Бегущая вода

– Правда? – Янь Ци никак не ожидал такого от отца.

– Почему бы и нет? – улыбнулся отец. – Но я должен быть уверен, что этот ребенок порядочен и не окажет на тебя плохого влияния.

– Вовсе нет! – быстро ответил Янь Ци. – Байли Ху – очень хороший друг.

– Значит, пригласи его к нам на ужин через пару дней. Твоя мать приготовит вкусные блюда, чтобы угостить твоего друга. Она обрадуется.

– Потрясающе, – обрадовался Янь Ци.

Когда на следующий вечер в павильоне появился Байли Ху, юноша пригласил его в гости. Он рассказал другу об их разговоре с отцом и изо всех сил уговаривал его согласиться.

– Он разрешил мне снова играть на цинь, – сказал Янь Ци. – Если бы ты жил со мной, мы могли бы каждый день обсуждать музыку.

– Я не…

Неожиданно для юноши Байли Ху не сразу согласился, а, казалось, колебался.

– Что случилось? Ты не хочешь?

– Я так долго жил один в горах и привык к свободе. Боюсь, что не смогу соблюдать все правила в вашей семье, – осторожно произнес Байли Ху. – Не думаю, что твой отец одобрит это.

– Это не имеет значения. Он может быть строгим, но на самом деле он очень хороший.

– В конце концов, я посторонний человек с неизвестным происхождением…

– Он знает, что ты мой друг, и будет хорошо относиться к тебе, – сказал Янь Ци, но в то же время он сам не был уверен в том, что говорит.

– Правда? – Байли Ху уклончиво покачал головой.

Юноша был немного обеспокоен и не ожидал, что Байли Ху откажется от приглашения отца.

– Если ты откажешься, мой отец может запретить мне играть на цинь. – Он посмотрел на Байли Ху. – Он волнуется, что я попаду в плохую компанию, и это может сказаться на нем… Тогда он точно не одобрит мою любовь к музыке. Понимаешь?

– Какое это имеет отношение ко мне? – внезапно спросил Байли Ху. – Разве это не ваше семейное дело?

Янь Ци почувствовал, что безразличное отношение Байли Ху отличается от его обычного настроения. Но он не хотел так просто отказываться от своего друга.

– Я хочу сыграть мелодию, затрагивающую сердце, – сказал Янь Ци, – но ты однажды сказал, что мне не хватает жизненного опыта, и мое понимание мира ограничено.

– Не принимай близко к сердцу, – произнес Байли Ху.

– Я, наоборот, признаю, что ты прав. – Выражение лица Янь Ци стало очень серьезным. – Раньше я просто изучал музыкальное искусство, пытаясь понять саму музыку, цинь и мир вокруг. Я многое узнал о связи, и у меня каждый день появляются новые идеи. Поэтому я хочу пригласить тебя жить со мной, чтобы вместе постигать искусство цинь. С твоей помощью однажды я, может, сыграть мелодию, затрагивающую сердца.

– Что насчет меня? – улыбнулся Байли Ху. – Что мне делать с моей простой хижиной в горах?

– Когда я достигну своей цели, ты вернешься обратно. К тому времени я стану совсем взрослым, и отец больше не сможет меня ограничивать. Я буду часто тебя навещать, – ответил Янь Ци, хотя он и сам понимал, что его мечты могут и не осуществиться.

– Ты действительно эгоистичный человек, – вздохнул Байли Ху. – Для начала дай мне время подумать.

– Ты обещаешь, что придешь завтра? – все еще беспокоился Янь Ци.

– Сейчас уже поздно, тебе пора возвращаться.

Байли Ху взял свой фонарь и исчез в полумраке, а в темноте лишь мерцал небольшой красный огонек.

Этой ночью Янь Ци заснул рано.

Ему снилось, что он, наконец, получил разрешение своего отца практиковаться на цинь, а Байли Ху слушал его и комментировал ключевые моменты в его игре. А мелодия цинь была особенно чувственной и проникала в самое сердце.

Закончив играть, Янь Ци повернулся к Байли Ху в ожидании его замечаний.

– Если ты сможешь сыграть мелодию, затрагивающую сердца, я ни о чем не буду жалеть, – слегка улыбнулся Байли Ху.

Даже во сне его образ был точен, но выглядел он так, словно что-то потерял.

Услышав слова Байли Ху, Янь Ци поспешно начал играть на цинь.

Никогда еще он не играл так быстро и так нервно, дергая струны, как летний ливень, обрушивающийся на лист лотоса.

Когда он достигал диапазона высоких частот, звук цинь терял свою первоначальную теплоту и становился более резким и хрупким, и, наконец, инструмент не выдержал – струна оборвалась.

Янь Ци был взволнован, он беспомощно встал и заметил, что Байли Ху не задавал вопросов и не обращал внимание на порванную струну, а встал и направился к двери.

– Куда ты идешь? Разве ты не обещал остаться, пока я не сыграю мелодию, затрагивающую сердце?

Байли Ху не оглядывался, и его темный силуэт становился все менее отчетливым и вскоре совсем исчез из поля зрения Янь Ци.

Юноша внезапно понял, что на этот раз Байли Ху не нес красный фонарь. Он присел на пол и оказался в своей спальне, а за окном светало и лил проливной дождь.

– Байли Ху, вероятно, не придет.

Этот сон, казалось, возвещал об отсутствии мальчика за ужином. Вчера он просил время подумать, так еще и погода испортилась. Тропинка около павильона Лу Мин была размыта из-за дождя, поэтому невозможно было найти дорогу в город.

«Должен ли я попросить моего отца прислать кого-нибудь и встретить Байли Ху? – подумал Янь Ци. – Но, если он не собирается приходить, это все равно будет бесполезно?»

Он достал цинь из завернутой мягкой ткани и торопливо стал перебирать струны, играя мелодию, которую накануне играл для своего друга. Его волнение вскоре утихло. А за окном дождь становился все сильнее, и затянутое тучами небо не предвещало дальнейшего просветления.

В мгновение ока наступило время ужина, а Янь Ци все еще играл, совершенно позабыв о быстротечности времени. Он надеялся, что если продолжит играть, то Байли Ху, может быть, решится прийти.

– Прекрати играть, пора ужинать.

В дверях раздался величественный голос, Янь Ци поднял голову и увидел отца.

– Отец, я знаю…

Отец кивнул.

– Почему твой друг еще не пришел?

– Он может не прийти.

– Почему?.. – Отец на мгновение заколебался. – Разве ты не сказал, что он обязательно придет?

– Сегодня льет такой сильный дождь, а он живет в отдаленном месте. Боюсь, ему будет трудно найти дорогу.

– Все в порядке. Мы можем послать за ним кого-то и привести сюда.

Янь Ци взглянул на отца с некоторым удивлением: он, казалось, был полон ожиданий от визита Байли Ху. Может быть, он полностью принял одержимость своего сына музыкальным искусством, но действительно ли он может принять Байли Ху?

– Забудь, я не знаю, придет он или нет, – ответил юноша.

– Что ты имеешь в виду? – Отец выглядел разочарованным. – Разве твой друг не обещал прийти сегодня к нам на ужин?

– Байли Ху сказал, что ему нужно подумать. Давай подождем его еще немного.

Выражение лица отца оставалось очень странным, некая смесь недовольства и сожаления, возможно, с намеком на облегчение.

– Что-то случилось? – спросил Янь Ци.

– Ничего подобного, – ответил отец. – Кстати, есть ли что-то, что твой друг не может есть?

– Не замечал за ним ничего такого.

– А есть ли что-то необычное в его поведении?

– Необычное?

– Что отличало бы его от обычных людей.

Янь Ци задумался о хижине, как он словно парил на Луне, когда Байли Ху играл на флейте, но решил не говорить отцу об этом.

– Когда он обычно приходил? – спросил отец, прерывая воспоминания юноши.

– Вечером, когда садится солнце.

– А днем?

Ян Ци задумался и покачал головой. Он не понимал, почему отец так подробно расспрашивал о мальчике. Может, он опасается, что его сын попал в плохую компанию, и беспокоится о его окружении? Но тот никогда не говорил прямо, поэтому сложно было понять, о чем он думал.

– Хорошо, давай сперва поедим, – ответил отец. – На улице сильный дождь, так что не выходи из дома. Если он так и не придет, мы обсудим это завтра.

Дверь медленно закрылась, и Янь Ци снова ощутил раздражение.