История цивилизации

ГЛАВА 35. ЖИЗНЬ СРЕДНИХ И НИЗШИХ КЛАССОВ ПРИ ПЕРВЫХ РИМСКИХ ИМПЕРАТОРАХ

Прежде чем говорить о том, каким образом Римская империя, созданная за два века до Р. X., начиная с Августа Цезаря, и процветавшая в мире и безопасности в течение двух столетий, пришла в упадок и была уничтожена, следует обратить некоторое внимание на жизнь средних и низших классов в этом огромном государстве. Наша история подошла теперь приблизительно к 2000 гг. до наших дней, и жизнь культурных людей, под сенью ли Римской империи, или династии Хань, начинала все более и более походить на жизнь их нынешних потомков. На Западе чеканная монета была в это время во всеобщем употреблении; вне сословия жрецов было много состоятельных людей, которые не были ни чиновниками правительства, ни жрецами; люди путешествовали с гораздо большей свободой, чем когда бы то ни было раньше, были проезжие дороги и гостиницы. Сравнительно с прошлым временем до 500 г. до Р. X., жизнь стала гораздо более свободной. До этого времени люди в основном были прикреплены к какому-нибудь округу или области, были связаны традициями и горизонт их был очень ограничен; кочевали и занимались торговлей только номады. Но ни общественный порядок Рима, ни династия Хань не могли обеспечить одинаковых культурных условий на всем пространстве обеих империй. Существовали значительные местные различия, и большие контрасты, и несходства культур в различных областях, так же, как теперь, например, в Индии при владычестве англичан. Везде на этом обширном пространстве были рассеяны римские гарнизоны и поселения, жители которых поклонялись римским богам и говорили на латинском языке, но там, где города существовали еще до прихода римлян, они, хоть и покоренные, продолжали жить своей жизнью и, по крайней мере, в течение некоторого времени поклонялись своим богам согласно собственному ритуалу. В Греции, Малой Азии, Египте и на эллинизированном востоке латинский язык не был принят. Там всецело царил греческий. Савл из Тарса, сделавшийся потом апостолом Павлом, был евреем и римским гражданином, но он говорил и писал по-гречески, а не по-еврейски. Даже при дворе царей парфянской династии, которые свергли греческую династию Селевкидов в Персии и находились за пределами Римской империи, модным языком был греческий. В некоторых частях Испании и Северной Африки еще долгое время держался язык карфагенян, несмотря на то, что сам Карфаген был разрушен. Такой город, как Севилья, процветавший задолго до того, как впервые было услышано самое имя римлян, поклонялся своей семитской богине и сохранял свой семитский язык в течение нескольких поколений, несмотря на существование колонии римских ветеранов в Италике, на расстоянии всего нескольких миль. Септимий Север, бывший императором с 193 до 211 г. после Р. X., считал язык карфагенян своим родным языком. Латинскому языку он научился позднее и изучал его как иностранный; рассказывают, что сестра его так и не научилась говорить по-латыни и вела свой дом и хозяйство в Риме, изъясняясь исключительно на пуническом языке.

Однако в таких странах, как Галлия и Британия, и провинциях вроде Дакии (приблизительно нынешняя Румыния) и Паннонии (Венгрия к югу от Дуная), где не было раньше ни больших городов, ни храмов, ни вообще какой бы то ни было культуры, римлянам удалось латинизировать население. Они впервые познакомили эти провинции с цивилизацией. Они построили города, в которых латинский язык был преобладающим и где поклонялись римским богам, где господствовал римский образ жизни и римские привычки. Румынский, итальянский, французский и испанский языки представляют различные видоизменения латинского и до сих пор напоминают нам об этом распространении латинского языка и латинских обычаев. Северо-Западная Африка, в конце концов, также стала говорить по-латыни. Египет же, Греция и остальная часть империи к востоку никогда не были латинизированы. Жители этих стран остались египтянами и греками по культуре и по духу. И даже в Риме среди образованных людей греческий язык изучался как язык благородных людей и греческая литература и наука предпочитались латинской.

В этой смешанной империи, весьма естественно, способы производства были также разнообразны. Главной отраслью промышленности оседлых стран все еще было земледелие. Мы уже говорили, каким образом в Италии мужественные свободные земледельцы, являвшиеся главной опорой римской республики первых времен, были после Пунических войн разорены крупным землевладением, пользовавшимся рабским трудом. В греческом мире существовали различные системы владения землей, начиная от Аркадии, где каждый свободный гражданин обрабатывал землю своими собственными руками, и кончая Спартой, где физический труд считался позорным и где поля обрабатывались и земледельческие работы исполнялись особым классом рабов, называвшихся илотами. Но к этому времени все это уже перешло в область древней истории, и во всем эллинизированном мире распространилась система крупного землевладения, основанная на рабском труде. Рабами-земледельцами были военнопленные, говорившие на различных языках и плохо понимавшие друг друга, или же это были люди, уже родившиеся в рабстве. У них не было ни солидарности, чтобы противиться притеснениям, ни воспоминаний о своих правах, ни знаний, так как они не умели ни читать, ни писать. Несмотря на то, что они составляли большинство сельского населения страны, ни одно их восстание не увенчалось успехом. Восстание Спартака в I веке до Р. X. было возмущением особого рода рабов — обучавшихся для гладиаторских боев. В последние годы республики и в начале империи рабы-земледельцы испытывали в Италии страшные притеснения; на ночь их сажали на цепь, чтобы они не могли убежать, или же брили им половину головы с той же целью, чтобы сделать бегство более трудным. У них не было собственных жен, хозяева могли их оскорблять, калечить, убивать. Хозяин мог продать своего раба в цирк, для борьбы с дикими животными на арене. Если раб убивал своего господина, то все его рабы, а не только убийца, распинались на крестах. В некоторых местностях Греции, особенно в Афинах, положение рабов далеко не было таким тягостным, как в Риме, но все же оно было очень тяжелым. Для подобных слоев общества варвары, пробившиеся через укрепленную линию и легионы, являлись не врагами, а избавителями.

Рабовладельческая система распространялась на большую часть промышленности и вообще на все работы, исполнявшиеся совместно многими людьми. Работа в шахтах и в металлургическом производстве, гребля на галерах, устройство дорог и постройка больших зданий — весь этот труд выполнялся рабами. Почти вся домашняя работа также делалась ими. В городах и в деревнях существовали бедные свободные люди и вольноотпущенники, работавшие для себя или за жалованье. Это были ремесленники, надсмотрщики и т. п.; эти люди составляли особый, новый класс рабочих; труд их оплачивался деньгами, и они конкурировали с рабами, но нам неизвестно, какой процент всего населения они составляли. По всей вероятности, он колебался в зависимости от эпохи и местностей. Существовали также разные формы рабства — от раба, которого приковывали на ночь и которого днем гнали кнутом на ферму или в каменоломню, до раба, хозяин которого находил более выгодным предоставлять ему самому возделывать свой клочок земли или заниматься ремеслом и иметь свою жену по образцу свободного человека, с условием, чтобы он выплачивал своему владельцу достаточный оброк.

Но были также и вооруженные рабы. В начале Пунических войн в 264 г. до Р. X. римляне вновь ввели в обычай существовавшую у этрусков забаву заставлять рабов биться друг с другом насмерть. Вскоре она сделалась модной, и каждый богатый римлянин стал держать отряд гладиаторов, которые время от времени сражались на арене, но настоящее назначение которых состояло в том, чтобы быть телохранителями. Были также и ученые рабы. Среди покоренных в последние времена республики стран были такие высококультурные государства, как города Греции, Северной Африки и Малой Азии; они доставили множество высокообразованных пленных. Учитель молодого римлянина из хорошей фамилии был обычно рабом. Богатый человек часто имел раба-грека в качестве библиотекаря, рабов-секретарей и ученых. Он держал собственного поэта так же, как он держал бы дрессированную собаку. В этой атмосфере рабства боязливо и робко развивались традиции зарождавшейся критики и новой литературы. Были предприимчивые люди, покупавшие способных мальчиков-рабов и обучавшие их для продажи. Рабов обучали быть копиистами, ювелирами и бесконечному числу других искусств.

Но на протяжении четырех веков промежутка между началом завоеваний республики богатых людей и эпохой упадка империи, последовавшего после великой чумы, в положении рабов произошли значительные перемены. Во II веке до Р. X. военнопленных было множество, нравы были грубые и жестокие; раб не имел никаких прав, и едва ли существовало какое-нибудь оскорбление, которому в это время не подвергался бы раб. Но уже в 1 веке после Р. X. произошло значительное улучшение в той позиции, какую римская цивилизация заняла по отношению к рабству. Пленные уже не доставлялись в таком изобилии, и рабы стали дороже. И рабовладельцы стали понимать, что выгода и удобства, которых они могут ожидать от своих рабов, находятся в прямой зависимости от возрастания у этих несчастных чувства самоуважения. Кроме того, повысился нравственный уровень общества и заговорило чувство справедливости. Более высокая нравственная культура Греции смягчила древнюю суровость римлян. Были положены некоторые пределы жестокости хозяев: господин уже не имел права продать своего раба для борьбы со зверями, рабу дали право собственности на то, что называлось его «peculium», рабам стали платить жалованье в виде поощрения, браки рабов получили признание. Многие формы земледелия не требовали массового участия рабочих или требовали его только в определенное время года. В тех областях, где преобладали подобные условия, раб превращался в крепостного, платившего своему господину часть своих земледельческих продуктов и работавшего на него только в определенное время.

После того, как мы поймем, какую существенную роль играло в течение первых двух веков после Р. X. в этой великой Римской империи, говорившей на латинском и греческом языках, рабство, и как незначительно было меньшинство, жизнь которого протекала свободно, без всяких унижений, нам становятся ясны причины ее упадка и гибели. Семейная жизнь, в нашем смысле этого понятия, почти не существовала в Риме; редки были семьи, ведшие умеренный образ жизни; умевших мыслить и учиться было мало, и они были на большом расстоянии друг от друга. Нигде нельзя было встретить ни свободной воли, ни свободного ума. Большие дороги, развалины великолепных зданий, традиции законности и власти, которые оставил Рим на удивление и в назидание последующим поколениям, — все это не должно закрывать от нас истину, что весь его внешний блеск построен был на подавлении чужой воли, на порабощении интеллекта, на извращении и подавлении многих желаний. И даже то меньшинство, которое господствовало над этим обширным царством покорности и принудительного труда, в душе не имело ни счастья, ни спокойствия; искусство и литература, наука и философия, являющиеся плодом свободного и счастливого духа, бледнеют и вянут в подобной атмосфере. Было много копирования и подражательности, много талантливых ремесленников искусства, много рабского педантизма среди ученых рабов, но за весь четырехсотлетний период вся Римская империя не создала ничего, что можно было бы поставить наравне со смелой и благородной умственной деятельностью сравнительно маленького города Афин — в течение единственного века его величия. Под римским владычеством Афины пришли в упадок. Наука в Александрии также перестала процветать. Самый дух человека, казалось, обессилел в эти дни.