночестве. Он стоял в самом конце Двора, не примкнув ни к одной фракции или партии. В основном потому, что никто не хотел находиться рядом с ним. Даже стоя совершенно неподвижно и молча, с огромным мечом, надёжно закреплённым на бедре, Воин в Маске производил впечатление угрюмого и опасного человека. Огромная, массивная фигура в побитой и многократно чиненой кольчуге, он стоял спокойный и бесстрастный, всё его лицо было закрыто белой как мел фарфоровой маской, которая держалась на крепких кожаных ремнях. Он потерял своё лицо в пограничном сражении; изрублено и обожжено много лет назад. Очевидно, оставшиеся черты его лица были настолько отвратительны, что он никому не позволял их видеть. На людях он носил маску на всё лицо, а в бою - стальной шлем. На маску было мастерски нанесено всего несколько мазков тёмной краской, чтобы обозначить черты лица. Не было ни рта, ни носа, ни ушей, только два маленьких отверстия для тёмных немигающих глаз. Воин в Маске почти никогда не покидал своих покоев, разве что отправлялся убивать врагов Редхарта по приказу Короля. У него никогда не было возлюбленной.