Оливер Твист - реальная история

ОЛИВЕР ТВИСТ - РЕАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

АННОТАЦИЯ

История Оливер Твиста более реальная и правдоподобная, чем у Чарльза Диккенса, и разумеется более драматическая. Тут все как и должно происходить на самом деле, без прикрас.

. ГЛАВА Љ 1

Оливер Твист в реальной истории оказался не столь везучим как у Чарльза Диккенса. Да и вообще Чарльз Диккенс похоже плохо знал английские суды. В самом деле судья уже стукнул молотком и вынес приговор: три месяца каторжных работ мальчику. И это еще довольно мягко, по меркам английского правосудия.

Поэтому педантичный суда сообщил доброму дяденьке который напросился в свидетели защиты, что уже вынесенный приговор следует обжаловать в установленном законом порядке. А пока Оливера должные отвести в исправительную тюрьму для несовершеннолетних. А апелляцию рассмотрят только на следующей неделе... И то если дойдет очередь!

А если господин будет возникать, то его арестуют за неуважение к суду!

Что же логично... И похоже на правду... Только с одним отличием: три месяца каторжных работ как-то маловато за сотрудничество с ворами. И судья вляпал Оливеру года четыре. И еще хорошо, что уже не средние века, а то могли и повесить, хоть ты будь трижды ребенком.

Оливеру хлопнули по щекам, и мальчик пришел в себя. Что же он ведь живучий. И повели в место исполнения наказаний. Оливер шел, опустив голову, и ему было очень стыдно. Он бы приковал цепью словно щенок к полицейскому.

И звякали кандалы на руках...

Оливер чувствовал себе преступником, арестантом и конченым человеком, или ребенком. Впрочем, он уже был в работном доме, и пытался утешить себя, что тюрьма не слишком от приюта отличается.

Но получалось плохо - воображение рисовало матерых преступников, размахивающих кинжалами.

Впрочем, Оливера отвели в тюрьму для мальчиков, в отделение, где сидели дети до четырнадцати лет. Это для него хорошо и безопаснее...

Оливера на пример три тетки-надзирательницы заставили раздеться, и окатили сначала холодной, а затем и горячей водой из насоса. Потом побрили голову. Даже не намылили волосы, но после горячей воды бритва в руке тюремной надзирательницы скользила легко, и даже не порезала мальчику голову. Потом Оливеру выдали полосатую пижаму с номерком. И поскольку время летнее оставили босиком, обещав обувь выдать только в морозы.

Затем Оливера слегка высекли, вроде прописки и отвели в камеру. Тюрьма была мрачной с решетками и злыми полицейскими. В камере были жесткие койки и голые доски, с одеяла. Примерно, как в приюте. И Оливеру отвели койку, на втором ярусе, и дали поесть овсянки, сообщив на работу он пойдет завтра.

Оливер прилег на деревянную постель без подушки, как впрочем это было и в работном доме, и укрылся грубым одеялом. Только голове неприятно быть голой. Впрочем, иногда детей брили наголо и в работном доме, так что для Оливера это было не в новинку. Разве что решеток на окнах не было. И ходили они босыми до морозов, их обували лишь так чтобы дети не простудились раньше времени на смерть.

Оливер ощутил себя словно вернувшимся в родные стены работного дома. И успокоился...

И заснул покрепче, и ему снилась во сне мама, которую он никогда не видел, и пышные булки и куски мяса.

Дети вернулись с работы. Они были уставшие, и их окатили холодной водой и дали поесть овсянки с хлебом. Разбудили и дали поесть и Оливеру. В общем все как в работном доме, разве что кормят в детской тюрьме не то, чтобы лучше, но дают еды больше. И ребята не такие истощенные как в приюте. Но и работают они тоже поболее и кроме того их еще учат в школе.

Оливера они скупо приветствовали и спросили за что он. Оливер ответил:

- Ни за что!

И это вызвало дружных хохот.

И слова что все они не за что!

Ребята, были уставшие, по сигналу надзирательницы быстро помолились, сняли пижамы и легли под одела. Неприятно спать до голых досках, но привычно и Оливер уснул.

С утра их пробудили, снова заставили молится, вымыть руки и повели на завтрак. После чего пара часов учебы, и двенадцать часов работы. Вкалывали дети на станках. Оливеру приходилось толкать полотно, перебирая босыми ножками. Дети тут были еще малого возраста, и их пока не отправляли на шахту. А вот после четырнадцати можно и угодить на рудники. Впрочем, в шахту могут и сейчас за провинность отправить. Или например, в колонии, на плантации.

Когда Оливер спросил, где хуже: дети однозначно сказали, что рудники. Там страшная вонь от тот, что справляют нужду прямо в щели, и от факелов. И не солнца с ядовитыми испарениями. А на плантации, хоть свежий воздух и тепло. А в Индии и тропиках вечное лето, и приятно. Хотя и бьют много, но на плантациях бывают периоды, когда почти нет работы. А вот шахте, тяжелее некуда.

Оливер в первые же день так устал, что ее дополз до койки. Приходилось передвигаясь ногами, толкать руками веретено. И ноги забились капитально, да и подошвы зудели сбитые о битом.

Впрочем, детей чередовали. На следующий день уже была работа, сидя, и немели руки, но ноги чуть отошли.

Двенадцать часов труда сильно выматывали. Но кормили трижды в день, и получше приюта, а по воскресенья было мясо, а трижды в день рыба. Тело сильно болело в первые дни, но потом Оливер втянулся и боль притупилась.

Юный организм привыкал к нагрузкам. В воскресенье было дополнительная учеба и молитвы, и почти не было работы.

Тяжело в детской тюрьме королевства Британия, но жить можно. И от работы тело становится крепче, и мускулы сильнее. А простая, но здоровая пища, улучшает организм.

Оливер постепенно привыкал к это жизни... Даже что-то пытался мысленно представлять во время работы, чтобы не так скучно было.

Апелляцию разумеется судья все время переносил под теми и иными предлогами, дело Оливера Твиста не пересматривалось. В конце концов добрый господин плюнул, и решил, что ему какое дело до неизвестного мальчишки. Тем более детской тюрьме сносно кормят, учат, и есть крыша над головой. И это лучше, чем бродить по улицам.

А самом себе брать оборвыше себе дороже...

Но если добрый господин уже махнул на Оливера рукой, то Плут об нем не забыл.

Сначала все боялись, что мальчик их выдаст. Но время шло и страхи развеялись. И им тоже плевать на Оливера. Только вот Плут, хотел вернуть своего желторотого друга в банду.

Но тюрьма хоть и для детей, но с нее так просто не сбежишь. И решетки, и стены высокие и охрана, все как у взрослых преступников. Разве что женщин среди надзирательниц много, в отличии от более старших заключенных.

Одна из них была знакомой Плута. И тот решил попробовать устроить побег Оливеру.

И вот мальчишка-воришка решил подобраться к ней. Надзирательница спросила Плута:

- Как я его выведу?

Мальчик-вор заметил:

- Очень просто! Скажешь, что работы в соседнем цеху понадобился мальчишка для частного производства и выведешь за ворота!

Надзирательниц возразила:

- Мне за это влетит! Не пойдет!

Плут предложил:

- Так передай ему записку от меня!

Надзирательницу кивнула:

- За это с тебя золотая гинея!

Мальчик-воришка возразил:

- Много хватит и шиллинга!

Надзирательницы рыкнула:

- Это запрещено!

Плут логично заметил:

- Никто не узнает! Маленькая такая записка. И целый серебряный шиллинг! За это монету еще недавно воров вешали!

Женщина пожала плечами и предложила:

- Два шиллинга!

Плут пожал плечами и отметил:

- Оливер мне не настолько дорог чтобы давать за одну записку целых два шиллинга!

Надзирательница почесала лоб и заметила:

- А зачем это тебе вообще надо!

Мальчик-вор логично ответил:

- А вам какая разница? Шиллинг хотите получить, почти даром!

Женщина согласилась:

- Да я передам записку! Это мелочь!

Плут набросал на листке бумаги, несколько строк и передал надзирательнице. Та взяла это с собой прятав в лифчик.

Все просто...

Плут передал ей шиллинг, и тут же пожалел. В самом деле кто для него этот Оливер. Да и не ясно поможет ли это.

Плут и сам был под угрозой ареста в любой момент. Деньги добывались с риском для свободы. А иногда еще случает что мальчиков и вешают за кражи или отправляют в шахты. А на рудниках, больше пяти лет почти никто не протягивал, а часто еще и раньше загибались.

Может, быть для Оливера и лучше четыре года провести и детской тюрьме, получить образование и профессию, и потом вести честную жизнь. Ведь все воры рано или поздно кончают в петле, а то и хуже. Редко кто из преступников доживал до старости, а чтобы не ловили таких и вовсе не было. Рано или поздно все попадаются.

Вот их хозяин сам не ворует, а только командует малолетними воришками. Но рано или поздно и его кто-то да сдаст.

Плут тяжело вздохнул, и постарался не думать, что будет после его поимки. А как там Оливер - его часто ли порют?

Оливер был тише воды и ниже травы. Тут были в камере дети десяти-одиннадцати лет в основном сидевшие по мелочам, и довольно спокойные. Так что жизнь в тюрьме была скучновата, размеренная и довольно тихая. На шалости не было сил и времени. Бунтарей в этом отряде не было. Ночью дежурил полицейский который смотрел из-за решетки и пил кофе, или надзирательница. Так что дети были вынуждены не шуметь и спать. А так они все время под наблюдением.

Скучно конечно, но с другой стороны никто из ребят тебя не терроризирует. Все идет по уставу, как в армии без дедовщины. Разве что работы много... А времени на сон не хватает, но к этому тоже привыкаешь. Зато после физической нагрузки засыпаешь без труда. Как деревья валимся на нары, не ведая бессонницы вождей.

Оливер физически от постоянной тяжелой работы за два с половиной месяца окреп, и почти не страдал. До конца срока еще очень далеко, и считать дни рано. Благо хоть крыша над головой, и достаточное количество еды - работный дом это частное заведения где на детях экономят. А тут казенная еда и пока в Британии голода и неурожая нет в клетке кормят по норме, чтобы лучше работали. Юные воришки истощенными не выглядят. Иногда они вкалывают и на свежем воздухе, метут двор, крутят жернова мельниц, качают насосы.

Если нет работы в цеху - уже склад забит, то детей заставляют просто переносить камни с места на место, или молоть муку ручными жерновами. Иногда даже если у надзирательниц хорошее настроение - играют в футбол.

Во всяком случае Оливеру тюрьма пошла на пользу. Он стал здоровее, крепче, спокойнее, и чаще улыбался.

Надзирательницы отвела его в угол, как была беседы и переда записку шепнув:

- Это от Плута!

Оливер ощутил смешанные чувства. Хорошо, что его не забывают, но с другой стороны он уже привык к такому спокойному и относительно сытному месту как детская тюрьма. И снова возвращаться в воровской мир не хотелось.

Оливер не знал с младенчества материнского тепла и семьи, и для него камера с решетками не была адом, а чем-то привычным с рождения. И нары достаточно сухие, и подушку ему дали из соломы за хорошее поведение. И укрылся одеялом и спи. Мальчики почти не храпят, и ты видишь простые, но приятные сны. Можно и почитать в воскресенье в тюремной библиотеке. И с работы если склад забит, отпускают иногда пораньше.