Крысавица

* * *

Каталина

А-а-а-а!!! Бунтовщики! Смутьяны! Мятежники! Гады гадские! Сами в петлю голову пихают, а обо мне даже не думают! А как всё хорошо начиналось: нас высыпала встречать огромная толпа слуг, причём нам действительно были рады, моё крысиное чутьё не обманешь. Я, дура наивная, расслабилась, думала, буду сейчас в роскоши купаться. Ага, сейчас! Этот благообразный старичелло, папаша красавчика Диего оказался самым настоящим бунтовщиком и мятежником. Главное, сам же рассказывал, что с недовольными комендант делает, и тут же призывает сына, родного сына, к бунту! Он нормальный вообще? Или с возрастом в мозгах что-то перегорает и разжижается, делая стариков совершенно невменяемыми? Взять хоть этого старичелло или ту бабку полоумную, которая меня сюда запихала. Да чёрт с ними, с этими ходячими мумиями, мне-то сейчас что делать? Я отчаянно запищала, привлекая к себе внимание погружённого в раздумья (ох, как мне эти думы не нравятся!) Диего. Эй, красавчик, многая знания, многая скорби, хорош думать, мозги слипнутся, обрати на меня внимание! Ага, с тем же успехом я могла Бернардо звать. Или к стене обращаться. Диего, ау! Твоя малышка сейчас сгинет от голода и жажды!!! Ноль внимания, фунт презрения. Я заскрежетала зубами. Ладно, красавчик, ты сам напросился. Задвижка на клетке была простой, но отодвинуть её крысиной лапкой оказалось не так-то просто. Я пыхтела, сопела, кряхтела, а проклятый засов даже не дёрнулся ни разу! Ну же, давай, ещё чуть-чуть! Есть! Я победно пискнула и, изрядно уставшая и вспотевшая, вывалилась из клетки. Диего на меня по-прежнему внимания не обращал, Бернардо вообще спиной стоял, разбирая дорожный сундук Диего. Хм, ничего такой сундучок, в нём запросто пару трупов спрятать можно. А ещё говорят, что мужчины путешествуют налегке! Я протёрла мордочку лапками и подбежала к Диего. Сейчас я тебя, красавчик, быстро в чувства приведу. Мужчины вообще не в состоянии долго думать, а в обществе сексуальной девушки не способны думать в принципе. Сейчас я, конечно, не в самой лучшей форме, но сексуальность — это же не только смазливая мордашка и точёная фигурка. Это обаяние, жесты и мимика, запах… Да много всего! Я поставила лапки на ногу Диего и пискнула, в очередной раз пытаясь привлечь к себе внимание. Меня опять проигнорировали, а вот сама я не заметить исходящий от Диего аромат не смогла. Ум-м, как же восхитительно красавчик пахнет! К аромату сильного, уверенного в себе и своих силах мужчины примешивалась острая нотка сдерживаемого гнева, солоноватый аромат печали и прохлада стальной решимости. Побрейте меня налысо и назовите ёжиком, этот симпатяга уже всё для себя решил! Эй, красавчик, опомнись! Не смей, слышишь меня, не смей делать глупостей! Или хотя бы сначала расколдуй меня, а потом рискуй собой, сколько душе угодно! — Бернардо, — Диего легко смахнул меня в сторону и встал, как я ни пыталась его удержать, — эту рубашку не убирай. И плащ тоже. Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!!! Я не сдержала горестного писка при виде чёрной шёлковой рубашки и такого же непроницаемо чёрного плаща, вынутых индейцем из сундука. Так, без паники, мне нужно срочно придумать, как остановить этого ненормального. Может, хе-хе, внести свои оригинальные дополнения в костюмчик героя? То ли меня выдал блеск глаз, то ли кто-то в дополнение к смазливой физиономии обладал зачатками телепатии или просто не в меру умным оказался, но меня подхватили на руки, поднесли к лицу и прошептали прямо в ушко: — А ты бы стала терпеть такой произвол военных? Я?! Терпеть?! Пупсик, ты меня с матерью Терезой не перепутал случаем? Да попробовал бы хоть один козёл говорить со мной таким тоном, как с тобой губернатор, быстро бы зубы в платочек собрал! — Вот и я не хочу, — Диего вздохнул, жёстко усмехнулся. — Только выступать открыто против коменданта пока рано, горожане боятся военных. Надо сначала ослабить их власть, пошатнуть авторитет, выставить дураками, а вот тогда-то и можно будет сражаться с открытым забралом. Диего, ты первый в моей жизни красавчик, наделённый не только смазливой рожицей и великолепным телом, но ещё и мозгами. Обычно человеку даётся или красота, или ум. А мужикам вообще ничего не даётся кроме грубой силы. — Я стану Зорро. Лисицей, уводящей солдат по ложному следу. А пока они гоняются за мной… — по губам Диего скользнула озорная мальчишеская улыбка. О, кажется, мальчик уверен в том, что кроме его самого и его древнего папеньки есть ещё готовые не просто возмущаться по углам беззаконием коменданта, но и противостоять ему. Увы, кажется, я слишком переоценила ум красавчика. Я же говорила, человеку даётся или ум, или красота. — Не сопи, у нас всё получится, — Диего шутливо потянул меня за хвост. Я вздрогнула и засопела ещё громче, даже не пытаясь скрыть собственного скепсиса. — А завтра поедем к падре Антонио, он обязательно подскажет, как тебя расколдовать. Падре Антонио очень мудрый, он самый уважаемый человек в нашем городе, а может быть, даже во всей Калифорнии, — Диего подул мне в мордочку и негромко рассмеялся, когда я сморщила нос и звонко чихнула. Хм, новость о мудром человеке, способном меня расколдовать, порадовала. Только как Диего назвал этого мудреца? Падре? Он что, священник? Так, а теперь включаем логику. Диего де Ла Вега испанец, значит, католик, соответственно и падре у нас священник католический. А что я, как любой среднестатистический человек, помню о католических священниках? Правильно, Инквизиция, несчастная, загубленная похотливым святошей, а точнее, собственной дуростью, Эсмеральда, обет безбрачия, нарушаемый чаще, чем все остальные обеты со времён сотворения мира, Крестовые походы, интриги, заговоры и золото тамплиеров. Кхм, что-то меня как-то совсем не тянет знакомиться с представителем церкви. Я и в своём-то времени к ним не тянулась. Только вот спрашивать меня, похоже, никто не собирается. Диего вообще не склонен что-либо с кем-либо обсуждать, как сказала бы моя давнишняя подружка Ленка, мужчина мечты. Только вот я о таком не мечтала! Или мечтала? Я отчаянно поскребла лапкой за ухом, но умные мысли категорически отказывались посещать мою голову. Ну и чёрт с ними, буду решать проблемы по мере их поступления. А самое главное для меня сейчас что? Правильно, вернуть себе человеческий облик. И что мне для этого нужно? Дон Диего де Ла Вега, точнее, его желание мне помочь, потому что если красавчик упрётся и откажется, я окажусь в безвыходном положении. Кроме Диего о том, что я человек, знает только Бернардо, а он всего-навсего слуга, что-то среднее между элементом мебели и домашним питомцем. И какой из всего этого вывод? Мне придётся быть милой и ласковой с Диего, по крайней мере до тех пор, пока он не расколдует меня. А уж потом… О, как только я опять стану человеком, я смогу поставить непокорного красавчика на колени! Я заставлю его пылать от страсти и желания, это проверенный и лучший способ подчинить себе любого мужчину. Эх, мне бы хоть на одну ноченьку чары снять, уж я бы тогда не оплошала! — Судя по довольной мордашке, ты уже составила план действий, — чуть насмешливый голос Диего вернул меня с небес на землю. — Даже страшусь представить, что меня ждёт, когда ты станешь человеком! О, поверь, пупсик, ничего особенно страшного тебя не ждёт. Я всего лишь напомню тебе, кто именно является в доме хозяином. Точнее, хозяйкой. Но выдавать свои планы красавчику Диего я не собиралась, а потому сладко улыбнулась, села столбиком, умильно сложив передние лапки на груди, и зашевелила носиком, намекая, что соловья баснями не кормят. Диего, как всегда, понял меня сразу. — Проголодалась? Я согласно кивнула и опять замерла, всем своим видом демонстрируя кротость и послушание. Диего, стоит всё-таки признать его ум, на мою покладистость не купился, рассмеялся негромко, хорошо хоть без еды не оставил. Положил на блестящее, аж просвечивающее на свету блюдечко виноград, несколько микроскопичных бутербродов и ещё что-то тёмно-коричневое и скукоженное. Не поняла, это ещё что такое? Я опасливо принюхалась, но скукоженное упоительно пахло копчёным мясом. — Это вяленое мясо, — в голосе Диего по-прежнему отчётливо слышалась улыбка, — попробуй, тебе понравится. Я осторожно лизнула лежащий ближе всего ко мне кусочек. М-м-м, вкуснятина! Разум отдал бразды правления желудку, следующие несколько минут совершенно выпали из моей памяти. Я ела! Всё подряд, лапками хватая еду, пачкая мордочку и усы, причмокивая и даже попискивая от удовольствия. Мамочка, как же хорошо поесть! И почему я раньше не ценила наслаждения едой? — Первый раз по-настоящему голодала? — понимающе усмехнулся Диего, а потом сказал нечто такое, отчего у меня надкушенная виноградинка из рук выпала, а в уши словно с размаху затычки забили. — Когда мне было десять, нас с Бернардо отправили на неделю в лес. Вдвоём. Мы должны были обрести свои тотемы, только после этого мы могли называться мужчинами. Обалдеть! Десятилетних детей на неделю в лес сбагрить! У нас бы таким родителям уже давно срок припаяли за жестокое обращение, а тут ничего, даже пальцем строго не пригрозили. — Знаешь, самым сложным было не тотемы обрести, а банально выжить, — Диего без всяких церемоний опустился прямо на пол, обхватил колени руками. — Я же до этого на всём готовом жил, отец меня баловал со страшной силой. Ещё бы! Первенец, наследник, у мужчин это особый бзик, даже если наследовать кроме пары драных башмаков да десятка пустых бутылок и нечего. Ну, может, ещё несколько поколений полудохлых тараканов, обитающих в углу занюханной коммуналки. — Я когда впервые до нормальной еды дорвался, тоже уплетал всё подряд, даже вкуса не чувствовал, — Диего усмехнулся, провёл рукой по волосам, — зато научился ценить простые вещи: крышу над головой, еду, тепло очага, хотя теперь и умею обходиться без этого. Мы часто не ценим того, что имеем. Просто потому, что оно есть, и нам кажется, что так будет всегда. Я задумчиво смотрела на сидящего передо мной загорелого кареглазого красавца и впервые видела в нём не просто смазливого паренька, с которым было бы приятно покувыркаться в постели или посетить какой-нибудь приём, чтобы увидеть, как желтеют от зависти проклятые конкурентки, а сильного мужчину. Причём сильного, может быть, и не телом, вряд ли Диего способен свернуть трубочкой серебряную тарелку или сломать стальную вилку, сколько духом. Наверное, именно такие парни и прокладывали дорогу в богом и людьми занюханной глуши, возводили города, а при необходимости шли одни против полчищ врагов. Чёрт, что-то я начала рассуждать как Ленка, та часами могла говорить о скромном Герое с соседней улицы. Хотя лично я никаких героев на соседней, да и своей собственной улице не встречала, обычные алкаши и неудачники, ничего в жизни не добившиеся. Или я чего-то не понимала? — Мыться будешь, малышка? Диего явно не относился к людям, готовым часами предаваться мечтам или воспоминаниям. Посидел, поностальгировал, а потом словно захлопнул шкатулку с воспоминаниями, вернувшись к энергичному ритму жизни. Уважаю, в моём мире на такое не многие способны. Я доела виноградинку и только после этого, я же приличная девушка, а приличные девушки во время еды не разговаривают, кивнула. — Сама справишься или помочь? А ещё у Диего хорошая память и острый язык. Вот зараза, не упустил возможности поддеть меня моим первым купанием! Я обиженно фыркнула и по привычке попыталась скрестить руки на груди, опять забыв, что в крысином облике это действие физиологически невозможно. Чёрт, да что же я такая забывчивая! — Помощь понадобится, попросишь, — Диего поставил передо мной большую глиняную посуду, похожую на игрушечную ванночку для кукол. Не поняла, Диего играл в куклы? — Это чаша для полоскания рук после еды, — пояснил Диего, заметив мой любопытный взгляд. — Старая, ей ещё при маме пользовались. Так-с, делаем вывод, что матери у Диего нет давно. А отца кончина супруги не сломала, выглядит он довольно бодро и не спился, в отличие от моего папаши. Может, не так сильно и любил супругу? Я передёрнула плечиками и попыталась забраться в ванночку. Угу, с тем же успехом я могла бы без специального снаряжения штурмовать Эверест. Края чаши казались шероховатыми и низкими только на первый небрежный взгляд. Я банально не дотягивалась до бортика своей будущей купальни. Гр-р-р, мало того, что я в человеческом обличье ростом не вышла, так меня ещё и превратили в маленького зверька! Хотя, с другой стороны, вряд ли Диего смог бы проникнуться состраданием к огромной массивной зверюге, невесть как оказавшейся в его каюте. Крыса, конечно, тоже не самый привлекательный зверь, но менее опасна, чем одичавшая собака или огромный ягуар. Я вздохнула, недовольно дёрнула хвостиком и ещё раз попыталась вскарабкаться на стенку этой проклятой чаши. У меня даже получилось уцепиться за её край, но слабые нетренированные пальчики не удержались, и я бесславно скатилась вниз. — Помочь? Голос Диего прозвучал так неожиданно, что я подпрыгнула, истошно пискнув. — Прости, малышка, не хотел тебя пугать, — Диего успокаивающе погладил меня по спинке. — Тебе помочь или сама справишься? Положа руку на сердце, которое, как считают все мои теперь уже бывшие коллеги, у меня напрочь отсутствует, я не люблю просить о помощи. И не потому, что вся из себя такая гордая, вовсе нет. Просто люди не умеют помогать бескорыстно. Один раз помогут, а потом всю жизнь попрекают тебя своим добрым делом. Проще стиснуть зубы и сделать всё самой. Да, получится медленнее и не так хорошо, зато ты никому и ничем не будешь обязан. Вот такая философия человека двадцать первого века. Как оказалось, философия человека девятнадцатого века (или в каком там времени сеньор Диего обитать изволит?) существенно отличалась от моей. Не дождавшись ответа, Диего ловко подцепил меня ладонью и плюхнул в воду. От неожиданности я булькнула в ванну головой вниз и глотнула воды, пряно пахнущей какими-то восточными благовониями. Причём действительно благо, а не просто вониями. — Осторожнее, сеньорита, — Диего приподнял меня над водой, подождал, пока я закончу чихать и фыркать, после чего аккуратно погрузил в воду. Я всем тельцем навалилась на стенку чаши, так что над водой только нос торчал, и блаженно запищала. Боже, я в раю. Или, по крайней мере, где-то очень близко. — Позволите? — Диего с лёгкой усмешкой смотрел на меня, одновременно закатывая рукава. На ум мне почему-то пришла песнь о легендарном Стеньке Разине, та самая, в которой он княжну за борт кидает. А ещё вспомнились многочисленные детективы, в которых маньяк с садистской улыбкой топит жертву в ванне. Ой, чует моё сердце, пора мне заканчивать водные процедуры. Однако сбежать я не успела, меня ловко перехватили и… нет, не притопили, а стали мыть, бережно разминая каждую мышцу. Сеньор Диего де Ла Вега, потомок древнего рода, богач и аристократ собственными благородными руками мыл крысу! Вы вообще эту картинку представляете? Я — нет, хоть и была той самой крысой, которую мыли. — Вот и молодец, — приговаривал Диего, бережно массируя мне спинку, — вот и умница. Сейчас я девочку намою, она будет чистенькая и красивая. Я откровенно балдела под этими сильными и при этом удивительно чуткими и нежными пальцами. Дома я регулярно посещала массажистку, пару раз мне даже эротический массаж делали, но движения профессионала были чего-то лишены, какой-то человечности, что ли. Чёткие, размеренные, уверенные прикосновения, словно тебя не человек массирует, а киборг какой-то. Диего не был профессиональным массажистом, зато под его пальцами я вспомнила, что я женщина. Молодая, привлекательная и, что было для меня даже ново, слабая. Я и слабая? Ха, да это как горячий снег или солнечная ночь, в принципе невозможно! Только вот в этой чаше, ставшей ванной, под чуткими пальцами сеньора Диего мне было глубоко наплевать на собственные принципы. Потом, всё потом, когда я стану человеком и вернусь назад, а пока пусть всё будет так, как есть. Лично меня всё устраивает, а если кого-то что-то не устраивает, то это не мои проблемы. Я уже дремала, когда Диего достал меня из ванны, вытер мягким полотенцем с густым ворсом, а потом положил на чистую, хрустящую от крахмала наволочку и бережно накрыл платком, который при моих размерах вполне сошёл за покрывало. Я пошевелила усиками в знак благодарности, после чего провалилась в крепкий и здоровый сон.