История цивилизации

ГЛАВА 13. НАЧАЛО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ

Нам до сих пор очень мало известно о начале обработки земли, о переходе людей к оседлому образу жизни, хотя за последние пятьсот лет значительное количество исследований было посвящено именно этим вопросам. В настоящее время мы можем с некоторой уверенностью утверждать лишь, что когда-то, около 15 000 или 12000 лет до Р. X., в то время, как азилианские люди населяли юг Испании, а остатки первых охотников устремлялись к северу и востоку, где-то в Северной Африке, или Западной Азии, или в той обширной средиземной долине, которая погребена теперь под водами Средиземного моря, существовали люди, век за веком вырабатывавшие два жизненно необходимых вида деятельности: обрабатывание земли и приручение животных. Они стали также мастерить впервые, кроме орудий из оббитого кремня своих предков-охотников, орудия из полированого камня. Они открыли способ плести корзины, ткать грубые ткани из растительных волокон и делать неуклюжую глиняную посуду.

Они вступили в новую стадию человеческой культуры, неолитическую стадию (новый каменный век), в отличие от палеолитической (старого каменного века), кроманьонских, гримальдийских народов, азилианцев и им подобных[2]). Постепенно эти неолитические люди расселились по наиболее теплым местностям Земли, а ремесла, которые они изобрели, растения и животные, которыми они научились пользоваться, распространились, благодаря подражанию и усвоению, еще более широко, чем они сами. В период около десяти тысяч лет до Р. X. большая часть человечества уже поднялась до неолитического уровня.

Вспашка земли, посев семян, сбор жатвы, молотьба и размол должны казаться современному сознанию вполне очевидными, последовательными ступенями, точно так же, как для него является банальной истиной то, что Земля круглая. Спрашивается, как можно было иначе действовать? Что же еще оставалось делать? Но для первобытного человека, жившего двадцать тысяч лет тому назад, вся система действий и рассуждений, которая кажется нам такой достоверной и очевидной, не представлялась вполне ясной. Он ощупью искал правильный способ, проходил через множество испытаний и ошибочных представлений, вызывавших на каждом шагу фантастические и бесполезные осложнения и неправильные толкования. Где-то в области Средиземного моря росла в диком состоянии пшеница, и человек, должно быть, научился толочь ее и растирать ее зерна для пищи задолго до того, как начал сеять. Он умел жать прежде, чем научился сеять.

Чрезвычайно интересно, что во всем мире, повсюду, где существуют посевы и жатвы, можно всегда найти следы прочно установленной первобытным умом связи между представлением о посеве и идеей кровавой жертвы и, первоначально, жертвы человеческой. Изучение происхождения этой связи представляет глубокий интерес для любознательного ума. Заинтересованный читатель найдет очень обстоятельное изложение этого вопроса в капитальном труде Дж. Г. Фрезера «Золотая ветвь». Мы не должны упускать из виду, что эта связь возникла в детском, мечтательном, создавшем мифы, первобытном сознании дикаря; никакими логическими выводами нельзя ее объяснить. Но, по-видимому, у неолитических народов, живших от 12000 до 20000 лет тому назад, существовал обычай принесения человеческой жертвы всякий раз, когда наступало время посева, и в жертву приносились не какие-нибудь незначительные, изгнанные из общества люди: обычно умерщвлялись избранный юноша или девушка, к которым часто относились с глубоким почтением и даже благоговением вплоть до момента их заклания. Такой юноша являлся чем-то вроде жертвенного бога-царя, и все подробности, сопровождавшие его жертвоприношение, превратились в ритуал, руководимый старейшими, сведущими людьми и освященный выросшим в течение веков обычаем.

Предметы эпохи неолита

Вначале первобытный человек, имевший лишь грубое представление о временах года, должен был натолкнуться на большие трудности при определении наиболее благоприятного момента для принесения жертвы и начала посева. Есть основание предполагать, что существовал такой момент в истории человечества, когда люди не имели понятия о годе. Первая хронология велась в лунных месяцах; предполагают, что годы библейских патриархов являются в действительности месяцами, а Вавилонский календарь носит явные следы попытки вычислить время посева путем отсчитывания тринадцати лунных месяцев от момента предыдущего. Это влияние луны на календарь наблюдается вплоть до наших дней. Если бы привычка не притупила ощущения странности, нам показалось бы весьма удивительным, что христианская церковь празднует распятие и воскресение Христа не в настоящие годовщины, а в числа, которые изменяются из года в год вместе с фазами луны.

Сомнительно, занимались ли первые земледельцы наблюдением над звездами. Более вероятно, что за звездами стали наблюдать впервые кочевые пастушеские племена, которые открыли, что по ним легко узнавать направление. Но как только они поняли, что по звездам можно определять времена года, значение их для земледелия стало очень велико. Время посева оказалось связанным с более северным или более южным положением некоторых наиболее заметных звезд. Почти неизбежным следствием этого для первобытного человека явились создание мифа и поклонение этой звезде.

Легко заметить, какое значение должен был приобрести в этом раннем неолитическом мире человек знаний и опыта, человек, хорошо знакомый с обрядом кровавого жертвоприношения и положением звезд.

Другим источником влияния для умудренных знаниями мужчин и женщин служили страх перед нечистотой и осквернением и способы очищения, уместные в таких случаях. Ибо наряду с колдунами были и колдуньи, а наряду с жрецами — жрицы. Первый жрец был на самом деле не столько служителем культа, сколько носителем прикладных знаний. Его знания были, главным образом, эмпирические и часто ложные: он ревниво охранял их от остальных людей, но все это отнюдь не меняет того факта, что первоначальные его функции состояли лишь в том, чтобы знать, и что его первоначальная деятельность была деятельностью чисто практической.

Двенадцать или пятнадцать тысяч лет тому назад эти неолитические человеческие общины, обладавшие известными традициями и классом жрецов и жриц, умевшие возделывать поля и строить маленькие, обнесенные стеной города, распространились по всем теплым и хорошо орошенным местностям Старого Света. Век за веком между этими общинами происходил обмен и заимствование идей. Элиот Смит и Риверс употребляли термин «гелиолитическая культура» для обозначения культуры этих первых земледельческих народов. Слово «гелиолитический» (составленный из слов «солнце» и «камень») не представляется, пожалуй, наиболее подходящим термином для этой культуры, но нам придется его употреблять, пока ученые не дадут нам другого. Зародившись где-то в Средиземных и западноазиатских пространствах, эта культура распространялась век за веком в восточном направлении с острова на остров через Тихий океан, пока не достигла Америки и не смешалась там с более первобытной культурой монгольских переселенцев, спустившихся туда с севера.

Эти смуглолицые люди гелиолитической культуры приносили с собой всюду известное количество идей и навыков. Некоторые из этих идей настолько странны, что нуждаются в объяснении психологов. Гелиолитические люди сооружали высокие пирамиды и складывали огромные круги из больших камней, быть может, для того, чтобы облегчать жрецам астрономические наблюдения; некоторых или даже всех своих мертвецов они сохраняли в виде мумий; они татуировались и совершали обрезание; у них существовал древний обычай кува-ды, состоявший в том, что при рождении ребенка отец укладывался на ложе и симулировал роды; они считали приносящим счастье амулетом хорошо известную свастику.

Если бы нам нужно было набросать карту мира и указать пунктиром границу распространения этих обычаев по оставленным ими следам, пришлось бы нарисовать пояс вдоль умеренных и субтропических побережий от Англии (Стоунхендж) и Испании через весь земной шар до самой Мексики и Перу. Но часть Африки, лежащая ниже экватора, северная Центральная Европа и Северная Азия не имели бы совсем этих точек. Там жили расы, развивавшиеся фактически в самостоятельном направлении.