Оборона Лиепаи (июнь 1941)

Командир 148-го иап майор Зайцев Г. Н. и его заместитель по политической части батальонный комиссар Головачев Г. М.

Одновременно с этим в ВВС округа начали развертывание новых истребительных и штурмовых авиационных полков. На должность командира 236-го иап был назначен командир 1-й эскадрильи 148-го иап майор П. А. Антонец, за ним на новую должность убыл командир 3-й АЭ майор Н. В. Гаврилов. Всего из полка за этот период на вышестоящие должности убыло не менее 15 опытных пилотов. Так, например, для формирования 241-го шап убыли на должность комэска заместитель командира эскадрильи капитан В. И. Туровцев (впоследствии Герой Советского Союза), а младшие лейтенанты М. З. Бондаренко (впоследствии дважды Герой Советского Союза) и А. П. Ероснин — командирами звеньев.[84] На начало мая 1941 года число пилотов в полку с 75 сократилось до 57 (в том числе 20 выпускников декабря 1940 г.). Тем не менее, все 20 молодых летчиков полка к 22 июня уже умели летать на И -153 («Чайка»).

Для замены командиров, ушедших на повышение, при управлении 6-й смешанной авиаивизии (сад) в Риге были организованы курсы командиров звеньев, на которых также обучалось некоторое количество летчиков полка. С апреля командир полка, три командира эскадрилий и шесть заместителей командиров эскадрилий обучались в Шауляе на базе 10-го иап летать на МиГ-3. За два дня до начала войны они вернулись в полк. В ближайшее время ожидалось прибытие эшелонов с МиГ-3 и переучивание на него остальных летчиков. К счастью, этого не случилось. Всего перед началом войны в 148-м иап было 68 И-153, 5 УТИ-4, 5 У-2. В т. ч., 14 самолетов были с выработанными моторесурсами, нехваткой деталей для замены и непригодными к боевой работе.[85] Имелось 57 пилотов (21-первого года службы, 1 болел, 2 не летали на боевых самолетах).[86] Аэродром полка обслуживал 101-й батальон аэродромного обслуживания 23-й авиабазы 9-го района авиационного базирования. Под Палангой у этого полка находился оперативный аэродром, на котором постоянно находилось дежурное звено истребителей. Накануне войны полк был приведен в состояние повышенной боевой готовности. В своих воспоминаниях[87] о последних предвоенных днях бывший пилот Аркадий Павлович Дегтярёв подтверждает, что приказы дошли до последнего солдата: «20-го и 21-го числа полк подняли по тревоге в 4 часа утра, и [мы] без отбоя целыми сутками сидели на аэродроме и ждали указания. В эти дни рассредоточили самолёты вокруг аэродрома на границе его, навели камуфляж на самолётах, вырыли траншеи, подвезли нам боевые бомбы [весом по] 25 к[ило]гр[амм] (тогда на самолёты И-153 «Чайка» подвешивали бомбы)».

Заместитель командира полка по политической части батальонный комиссар Головачев также сообщает[88] о конкретных приготовлениях к боевым действиям: «…Мне, как и некоторым другим, был предоставлен очередной отпуск. 22 июня я с семьёй собирался уехать в Краснодар, к братьям, на родину. Но это не состоялось. Наши предположения на основе виденного с воздуха оказались правильными, хотя дивизионное руководство неоднократно организовывало меры, переводя по тревоге полк на учебно-практическое положение. 21 июня утром меня отозвали из отпуска, приказав срочно явиться на аэродром, взяв с собой всё лётное обмундирование, что я незамедлительно и сделал. До вечера личный состав вместе с личным составом авиа[ционной] базы отлично занимались приведением в полную боевую готовность как лётного, так и наземного эшелона. Организовали использование передового, полевого засадного аэродрома на восточной окраине местечка Паланга в Литовской ССР, непосредственно примыкавшей к бывшей границе с фашистской Германией. В полуметровой канаве ([наш] аэродром [был] построен на болотистой почве с применением дренажа) вокруг аэродрома организовали боевые гнёзда против возможного наземного нападения, организовали, выдвинув вперёд, боевое охранение». Необходимо также отметить, что накануне войны была начата реформа авиационного тыла. В соответствии с ней обслуживавшая 148-й иап 119-я авиабаза переформировывалась в 101-й батальон аэродромного обслуживания.[89] Зачастую в разных работах упоминаются оба названия. Обслуживали 148-й иап расположенные в Лиепайском районе посты ВНОС 1-й роты 32-го батальона ВНОС.[90]

Оперативное дежурство системы ПВО осуществлялось в Лиепае следующим образом. Одна дежурная батарея каждого дивизиона находилась в готовности № 2, остальные в готовности № 3. Оперативные дежурные по 43-му и 84-му озадн подчинялись оперативному дежурному участка ПВО, который в свою очередь подчинялся оперативному дежурному ВМБ. Система ВНОС была организована так: 84-й озадн имел четыре наблюдательных поста на удалении 12–14 км от батарей и охватывал северную и северо-восточную часть Лиепаи; 43-й озадн имел три НП на таком же удалении и охватывал южную и юго-восточную часть города. Морской сектор обеспечивался береговыми постами СНиС. Посты ВНОС 1-й роты 32-го батальона ВНОС замыкались на КП участка ПВО. Оперативный дежурный 148-го иап имел связь с командным пунктом участка ПВО и имел право вызова в воздух истребительной авиации.[91]

В Лиепайском уезде в районе Вайноде строился постоянный аэродром для 31-го скоростного бомбардировочного полка (сбап). Сам 31-й сбап д опострой ки нового аэродрома базировался в Елгаве. В Вентспилсе базировался 40-й сбап. Для этих полков было развернуто крупное аэродромное строительство. Его осуществляли строительные батальоны подчиненные народному комиссару НКВД Латвийской ССР. В Вентспилсе аэродром строили 470-й и 471-й, в Вайноде — 472-й и 473-й строительные батальоны.[92] По вопросу подчиненности, в докладной записке прокурору КБФ, написанной 24 июля, начальник штаба флота контр-адмирал Ю. А. Пантелеев писал следующее: «Отношение Либавской ВМБ с Красной Армией (ПрибОВО) определялось совершенно четко — база в мае месяце 1941 года перешла в оперативное подчинение ПрибОВО по решению Генерального Штаба, о чем было донесено в ГМШ и Генеральный Штаб шифровкой — телеграммой. За оборону Виндавы и Либавы целиком, таким образом, отвечал ПрибОВО, а о помощи флота (КБФ) ПрибОВО не просил и задач КБФ не ставил».[93] Взаимодействие в Лиепае командования различных силовых ведомств было налажено только перед самой войной. Командующий КБФ 7 мая 1941 года доложил командующему войсками округа о том, что по вине командира 67-й сд было сорвано совместное учение, которое предполагалось провести 5–7 мая совместно с командованием ВМБ и 67-й сд Вопросы взаимодействия между частями гарнизона, по мнению командующего флотом, все еще не были отработаны. Командующий войсками округа приказал командиру дивизии немедленно отработать все вопросы взаимодействия с командованием ВМБ.[94] На более высоком уровне взаимодействие предполагалось наладить в ходе командно-штабных учений[95], планировавшихся на конец июня командованием КБФ. Учение должно было быть проведено с 27 по 28 июня 1941 года. Тема учения: «Противодесантная оборона островов Эзель, Даго и оборона Рижского залива во взаимодействии флота с частями Красной Армии. Участники учения: силы флота, 1-й авиационный корпус Красной армии, войска округа — 6-я сад, 16-я сд, управление 65-го СК, 3-я осбр, 67-я с. д. Руководитель учения — начальник штаба КБФ. Замысел учения: противник наращивает силы в восточной части Балтийского моря. В район Вентспилс подходят десантные корабли противника. Их атакуют советские ВВС и подводные лодки. В свою очередь противник атакует авиацией Палдиски и Главную Базу КБФ (Таллин). Противник высаживает на побережье Курляндии воздушный десант. КБФ атакует флот противника, происходит морской бой. Противник отходит».

Ухудшение отношений с Германией началось ощущаться командованием ЛибВМБ с середины апреля 1941 года. Моряки торговых судов, побывавшие в Мемеле и Готенхафене, отмечали установку зенитных орудий на крышах домов, засыпку верхних этажей домов песком. Военная и пограничная разведка докладывала о сосредоточении до 400 танков в Мемеле. В немецких портах, у границ с СССР, отмечалось появление крейсеров, миноносцев и торпедных катеров. Фиксировалось повышение интенсивности их боевой подготовки. В самой Лиепае участились диверсии — пожары на зернохранилище и спичечной фабрике.[96] Город Лиепая находился почти на стыке двух пограничных округов: Белорусского и Прибалтийского. Сухопутную границу с Германией на юге охранял 105-й Кретингский пограничный отряд Белорусского пограничного округа. Прибрежную полосу охранял 12-й пограничный отряд Прибалтийского пограничного округа. В составе отряда находились пять комендатур и двадцать пять пограничных застав. Штаб отряда располагался в Лиепае. Морское побережье от Паланги до Лиепаи охраняли 4-я и 5-я комендатуры. Штаб 5-й комендатуры располагался в Руцаве. Морскую акваторию от Паланги до Ирбенского пролива охранял 2-й дивизион 2-го Балтийского морского пограничного отряда пограничных судов. В составе 2-го дивизиона имелись следующие корабли: катера типа «МО-2» — ПК-216, ПК-217; катера типа МО-4 — ПК-212, ПК-213, ПК-214, ПК-215, ПК-218, ПК-219, ПК-220, ПК-221, ПК-222, ПК-223; катер типа КМ-4 — К-296, К-297; сторожевой корабль «Коралл» (бывший литовский «Pirmunas», ранее «Prezidentas», «Prezidentas Smetona», с сентября до января 1941 года — «Задорный»); посыльное судно «Юпитер»; катер К-267 (бывший литовский катер «Partizanas»); катера типа «К» — К-271, К-272; катер типа «МКМ» — К-274. Непосредственно в Лиепае находились катера типа «МО»: ПК-212 — ПК-219.[97] Перед началом войны ко 2-му дивизиону был прикомандирован сторожевой корабль «Аметист» (бывший эстонский «Sulev») Ленинградского Военно-морского пограничного училища.[98]

Политработники 12-го погранотряда

Командир 2-го дн 2-го БОПС капитан-лейтенант Финочко А. Д.

Начальник 12-го пограничного отряда майор Якушев В. И.

Начальник штаба 12-го пограничного отряда майор Черников В. А.

Начальник 1-го отделения 12-го ПО майор Кнтехцян А. А.

Начальник 4-го отдела штаба 12-го ПО майор Дудин Т. И.

На 29 марта 1941 года состав морпогрансудов и их вооружение 2-го дивизиона 2-го Балтийского отряда НКВД было следующим[99].

Таблица 3 Тип катера Показатели МО-4 КМ-4 МКМ СК «Партизан» Количество 8 2 1 1 Имевшие на вооружении 45-мм пушку 2 Имевшие на вооружении 12,7-мм пулемет ДШК 2 Имевшие на вооружении пулемет ДП 2 Имевшие на вооружении пулемет «Максим» 2

Взаимодействие между пограничными войсками НКВД и частями КБФ было организовано согласно инструкции[100], по следующим направлениям:

а) порядок передвижения военнослужащих по побережью и островам Балтийского моря,

б) порядок производства работ и их охрана,

в) порядок взаимодействия нарядов флота и пограничных войск при нарушении границы,

г) взаимное опознавание.

По согласованию с Наркомом ВМФ Военный совет КБФ 19 июня 1941 года ввел[101] по флоту оперативную готовность № 2. Об этом доложил командующий КБФ командующему войсками ПрибОВО 20 июня 1941 года: «Части КБФ с 19.6.41 года приведены в боевую готовность по плану № 2, развернуты КП, усилена патрульная служба в устье Финского залива и Ирбенского пролива».

32-й местный стрелковый батальон при этой готовности перешел на усиленную караульную и комендантскую службу. Охрана военного городка была усилена флотским полуэкипажем. От района СНиС и 67-й сд были выделены конные разъезды и пешие патрули. В районе каземата бывшей батареи на стадионе «Олимпия» был развернут КП участка ПВО, в районе северного мола был развернут КП командира ВМБ (условное обозначение — «Хабаровск»), в районе 842-й зенитной батареи был развернут ЗКП командира ВМБ (условное обозначение — «Владивосток»). С 20 июня на узлы связи наркомата связи были отправлены военные команды, которым была поставлена задача: