История цивилизации

ГЛАВА 22. РАСШИРЕНИЕ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ

Ни в одной стране мира не проявились так ярко и быстро последствия новых изобретений в области транспорта, как в Северной Америке. В политическом отношении Соединенные Штаты были воплощением либеральных идей середины XVIII века, которые и выкристаллизовались в их конституции. Эта конституция отрицала монархию, государственную религию, не признавала титулов, ревниво оберегала собственность как ступень к свободе и давала — вначале с небольшими изменениями в каждом штате — право голоса почти каждому совершеннолетнему гражданину мужского пола. Способ голосования был довольно примитивный, и потому политическая жизнь страны вскоре подпала под влияние строго организованных партий, что, впрочем, не помешало недавно освобожденному народу проявить энергию, предприимчивость и дух общественности, далеко превосходившие подобные качества у всех остальных современных народов.

Затем появилось уже отмеченное нами увеличение скорости передвижения. Любопытно, что Америка, которая больше других стран обязана своим процветанием этой скорости, меньше всего ее чувствовала. Соединенные Штаты ввели у себя железные дороги, речное пароходство, телеграф и т. д. и отнеслись к ним, точно они естественно являлись элементами их роста. А между тем этого не было. Все эти изобретения случайно появились как раз вовремя для сохранения единства Штатов. Нынешние Соединенные Штаты были созданы сначала речным пароходством, а затем — железной дорогой. Без этих изобретений нынешние Соединенные Штаты, эта обширная сухопутная держава, не могли бы существовать. Приток населения на запад был бы гораздо более медленный. Переселенцам, быть может, не удалось бы перебраться через обширные степи центра. Прошло двести лет, прежде чем колонизации удалось пройти путь от моря до Миссури, т. е. меньше половины материка. Первый штат, основанный за рекой, был штат Миссури; основан он был в 1821 г. и существовал исключительно благодаря пароходству. А остальной путь до Тихого океана был пройден в течение нескольких десятков лет.

Если бы мы могли воспользоваться кинематографом, то было бы интересно рассмотреть карту Северной Америки с 1600 г. до нашего времени, год за годом, причем каждую сотню жителей можно было бы обозначать маленькой точкой, а города с населением в сто тысяч человек — отмечать звездочками.

Читатель увидел бы, как эти знаки в течение двух веков медленно ползут вдоль морских побережий и судоходных рек и озер, постепенно распространяясь по всей Индиане, по Кентукки и т. д. Затем около 1810 г. произошла бы перемена, вдоль рек дело пошло бы живее: точки начали бы умножаться и распространяться дальше. Это означало бы, что появились пароходы. Вскоре точки проникли бы в Канзас и Небраску, причем исходной точкой их отправления были бы места стоянок пароходов на больших реках.

Затем, около 1830 г., появились бы черные линии железных дорог, и с этих пор черные точки стали бы уже не расползаться, а прямо разбегаться. Они стали бы появляться так быстро, словно брызги из какого-нибудь пульверизатора. И вдруг кое-где зачернели бы первые звездочки, означающие возникновение первых больших городов с народонаселением в сто тысяч. Сначала один или два города, а затем целое множество городов, каждый из них как узел посреди все возрастающей сети железных дорог.

Рост Соединенных Штатов — процесс, не имеющий прецедента в истории мира: это явление совершенно новое. Подобная община не могла бы возникнуть раньше, а если бы она даже и возникла, то, при отсутствии железных дорог, несомненно, давно развалилась бы. Без железных дорог и телеграфа гораздо легче управлять Калифорнией из Пекина, чем из Вашингтона. Но это огромное население Американских Соединенных Штатов не только чудовищно возросло, но и сохранило свою однородность. Оно даже стало еще более однородным. Житель Сан-Франциско в настоящее время более похож на жителя Нью-Йорка, чем житель Виргинии — на жителя Новой Англии сто лет тому назад. И процесс ассимиляции все еще продолжается без помех. Железные дороги и телеграф плетут вокруг Соединенных Штатов сеть, которая все больше и больше превращает их в одну огромную единицу, говорящую, думающую и действующую единодушно. Вскоре этому процессу начнет способствовать и авиация.

Эта огромная община Соединенных Штатов есть нечто совершенно новое в истории. Раньше бывали великие державы с населением, превышавшим сто миллионов, но они представляли собой конгломераты различных народов. Подобных размеров еще никогда не достигало ни одно государство с однородным населением. Для этого нового явления мы нуждаемся в новом термине. Мы называем Соединенные Штаты государством так же, как мы зовем государством Францию или Голландию. Но между ними такая же разница, как между автомобилем и пролеткой, запряженной одной лошадью. Они являются созданием различных эпох и различных условий; они работают в разном темпе и совершенно разными способами. Соединенные Штаты в отношении масштаба и перспектив будущего составляют нечто среднее между европейским государством и мировыми соединенными штатами.

Но американскому народу на его пути к нынешнему могуществу и безопасности пришлось пройти через стадию жестокой борьбы. Речные пароходы, железные дороги, телеграф и сопряженные с ними удобства все же появились слишком поздно, чтобы успеть предотвратить все увеличивавшееся столкновение интересов и взглядов между южными и северными штатами. Во-первых, существовало рабство, во-вторых, все люди были свободны. Железные дороги и пароходы вначале только обострили конфликт, вызванный определенными различиями между обеими частями Соединенных Штатов. Все увеличивавшаяся, благодаря новым способам передвижения, ассимиляция делала вопрос о преобладании духа Севера или духа Юга крайне жгучим. Компромисс вряд ли был возможен. Дух Севера был духом свободы и индивидуализма, а Юг стоял за крупное землевладение и за правление сознательной аристократии над подчиненными ей массами чернокожих рабов. Каждая новая территория, которая, по мере продвижения населения на запад, организовывалась в штат, каждая новая единица, которая включалась в быстро разраставшуюся американскую державу, становилась ареной борьбы между двумя идеями. Нужно было решить, станет ли она штатом свободных граждан, или же в ней получит преобладание система крупных имений и рабства. С 1833 г. американское общество борьбы с рабством не только противодействовало распространению этого института, но агитировало во всей стране за его полную отмену. Спор перешел в открытый конфликт по поводу вопроса о принятии Техаса в союз. Техас вначале входил в состав Мексиканской республики, но его широко колонизировали американцы из рабовладельческих штатов. Он отделился от Мексики, установил свою независимость в 1835 г. и был присоединен к Штатам в 1844 г. Когда в Техасе действовал мексиканский закон, рабство было там запрещено, но теперь Юг требовал превращения Техаса в рабовладельческий штат. И добился своего.

Между тем развитие океанского пароходства способствовало все возрастающему потоку эмиграции из Европы. Эмигранты увеличивали население северных штатов и способствовали превращению Айовы, Висконсина, Миннесоты и Орегона — земель, обрабатываемых выходцами с севера, — в штаты, что дало антирабовладельческому Северу возможность получить преимущество, как в сенате, так и в палате представителей. Занимавшийся выращиванием хлопка Юг, раздраженный возраставшей угрозой, которую представляло собой аболиционистское движение, и опасавшийся преобладания Севера в конгрессе, начал заводить речь об отделении от союза. Южане начали мечтать об аннексиях, которые они произведут в странах, лежавших к югу от них (Мексике, Вест-И ндских островах), о великом рабовладельческом государстве, не соединенном с Севером и доходящем до Панамы. Избрание Авраама Линкольна, противника рабства, в кандидаты на пост президента в I860 г. заставило Юг отделиться от союза. Южная Каролина издала «декрет об отделении» и начала приготовления к войне. К ней присоединились Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас. В Монтгомери, в штате Алабама, состоялся съезд, на котором Джефферсон Дэвис был избран президентом «американской конфедерации». Была принята конституция, определенно признававшая «институт рабства негров». Авраам Линкольн оказался типичным представителем тех «новых» людей, которые появились после войны за независимость. Свое детство он провел как частица того огромного потока переселенцев, который постоянно устремлялся на запад. Он родился в Кентукки, в 1809 г., мальчиком был привезен в Индиану, а затем в Иллинойс. Жизнь в лесах Индианы в те дни не отличалась удобствами; дом Линкольна представлял собой простую хижину из бревен в густом лесу, а образование, которое он получил, было скудное и носило случайный характер. Но мать рано научила его читать, и он стал жадно поглощать книги. В семнадцать лет это был высокий, атлетического сложения юноша, очень искусный в борьбе и беге. Некоторое время он служил приказчиком в магазине, затем сам открыл собственное дело, создал компанию вместе с каким-то пьяницей и влез в долги, которые были им окончательно выплачены лишь пятнадцать лет спустя. В 1834 г., когда ему было всего двадцать пять лет, он был выбран членом палаты представителей от штата Иллинойс. В этом штате вопрос о рабстве приобрел особенно острый характер вследствие того, что главой партии за распространение рабства в конгрессе был сенатор Дуглас из Иллинойса. Дуглас отличался прекрасными способностями и пользовался большим авторитетом. В течение нескольких лет Линкольн боролся с ним речами и памфлетами и постепенно превратился в его самого грозного и, в конце концов, победоносного оппонента. Кульминационного пункта их борьба достигла во время предвыборной кампании перед сменой президента в 1860 г. 4 марта 1861 г. Линкольн был избран. Южные штаты в то время уже отделились от федерального правительства в Вашингтоне и начали военные действия.

Эта гражданская война в Америке велась состоящими из добровольцев армиями, которые постепенно возросли от нескольких десятков тысяч людей до сотен тысяч, и, наконец, федеральные войска стали превышать миллион. Борьба шла на обширном пространстве между Новой Мексикой и океаном на востоке; главными яблоками раздора были Вашингтон и Нью-Ричмонд. Здесь не место говорить о все возраставшей энергии этой чисто эпической борьбы, волна которой перекатывалась взад и вперед по холмам и лесам Теннеси и Виргинии и вниз по Миссисипи. Она сопровождалась чудовищными человеческими потерями: тысячами убитых и раненых. За наступлением тотчас следовало контрнаступление, надежда сменялась отчаянием, вновь возвращалась и вновь исчезала. Временами казалось, что войска конфедерации вот-вот захватят Вашингтон, а федеральная армия приближалась к Ричмонду. Конфедераты, имевшие гораздо более малочисленные войска и меньше средств, сражались под предводительством необычайно талантливого полководца, генерала Ли.