Друзья и герои

Когда-то в Бухаресте ее насмешили слова Якимова: «Мы здесь в тихой заводи, мы спокойно переживем войну»: они с Гаем приехали туда, готовые к любым опасностям и даже гибели. Теперь, после всех этих беспокойных месяцев и долгого периода неопределенности, она понимала, что была бы счастлива обрести такое убежище. Но период неопределенности еще не закончился.

– Как вы думаете, итальянцы прорвут оборону? – спросила она.

– Почему вы спрашиваете? – рассмеялся Алан. – Вам бы хотелось этого?

– Нет, но, если мы останемся тут на зиму, нам понадобится теплая одежда. Я всё бросила в Бухаресте, а Гай привез с собой одни лишь книги.

– Вам совершенно точно понадобится пальто.

– Гарриет может купить пальто, если хочет, но я никогда не чувствую холода, – отрезал Гай.

– И нам потребуется какое-то жилье, – продолжала Гарриет.

– Чушь, – возразил Гай. – В гостинице дешево и удобно.

Он не желал тратить время на обсуждение одежды и домов, стремясь как можно скорее покончить с ужином. Когда Алан снова взял меню, Гай сказал:

– Я больше ничего не хочу. Если мы собираемся в «Алеко», думаю, пора идти.

Колеблясь, Алан взглянул на Гарриет:

– Хотите пахлаву? Уверен, вам понравится. Я бы и сам заказал.

Пока они ели пахлаву, Гай улыбался, но Гарриет ощущала его желание уйти и не получила никакого удовольствия от десерта. Когда Алан предложил кофе, она сказала:

– Наверное, пора идти. Уже поздно.

– Ну хорошо.

Алан, покряхтывая, встал и бросил печальный взгляд на кофемашину. Видя, как он старается скрыть разочарование, Гарриет, ранее твердо вознамерившаяся во всём поддерживать мужа, разозлилась на него. Она решила, что не пойдет в «Алеко». Политика наскучила ей, и она уже не готова была терпеть собеседников Гая только ради того, чтобы побыть в его обществе.

Якимов тоже покончил со своим ужином. Он потягивал тминный ликер Kümmel, развалившись в старом плетеном кресле, на которое набросил свое старое пальто, подбитое соболем.

– Уже уходите? – спросил он с куда большим энтузиазмом, чем выказал при их появлении.

– Мы собираемся в «Алеко», – сказал Алан.

– Вот оно что! А где это?

– Рядом с площадью Омония. Небольшое кафе, в котором собираются левые. Хотите с нами?

– Пожалуй, нет. Это звучит опасно. Не для бедного старого Яки.

В поисках такси им пришлось дойти до площади Конституции, и прихрамывающий Алан несколько раз предлагал перенести поход в «Алеко». Гай не желал и слышать об этом. Завидев вдалеке такси, он догнал его и заставил вернуться.

Гарриет, не желая давать ему шанса уговорить ее, объявила:

– Я не поеду. Пойду обратно в гостиницу.

– Как хочешь. Я вернусь не поздно.

Гай нетерпеливо схватил Алана за руку и втолкнул в машину, прежде чем тот тоже успел найти предлог для отказа. Захлопнув дверь, Гай провозгласил:

– Площадь Омония, кафе «Алеко»!

Наблюдая за тем, как удаляется такси, Гарриет подивилась энергии и решительности Гая, когда это касалось его политических интересов. Почему же он не мог подойти с таким же напором к собственной карьере? Он всегда был готов – чрезмерно, как ей порой казалось, – давать, помогать, сочувствовать, работать за других. Но для себя его амбиций не хватало.

Когда они впервые встретились, ей казалось, что ему не хватает лишь шанса проявить себя. Теперь же она начала подозревать, что он не хочет проявлять себя. Он не желал соперничать с кем-то. Он хотел развлекаться. Кроме того, он хотел, чтобы всё складывалось по его желанию, и в стремлении к этому мог проявлять самый банальный эгоизм. Но он всегда был прав. Всегда. Если же ему не хватало оправданий, то можно было прибегнуть к собственной морали.

Она уныло побрела в гостиницу, опасаясь, что в конечном счете он ничего не достигнет и просто-напросто зря растратит себя.

Часть вторая Победители