История цивилизации

ГЛАВА 27. МУЗЕЙ И БИБЛИОТЕКА В АЛЕКСАНДРИИ

Еще до воцарения Александра греки уже распространились в качестве купцов, художников, чиновников и наемных солдат по большей части персидских владений. В династических смутах, последовавших за смертью Ксеркса, принимал участие отряд греческих наемников в десять тысяч человек под предводительством Ксенофонта. Возвращение этого отряда в азиатскую Грецию из Вавилона описано в его «Отступлении десяти тысяч», которое представляет собой одну из первых историй войн, написанных участником-полководцем. Завоевания Александра и раздел его недолговечного царства между подчиненными ему полководцами сильно способствовали проникновению в древний мир греков, их языка, обычаев и культуры. Следы этого распространения греческой цивилизации можно найти в глубине Центральной Азии и Северо-Западной Индии. Греческое влияние на развитие индийского искусства было очень велико.

В течение многих веков Афины сохранили свою славу как центр культуры и искусства; их школы функционировали до 529 г. после Р. X., т. е. в течение почти тысячи лет, но руководство интеллектуальной жизнью мира перешло теперь на ту сторону Средиземного моря, к Александрии, новому торговому городу, основанному Александром. Фараоном там сделался македонский полководец Птоломей, окруживший себя двором, говорившим на греческом языке. Прежде, чем сделаться царем, он был близким другом Александра и глубоко проникся идеями Аристотеля. Он взялся с большей энергией и уменьем за организацию условий, необходимых для развития знаний и исследований. Он написал также историю войн Александра, которая, к несчастью, потеряна для мира.

Еще Александр пожертвовал значительную сумму денег Аристотелю на его работы, но Птоломей I первым сделал постоянный, долговечный дар науке. Он заложил в Александрии здание, специально посвященное музам, Музей Александрии. В течение трех или четырех поколений научная работа александрийцев отличалась высокими достоинствами. Эвклид, Эратосфен, измеривший Землю и ошибившийся всего лишь на пятьдесят миль при исчислении ее диаметра, Аполлоний, написавший труд о конических сечениях, Гиппарх, составивший первую звездную карту и каталог звезд, Герои, изобретший первую паровую машину, находятся среди величайших звезд этого необычайного созвездия пионеров науки. В Александрию из Сиракуз прибыл учиться также и Архимед, состоявший впоследствии в тесной переписке с Музеем. Там же жил Герофил, один из величайших греческих анатомов, применявший, как утверждают, вивисекцию для своих исследований.

В течение одного или двух поколений, во время царствования Птоломея I и Птоломея II, длился ослепительный расцвет науки и открытий, подобного которому мир больше не видел вплоть до XVI века после Р. X. Но он был не продолжителен. Могло существовать несколько причин последовавшего упадка. Покойный профессор Магафи указывал в качестве главнейшей из них тот факт, что Музей был «царским» учебным заведением и что все его профессора и ученики оплачивались фараоном и состояли у него на службе. Это было очень хорошо, пока фараоном был Птоломей I, ученик и друг Аристотеля. Но по мере того, как представители династии Птоломеев сменяли друг друга, они египтизировались, попадали под влияние египетских жрецов и религиозного развития Египта, они не стремились развивать дальше уже сделанную работу, и их контроль окончательно задушил дух исследования. После первого века своей деятельности Музей сделал мало ценных вкладов в науку.

Птоломей I не только старался в самом современном духе способствовать накоплению новых знаний. Он пытался также основать энциклопедическое вместилище мудрости в Александрийской библиотеке. Но это был не просто склад книг, а учреждение, в котором книги переписывались и продавались. Огромная армия переписчиков сидела за работой, постоянно умножая копии книг.

Таким образом, здесь мы ясно видим первые зачатки того умственного процесса, который продолжается в наше время. Мы видим здесь систематическое собирание и распространение знаний. Основание этого Музея и библиотеки отмечает одну из величайших исторических эпох в жизни человечества. Это истинное начало Новой Истории.

Но этот труд по накоплению и распространению знаний встречал множество серьезных затруднений. Первым из них являлась глубокая пропасть в обществе, отделявшая философа, по своему положению аристократа, от торговца и ремесленника. В те дни существовало большое количество стеклянных и металлических дел мастеров, но они не находились в умственном контакте с мыслителями. Стекольщик создавал прекраснейшие цветные бусы и кубки, но он не выделывал флорентийской фляжки или оптического стекла. Чистое стекло не интересовало его. Металлических дел мастер выделывал оружие и драгоценности, но не делал химических весов. Философ создавал возвышенные теории об атомах и природе вещей, но не имел практических сведений об эмали, пигментах, фильтровании и прочем. Его не интересовали вещества. Так, Александрия в краткие дни своего процветания не создала ни микроскопов, ни новых химических продуктов. И хотя Герои и изобрел паровую машину, ее никогда не пытались использовать на практике для выкачивания воды, для приведения в движение судна или для другой какой-нибудь полезной цели. За исключением области медицины, практическое приложение знаний было весьма мало развито, и прогресс науки не поощрялся и не поддерживался интересом и возбуждением, вызываемым практическим применением научных выводов. Таким образом, с исчезновением умственной любознательности Птоломея I и Птоломея II, дальнейшая научная работа оказалась лишенной всякой опоры. Открытия Музея продолжали заноситься в секретные манускрипты и никогда, вплоть до возрождения интереса к науке в эпоху Ренессанса, не распространялись среди широкой массы человечества.

Библиотека также не вводила улучшений в производство книг. Древний мир не имел бумаги определенных размеров, сделанной из тряпичной массы. Бумага была китайским изобретением и появилась на Западе лишь в IX веке. Единственным книжным материалом являлся пергамент и полосы тростника — папируса, соединявшиеся краями. Эти свитки наворачивались на палки и были очень неуклюжи и неудобны для употребления. Эти обстоятельства препятствовали появлению печатных книг, разделенных на страницы. Само по себе печатание было известно миру, как кажется, еще в древнем каменном веке: в древнем Шумере уже существовали печати, но без обилия бумаги мало было толку печатать книги; этому нововведению, кроме того, могли оказывать сопротивление из профессиональных интересов занятые работой переписчики. Александрия выпускала книги в большом изобилии, но среди них не было дешевых, и ей не удавалось распространять знания среди населения античного мира вне зажиточного и влиятельного класса.

Таким образом, блеск этого умственного расцвета никогда не распространился за пределы небольшого круга, соприкасавшегося с группой философов, собранной первыми Птоломеями. Он напоминал свет в потайном фонаре, закрытом от широкого мира. Внутри он мог быть ослепительно ярким, но, несмотря на это, оставался невидимым. Остальной мир продолжал идти старыми путями, не ведая того, что семя научного знания, которое должно было со временем совершенно революционизировать его, уже посеяно. Александрию окутал вскоре мрак фанатизма, и семя, посеянное Аристотелем, в течение тысячелетия оставалось скрытым. Но вот оно вновь ожило и начало произрастать. В несколько столетий оно достигло того широко распространенного влияния знаний и ясных понятий, которое в настоящее время коренным образом изменяет человеческую жизнь.

Александрия не была единственным эллинистическим центром умственной деятельности в III веке до Р. X. Среди разрозненных остатков кратковременной державы Александра существовало много других городов, которые могли похвастаться блестящей интеллектуальной жизнью. Таков был, например, греческий город Сиракузы в Сицилии, где мысль и наука процветали в течение двух веков; таков был Пергам в Малой Азии, обладавший также огромной библиотекой. Но этот блестящий эллинистический мир вскоре был снова раздавлен нашествием с севера. Новые северные варвары, галлы, стремительно спускались по пути, которым однажды уже прошли предки греков, фригийцев и македонян. Они совершали набеги, разносили и разрушали все вокруг, а по следам галлов появились из Италии римляне, новые завоеватели, которые постепенно покорили всю западную часть огромного царства Дария и Александра. Это был даровитый, но лишенный воображения народ, предпочитавший право и выгоду науке и искусству. Из Центральной Азии приходили все новые завоеватели, грабя и порабощая царство Селевкидов и снова преграждая западному миру доступ в Индию. Это были парфяне, орды конных стрелков, которые обращались в III веке до Р. X. с греко-персидской империей Персеполиса и Суз почти так же, как обращались с ней мидяне и персы в VII и VI. С северо-востока приходили и другие, новые кочевники, не принадлежавшие к белокурым северным народам, говорившим на арийском языке; это были желтокожие люди с черными волосами, объяснявшиеся на монгольском наречии. Но о них мы скажем подробнее в одной из следующих глав.