В застенках инквизиции. Процессы над ведьмами и животными

II

Процессы против животных впервые встречаются в XIII ст. По всей вероятности, они имели место и раньше, но в архивах не сохранилось достаточно ясных следов о них. Наибольшего развития эти процессы достигли между XV и XVII ст.[43], но продолжались еще в XVIII и XIX ст., а некоторые следы их замечаются даже и в наше время.

Сущность этих процессов заключается в том, что животные рассматриваются как вполне сознательные существа, сознающие то, что они делают, и обязанные поэтому ответствовать, подобно людям, на основании общих законов, за всякое совершенное ими преступление и за всякий причиненный ими имущественный вред. Процессы были уголовные и гражданские, последних гораздо больше, чем первых. Те и другие поражают своею абсурдностью и наивностью. Тут как бы в действительности происходят действия из басен Крылова. Животные не говорят, но за них говорят люди, давая за них ответы, представляя объяснения и резоны, делая возражения на предъявленные им обвинения или иски — как поверенные настоящих ответчиков. Животные-подсудимые привлекаются к уголовной ответственности, над ними производится формальное следствие, они подвергаются допросу, их обвиняет прокурор и защищает защитник, они судятся и осуждаются на основании законов. Иски к животным-ответчикам вчиняются по правилам гражданского судопроизводства; они предваряются повесткой, им предоставляется покончить дело миром раньше возбуждения тяжбы, с ними входят в компромиссы, делают им предложения, вызывают на уступки — словом, точь-в-точь как при всякой тяжбе между сторонами гражданского процесса.

При всей абсурдности этих процессов есть нечто трогательно-наивное в этом третировании животных как равных, в этом признании за животными как за божьими созданиями права действовать на земле и отвечать за свои дейстия. Они живут среди людей не вне закона, их не наказывают по произволу и капризу, а предоставляют правосудно взыскивать с них на основании законов и с предоставлением им всех законных гарантий справедливого и законного суда. За ними признается, наравне с людьми, право на существование на земле. Это право может быть у них отнято только по постановлению законной власти и только в том случае, если они злоупотребляют этим правом и причиняют человеку вред. Они пользуются защитой законов не только светских, но и духовных, и в случае доказанной их вины они, подобно членам церкви, могут быть отлучаемы от церкви. Отлучение животных от церкви считалось для них, как и для действительных членов церкви, самым тяжким наказанием, и духовные суды решались на такое наказание не сразу. Обвиняемое животное предварялось увещанием от имени жалобщика следующего рода. «Ты — созданье Божье, как таковому я обязан оказывать тебе уважение. Земля тебе дана, как и мне; я обязан дать тебе возможность жить. Но ты вредишь мне, ты присваиваешь себе мою собственность, ты портишь мой виноградник, ты пожираешь мою жатву, ты лишаешь меня плодов моих трудов. Может быть, я заслуживаю этих бедствий, ибо я несчастный грешник. Во всяком случае, право сильного есть право несправедливое. Я докажу твою неправоту, я буду просить у Всевышнего заступничества. Я тебе укажу место, где ты можешь существовать, уйди отсюда. Если же ты будешь упорствовать, то я тебя прокляну».

В этом обращении человека к животному больше трогательного, чем смешного. Трогательна эта наивная простота, с которой, при всей ее абсурдности, выражен почти пантеистический взгляд на мир, на природу, в которой все равноправны, от царя природы — человека — до ничтожного насекомого, тоже желающего жить и тоже имеющего право на жизнь…