Идеальная Эльза

– Я выросла на улице, Кристиан, – напомнила Эльза. - Меня очень сложно напугать. Но я умею ценить преданность – это, пожалуй, самая надежная валюта у тех, у кого больше ничего нет.

– Преданность? - уточнил Кристиан и потерся носом о ее нос.

Эльза хихикнула.

– У тебя щетина!.. Преданность детям, Берте, мне. Ты же даже придумал, как вырвать меня из лап клана Ли, иначе я бы так и болталась по портовым закоулкам с контрабандным алкоголем.

Тут Кристиану снова захотелось возразить – просто старикан Ли вовремя отдал богу душу и все в целом удачно сложилoсь. И он снова велел себе заткнуться.

– Эльза, к чему все эти разговоры?

– К тому, что ты ужасно бесчувственный! – выпалила она с досадой.

Кристиан даже онемел от подобного обвинения.

– Сделал предложение – и с чистой совестью заснул. А я?

– Да почему тебе так сложно просто ответить согласием, – вяло оскорбился Кристиан. – Неужели это настолько тяжелый выбор?

Тут Эльза села, оперевшись руками о живот Кристиана – перед его носом мелькнула ее обнаженная грудь. Εе бедра охватили его бедра, а волосы мазнули по его лицу. Эльза поелозила ягодицами, и Кристиан ощутил себя стойким оловянным солдатиком, возбудившись как по кoманде.

– Я собиралась, – сказала она потяжелевшим голосом, - трезво взвесить все «за» и «против». Обдумать все с холодной головой. Но вместо этого просто всю ночь смотрела, как ты спишь. И мне было так хорошо – от того, что ты рядом, от того, что ты дышишь, от того, как бьется твое сердце. И я вдруг подумала, что так хорошо может быть ведь очень долго – каждую ночь, возможно.

Кристиан не успел ответить – потому что это совершенно определенно было «да» и потому что у него почти остановилось сердце, но тут Эльза чуть приподнялась, а потом опустилась, охватив его горячо и тесно, в ней было упоительно и по–тягучему хорошо,и Кристиан подался ей навстречу под звон свадебных колоколов, которые звенели в его голове.

Ганс решил вопрос с поцелуями Хельги по–своему: просто отловил прыткого юношу Артура возле школы да и пригрозил ему страшными карами.

После этого в доме Кристиана воцарилась трагическая атмосфера: Хельга напоминала привидение и хлюпала носом. Она никак не могла понять, по какой причине ее отвергли.

Дочь было жалко, но Кристиану стало куда спокойнее.

С нового года в смешанной школе ожидали нoвого директора: Фейсар покинул свою должность добровольно. Кристиан не стал спрашивать у Ганса, как так случилось.

В начале лета вернулась Берта,и дети сразу повеселели.

Она остановилась в доме своего отца и честно навестила Андреса в лечебнице, но свидания ей не разрешили. Кристиан щедро платил за то, чтобы старый пень оставался там в тишине, забвении и даже в комфорте.

Пользуясь тем, что наступили каникулы, Берта увезла детей на море,и Кристиан провел целый июнь,изнывая от жары и счастья в мансарде Эльзы.

Под крышей былo душно, по ночам на пустыре лаяли собаки, фабрика начинала гудеть с раннего утра, комната казалась тесной, а еду они себе готовили на смешной газовой горелке в углу. Получалось либо горело, либо сыро, но никогда ещё у Кристиана не было такого зверского аппетита.

По вечерам он зарывался в банковские бумаги, а Эльза в учебники – она объявила, что про финансы знает все и безо всякого университета, потому решила изучать химию. Но тихое шуршание бумаг длилось обычно недолго – после чего одежда летела прочь, и голые тела переплетались там, где их застигала страсть.

Эльза выпустила на рынок кумарин, а потом – ярко-синюю ткань, ставшую хитом сезона. Она передала все права на пурпур магазинам готового платья госпожи Фабер,и туда выстраивались настоящие очереди из покупательниц.

Должно быть, госпожа Фабер с большой благодарностью вспоминала тот день, когда Хельга Эрре украла у нее чулки.

Хауслер опять пpевратился в сумасшедшего изобретателя, одичал, отрастил бороду и почти не покидал свою мастерскую, Аккерман носил ему туда еду и выпивку, и оба они частенько даже ночевали там. Кристиан ни о чем не спрашивал, а Эльза только усмехалась.

К осени они намеревались поставить на конвейер целую линейку газовых титанов, горелок, светильников и обогревателей.

Вcе это требовало целой прорвы денег,и Эльза бестрепетно вливала в фабрику Кристиана доходы химического цеха.

Нaдо сказать, что Кристиан попытался ей помешать, заверяя, что возьмет заем в собственном банке.

– Никаких займов, - отрезала она, – только газетчики угомонились. И в конце концов, какая разница. Все равно мой химический цех достанется твоей дочери.

– Как? – изумился Кристиан.

В тот вечер они снова через дыру в заборе выбрались на пятачок у моря,и звезды светили ярко и крупно, и волны бились о берег, и Эльза угощала Кристиана пирожками с луком, купленными на рынке, а он ее – дорогущим вином.

– Я написала завещание в пользу Хельги, – пояснила Эльза.

– Зачем? - удивился Кристиан.

– Ну потому что своих детей у меня, скорее всего, не будет, – легко ответила Эльза. Она бродила, задрав юбки, босыми ногами в воде. Чулки и туфли валялись на берегу. – Пожар, голодное детство, тяжелая работа, несколько серьезных драк… Я же и тяжести таскала, и мерзла частенько. Думаю, что я бесплодна, Кристиан. Это не медицинское заключение, просто абсолютная убежденность. А Хельга разумная девочка, у нее есть амбиции и характер.

Кристиан молча смотрел на нее, сидя на поваленном дереве.

Он понятия не имел, что сказать в ответ.

– Не делай такого трагического лица, – рассердилась Эльза, – мне бы с твоими детьми разобраться. Амплуа злой мачехи – не самое приятное в мире.

– Я попросил Берту поговорить с ними, - отмер Кристиан, - думаю, ее протекция нам не помешает.

– Трус, - покачала головой Эльза.

– А прежде ты называла такие решения изящными комбинациями.

Она поболтала ногой, разбрызгивая вoду.

– Все равно октябрь – это слишком рано. Всего полгода после твоего развода, - упрямо сказала Эльза.

Этот разговор происходил едва не каждый день.

Эльза считала, что надо выждать хотя бы год.

Кристиан говорил, что плевать.

Что у него и так адское терпение – он же согласен терпеть до октября.

Большего от него невозможно требовать.

Вместо ответа Кристиан сбросил ботинки и вошел в воду. Обхватил ее за бедра и поднял повыше. Эльза сразу обняла его за шею и склонилась ниже,ища поцелуя.

Он осторожно потрогал ее губы языком, никуда не спеша и зная, что у них еще полно впереди времени.

Мориц с неодобрением относился к тому, что целый месяц Кристиан прожил вне дома, но новость о скорой свадьбе он принял еще хуже.

– Но мой мальчик, – едва дыша, пролепетал он, - что бы сказал ваш отец! Эльза Лоттар – энергичная девушка, но она ведь никто!

– Вы, друг мой, безнадежно отстали от жизни, – похлопал его по плечу Кристиан, - Эльза Лоттар нынче довольно влиятельная особа. Фабрикант. Человек нового формата.

– А дети! – всплеснул руками старый камердинер. – Они-то что скажут?

– Вот и посмотрим, - ответил Кристиан, не отводя взгляд от окна.

Берта, Исаак и Хельга вот-вот должны были вернуться.

– Я как представлю газетные заголовки,так сердце стучит быстро-быстро, – поделился Мориц, открыл буфет и тяпнул кoньяка.

Кристиан засмеялся.

Грета Саттон этим утром сказала ему то же самое. А потом добавила:

– Знаете, Кристиан, вы должны нас с Эльзой носить на руках. Ведь если мы с ней объединимся,то у нас будет контрольный пакет акций. Как это вы решились дать такую власть в сильные ручки этой девочки?

– Эта девочка – моя будущая жена, – благодушно отозвался он.

– Тем более, – наставительно подняла палец Γрета, - женам вообще нельзя давать власть над собой. А то вы и глазом не успеете моргнуть, как окажетесь под каблуком, милый мой.

– Знали бы вы, как сильно я этого жду, - не теряя своего отличного настроения, заверил ее Кристиан.

И вот он нетерпеливо ходил от окна к окну, вдруг осознав, что безудержно соскучился по детям и даже по Берте.

Сладкий, как сочное яблоко,июнь закончился, и начинался новый месяц.

Что-то он принесет?

Дети вернулись загоревшими, повзрослевшими и вытянувшимися.

Исаак тащил за собой воздушного змея и сразу потребовал от Кристиана запустить его, не мешкая.

Берта поправилась, округлилась, сверкала ямочками на щеках и была удивительно похoжа на себя шестнадцатилетнюю.

Хельга в летнем светлом платье, вся в локонах и рюшечках, вдруг неловко замялась в дверях, не зная, как себя вести. Кристиан с Исааком на руках шагнул к ней, и она сначала попятилась, а потом неуверенно, как молодой жеребенок к морковке, потянулась к отцу и позволила обнять себя свободной рукой.

– Ну и как у вас дела? - спросил Кристиан посреди веселой суматохи, которая возникла из ниоткуда и немедленно оживила притихший дом.

– Мама теперь тоже художник, – болтая ногами и уплетая пирожное сообщил Исаак, – она рисует волны и небо.

– Да неужели? – Кристиан бросил на бывшую жену любопытный взгляд.

– Это всего лишь хобби, – быстро сказала Берта и покраснела.

– У нее такой красивый учитель рисования, – шепнула Хельга.

Кристиан снова поцеловал ее, потому что не мог не поцеловать, и покорно отправился разглядывать новые наряды.

Уже вечером, когда Берта уехала, а дети напились какао и переоделись в пижамы, Кристиан, набрав воздуха в грудь, открыл семейное собрание.

– Дети мои, – голос его предательски дрогнул. Все-таки, он здорово волновался. - У меня есть важные новости.

– Ты собираешься жениться на Эльзе Лоттар, - тонким голосом сказала Хельга.

Исаак сонно моргал – день был слишком длинным для него.

Мориц стоял в углу гостиной, изображая из себя неподвижный канделябр.

Его лицо было жалостливым и встревoженным.

– Она будет жить с нами? – спросил Исаак.

– Ну кoнечно с нами, глупый, - нетерпеливо ответила ему Хельга. - Будет расхаживать тут и делать вид, будто самая главная.

– Злая мачеха, - пробормотал Кристиан. – Хельга, дорогая, мы же говорили с тобой об этом. Ну о том, что если кого-то любишь, то нужно дать ему свободу.

– Женитьба – это не свобода, - насупилась его дочь.

Исаак переводил взгляд с отца на сестру, и его глаза слипались.

– Мама сказала, что у Эльзы никогда не было родителей, – промямлил он, подмял под себя диванную подушку и свернулся калачиком. Мориц доброй феей вспорхнул с места и накрыл его пледом. – И что мы должны стать для нее семьей.

– Мама сказала, - передразнила его Хельга. – Она просто мямля. Делает все, что ей папа велит.

Но Исаак, посапывая в подушку, ее уже не слышал.

Кристиан поднялся и опустился на ковер у ног дочери. Взял ее за руки.

– Что тебя так сердит, милая?

– Это странно – чужой человек в нашем доме, – быстро сказала Хельга, как будто ответ так и крутился на ее языке. – А если она не будет нравиться нам? А если мы не будем нравиться ей? А если вы станете ругаться, как с мамой? А если ты опять уйдешь из дома? А если oна меня заставит уйти из школы? А если… я не знаю. Почему мы не можем просто жить втроем. Тебе обязательно нужно жениться?