Майконг

– Сначала я!

– Женщина всегда должна стоять за своим мужчиной, – даже не сдвинулся с места Майконг.

Большой такой, как стена. И так спокойно за ним, так необычно, так чудно́! Обычно я всегда одна против всех невзгод, а за моими плечами уже семья. Быть самой за чужими плечами было непривычно.

Света, это все временно. Ты совсем не знаешь этих оборотней. Лучше полагаться самой на себя.

– Уступи даме место, – попросила я, не узнавая своего голоса. Откуда в нем эта мягкость?

– Он оборотень. – Майк, к удивлению, не раздражался, но и с места не двигался.

– А я не аленький цветочек, – во мне говорило упрямство чистой воды.

И в то же время внутри разливалось какое-то странное тепло. Непривычное, раньше не испытанное.

Алрик отступил, но подбородок так и держал как задира из подворотни:

– Напоминаю, любое рукоприкладство запрещено. Майк тут же проиграет.

Я посмотрела на буквально дышащего ненавистью в сторону Алрика брюнета и тихо спросила:

– Нельзя только тебе или мне тоже?

– Ты же девочка. – Казалось, Майконг даже на секунду перестал ненавидеть блондина.

Как я не любила эту фразу! Сколько раз слышала ее на работе, сколько уничижительных взглядов на себе стерпела.

Нет, я не бросаюсь на людей с кулаками, но даже два века назад униженная дама позволяла себе от души звездануть по лицу хама. Так чем я хуже?

– Ты под моей защитой. Если пара сверха бросается в бой, значит, мужчина не может ее защитить.

Звучало круто, конечно, – «ты под моей защитой». Ласкало девичий слух. Да только я давно боюсь радоваться чему-то хорошему, чтобы потом не расстраиваться. Доверять неизвестному – это не про меня.

Но впервые я столкнулась с таким непоколебимым упрямством – лис меня защищал, и точка. Не желал защищать. Не планировал когда-нибудь. Он это делал здесь и сейчас. Безусловно, словно родной.

А мне хотелось по привычке самой открутить хвост белобрысому.

Что же делать?

Майк видел, что я не сдалась. Посмотрел на меня как-то особенно тепло и сказал:

– Это задевает мою гордость.

И это морально отбросило меня назад от пика агрессии.

Я могла это понять. Похоже, сверхи во многом живут по закону сильного. Кто будет уважать мужчину, который смотрит, как его женщину унижают, а она сама стоит за свою честь?

Тем более тут камеры.

Но задача Майка и моя – не дать ему слететь с катушек. Чего не мытьем, так катаньем добивается Алрик.

Но как же у меня чесались руки! Я даже посмотрела на открытые ладони – проверить, не пошли ли они пятнами несделанных дел.

За спиной Майка так комфортно. Это даже пугает.

– Ну пожалуйста, – вдруг вырвалось из меня.

Я дала слабину. Я уговаривала. Что со мной?

По лицу Майконга пробежала какая-то нераспознанная эмоция, но он ее быстро скрыл.

– Вы в своем уме? Серьезно торгуетесь, кто меня будет бить? – Алрик гневно натянул на себя майку, посмотрел на камеру и будто обратился к невидимому собеседнику: – Сумасшедшая страна!

А вот это он зря – родину только мы имеем право ругать. Баллов у публики он точно не заработает. Я бы на его месте вообще опасалась, что тот автор романов о Майке и нем настолько расстроится, что распишет Алрику роман с дверью без личинки замка. И все – плакала репутация, о которой он так печется. Имидж в труху!

Стоило блондину приодеться, как Майк заметно расслабился. Повернулся ко мне, посмотрел таинственным взглядом, притененным опущенными ресницами, и громко предложил:

– Пойдем еще поваляемся. Я могу даже сменить тебе повязку за ширмой.

– Ты не болен! – послышался упрек Алрика. – Это обман и нарушение правил.

– Света оказывает на меня невероятное целебное воздействие – я регенерирую от ее касаний в сто раз быстрее. Представляешь? – ответил Майконг, повернув только голову. – Хотя откуда тебе знать? У тебя же нет истинной.

– Ты притворялся. Я доложу судье. Так и знай, что это все пойдет в дело, – сжал челюсти блондин.

Его очень оскорбляло наше отношение к заграничному гостю. А вот меня расстраивал он сам.

– Нет, ну можно я его все-таки стукну? Легонечко. Душа просит, – тихо попросила я, говоря в район груди Майконга.

Попала как раз в паузу между фразами, поэтому каждое мое слово швед услышал прекрасно.

– Светлана! – Алрик урезонил меня не только взглядом, но и жестом протянутых ко мне рук.

В этот момент я четко уловила разницу в своем поведении. Если раньше я ни за что не позволила бы вот так протягивать ко мне лапы, то сейчас лишь хлопнула глазами в сторону Майка, и все. Меры приняты!

Лис развернулся и так клацнул челюстью, что волк тут же лапки прибрал и потрясенно замер.

И в ту же секунду я узнала этот взгляд. Сколько стычек было в молодости, сколько разных конфликтов, но одно я четко уяснила – никогда нельзя загонять врага в угол, если не планируешь, чтобы он дальше не дышал. Иначе он пойдет на страшное.

Алрик столкнулся с проблемой менталитета, с бессилием, и я четко увидела, что он понял – его сейчас снимут с этого шоу. И тогда он проиграет что-то важное, то, за что готов бороться до конца.

– Осторожно! – только успела выкрикнуть я, как блондин обернулся в волка и запрыгнул на кровать.

Майк быстро отодвинул меня собой подальше и спокойно сказал, глядя в глаза подвиду бессмертного:

– Уверен?

– Это же запрещено, – шепнула я полувопрос-полуутверждение.

– Именно. Он идет ва-банк, жертвуя собой.

– Зачем?

– Видимо, на кону стоит нечто большее, чем его жизнь. Заберись под свою кровать, – последнее Майконг произнес твердо, будто приказ.

***

У нас как принято? В горящую избу, коня на скаку. А тут командуют под кровать – шнырк.

Непривычно как-то, но куда я против волка?

С другой стороны, как Майка-то оставить, когда ему оборачиваться нельзя?

Я стянула с кровати одеяло, положила на спинку так, чтобы удобно было схватить и набросить. Потянула простыню и скрутила ее жгутом, пока волк мял лапами матрас, угрожающе рыча.

С кроватью Майконга проделала то же самое, что и со своей, глядя в напряженную спину брюнета. Он будто застыл, расправив плечи и чуть растопырив руки.

Алрик рычал все громче, но Майк не двигался. Не оборачивался.

– Ты слишком правильный, швед. Только и можешь, что рычать. Знаешь, что если бросишься первым, то проиграешь.

Волк припал на передние лапы, оскалив зубы.

– Света, – почти пропел Майк. – Мне тебя проводить под кровать?

И в его напевном тоне я услышала настоящую тревогу.

А что он беспокоится? Сам же говорит, что волк не нападет.

И тут я встретилась глазами с животным и поняла – на Майка не нападет. Нападет на меня. Вот почему брюнет так упорно старается загнать меня под кровать – тоже это понимает.

А я тут жгутики кручу зачем-то. Дурында!

Молчаливый рывок, звук порванного когтями матраса – и на меня летит волк. Пришло понимание: я просто не успею никуда спрятаться.

– Не оборачивайся! – крикнула я, отпрыгивая в сторону и закрывая голову руками.