История Индии

Расцвет и упадок Виджаянагара

Перечисляя владык страны под названием Хиндустан, Бабур первым делом назвал раджу Виджаянагара. В этом великом городе на берегах реки 1нгабхадра, в северной Карнатаке, в XV веке правила династия чудаковатых индийских царей. «Бабур-наме» рассказывает, что царь Виджаянагара правил самой крупной на субконтиненте территорией: большей частью современного Андхра-Прадеша, Кералы, Карнатаки и Тамилнада. Войска его тоже были многочисленны, хотя Бабур, ничего больше не зная, мог лишь перечислять поименно государей таких далеких стран.

Гораздо больше он знал о положении султанов Бахманидов. которые некогда были соперниками Виджаянагара в Декане. «В настоящее время у деканских султанов не осталось ни силы, ни значения. Все их владения захватили в свои руки знатные беки: если правителям что-нибудь нужно, они просят это у беков»^{238}. Эти беки — знать — на самом деле подтачивали царство Бахманидов, как черви. Еще во время правления последнего из Бахманидов, Махмуд-шаха (1482–1518), на власть претендовали четыре бека. За каждым стояла мусульманская династия. Одна обосновалась в городе Ахмаднагар (в Махараштре, в 200 км к востоку от Бомбея) и занимала северо-восточную часть султаната. Поскольку эти земли примыкали к Малве, они входили в сферу интересов наследников Бабура. Другая династия облюбовала Бидар, столицу Бахманидов. Третья, на юго-востоке, заняла Голконду, будущий Хайдарабад. Четвертая закрепилась в Джайпуре и владела югом, то есть Карнатакой, частью султаната Бахманидов, и граничила с Виджаянагаром.

Для Виджаянагара такое разделение давнего противника оказалось на руку. Когда в 1446 году умер Девараджа II, последний полноценный правитель из династии Сангама, Виджаянагар тоже раздирали внутренние склоки. Но утраченные земли Андхра-Прадеша и Тамилнада вскоре вернул Нарасимха — полководец, объединивший царство и основавший династию Салува. После его смерти в 1491 году наступил очередной кризис наследования. Из него вышел победителем второй Нарасимха, основавший династию Тулува. Этому Нарасимхе Тулуве в 1509 году благополучно наследовал сводный брат, современник Бабура, великий Кришна Деварая.

За 20 лет его правления Виджаянагар достиг расцвета. Войска Кришны Девараи заняли стратегически важное междуречье Райчур, грозя оттуда султанатам Декана и даже царям Гуджарата и Ориссы. Они были готовы к новым завоеваниям в Андхра-Прадеше. В Виджаянагар стекались подати и награбленное добро. Богатства служили для царских церемоний, шли на покровительство науке и архитектурные излишества. Покровительствуя ученым, Кришна Деварая прославился как второй царь Бходжа. Сам же город занимал площадь в 30 квадратных километров и представлял собой такое средоточие «излишеств», какое через сотню лет продемонстрировали столицы Моголов — Агра и Дели. «Город выглядит столь же большим, как Рим, и очень красив», — писал в 1520-х годах португальский путешественник Домингу Паеш. Он не рискнул оценить численность населения, чтобы не испортить свой отчет неверной цифрой, но, посетив городские рынки, счел, «что в этом городе есть все». Что касается ресурсов царя, здесь Паеш более многословен: «Царь постоянно держит под ружьем миллион бойцов». Что касается самого Кришны Девараи, португалец дал беглый набросок этого правителя, похожий на те, что встречаются в могольской литературе.

Благодаря такому примеру царской добродетели, великолепию столицы, о котором можно судить, глядя на ее руины даже сегодня, и внезапному краху монарха и города, Виджаянагар привлекает внимание многих ученых. Это государство может служить примером типично индийского, а его финал показателен для двухтысячелетней истории индийских империй. «На нем держалась старая вера и культурная традиция, оно тоже было последним бастионом индуизма, и когда этот бастион пал, наступила гибель Юга». Все монументы города, базары и улицы, дворцы и храмы были построены из массивных каменных блоков, вытесанных и сформированных из огромных валунов, в изобилии лежащих повсюду. Даже подступающие к городу горы сложены из них, причем камни так плотно и гармонично уложены друг на друга, что горы тоже кажутся частью городской архитектуры, над которой вдохновенно потрудилась сама природа. И это царство порой представляется естественной чередой идей, узоров резьбы по камню, слоновьей поступи деканских династий — Шатаваханов и Вакатаков, Чалукьев и Раштракутов. Особенно хороши в этой роли ранние Чалукьи, вдохновившие царей Виджаянагара на создание храмов по образцам Бадами и Айхолы.

Потом, правда, Виджаянагар отошел от традиций и превратился фактически в радикальный социальный и экономический эксперимент. Из свидетельств Паеша, других письменных источников, а также из тщательного анализа тысяч надписей становится ясно, что не защитой закона Дхармы были заняты головы царей Виджаянагара. Не заручались они поддержкой соседей, не уповали на атаку отряда разъяренных слонов. Они рассчитывали на конницу, часто мусульманскую, и на свежие военные технологии, такие как «система царских крепостей под управлением брахманов… португальские и мусульманские наемники с ружьями… пехота, набранная не из крестьян или лесных жителей… и новая социальная прослойка профессиональных младших офицеров (так называемых полигаров)»^{240}.

Высшей точкой нового порядка, принятого «обществом царей», была полуфеодальная система военных чинов. Эти чиновники-наяки поделили между собой большую часть страны. Они назначались монархом и по слову монарха шли ему служить и приводили с собой значительную военную силу, которая использовалась для сбора доходов. Иными словами, они поступали так же, как и афганские феодалы на севере. Но северные феодалы вначале были почти независимы, а затем ощутили на себе растущее давление со стороны Моголов и Суров. А наяки были сперва независимыми воеводами, а затем превратились в класс, сажавший на престол царей, причем их религиозные и коммерческие интересы зачастую определяли интересы царя.

На растущую нестабильность государства повлияли и другие факторы, кроме методов управления Кришны Девараи и его преемников. Среди них — присутствие у берегов полуострова португальских кораблей. Считается, что «португальцы проводили в индийской акватории двойственную политику»^{241}. Морская торговля была открыта для всех, но указы местных правителей осложняли ее в одних местах и способствовали ей в других. Поэтому тот факт, что на море мусульманские торговцы почти добились монополии, ничего не значил.

Благодаря развитию навигации и корабельной артиллерии морская торговля внезапно попала в сферу государственных интересов и под контроль военных. Паеш считал, что морская держава должна извлекать выгоду из своего положения и рассматривал Индийский океан с политической точки зрения. Империи, не имевшие выхода к морю, зависели от морской державы в отношении торговли и принимали ее условия.

Появление Васко да Гамы в Калькутте, на побережье Кералы в 1498 году совпало с пиком стремления Португалии найти морской путь к индийским пряностям в обход Африки. Да Гама вернулся в Лиссабон с грузом индийского перца. С этого момента по его следам ежегодно стали отправлять целый флот, большинство из кораблей которого были способны принять бой. В 1503 году в порту Кочин возвели первый португальский форт. После этого раджа Кочина превратился в португальскую марионетку. Еще через два года амбиции Португалии стали очевидны: в Лиссабоне утвердили должность вице-короля Государства Индия. В 1510 году отвоевали Гоа, но не у Виджаянагара, а у Биджапурского султаната. Его тут же укрепили, превратив в оплот португальской морской империи в индийских водах.

Более серьезное сопротивление оказали португальцам султан Гуджарата и его дальние союзники и торговые партнеры — мамелюки, правители Египта. Но в 30-х годах XVI века порты Бассейн (возле Бомбея) и Диу (Саураштра) были включены в состав государства Индия, и под контроль взяли подходы к Камбею, Сурату и Бхаручу. Португальские корабли и пушки намного превосходили арабские и индийские, поэтому Лиссабон претендовал на первенство в морской торговле по всему западному побережью.

Трудно сказать, насколько правителям Виджаянагара была выгодна торговля с заморскими странами. Во всяком случае на дороге к портам западного побережья всегда царило оживление и город служил потребителем и местом сбыта заморского импорта. Важную часть импорта составляли товары для нужд армии, а именно лошади (в основном с берегов Персидского залива) и огнестрельное оружие. Поставки лошадей правители Виджаянагара считали столь важными, что, говорят, платили даже за погибших в пути. Монополия на торговлю лошадьми, установленная Португалией, лишала царство важного источника доходов и ставила под сомнение возможность пополнения кавалерии в случае войны с португальцами, как и случилось в правление преемника Кришны Девараи.

Эта война не продлилась долго. Одним из главных ее последствий оказалось соперничество между Ачьютадевараей — братом и официальным преемником Кришны Девараи — и Рам а раджей, могущественным зятем Девараи. В 1529 году Рамаражда не смог занять трон и вновь попытался сделать это в 1542-м, когда умер Ачьюта. Чтобы облегчить себе задачу, он заручился поддержкой султана Биджапура. До этого тоже было несколько тщетных попыток привлечь султанаты к вопросам наследования власти в Виджаянагаре (и наоборот). Искусный интриган, Рама-раджа воспользовался влиянием Декана и оппортунистическими настроениями. Заняв, благодаря своим связям, должность регента, он продолжил жесткую политику расширения границ, играя на соперничестве Биджапура, Голконды и других наследников Бахманидов.

Если в чем Рамараджа и преуспел, то именно в этом. За двадцать лет хитроумных интриг он оплел султанаты такими сетями, что они начали опасаться за свое существование. Возможно, он к тому же оскорбил чувства мусульман. У Феришты подобные обвинения встречаются так часто, что выглядят просто особенностью стиля. С другой стороны, религиозные чувства и солидарность мусульман могли укрепиться на фоне португальского вторжения, от которого веяло крестовыми походами и инквизицией.

Рамараджа определенно переусердствовал, до предела осложнив внешние отношения Виджаянагара. Это стало очевидно в 1564 году, когда четверо султанов, забыв о своих разногласиях, дружно обратились против него. Отвечая на угрозу он созвал своих наяков отовсюду, даже из далекого южного Мадурая. Многие из них явились на зов, но в январе 1565 года силы Виджаянагара были наголову разбиты в битве при Таликоте. Число жертв было колоссальным, а самого Рамараджу обезглавили. И даже после этого великий город Виджаянагар с семью мощными стенами и искусно построенными воротами остался в безопасности. На сей раз его попросту забросили. Наяки и полигары разъехались по домам. 550 слонов, груженных сокровищами, которые они «спасли» из города, свидетельствуют, что город был разграблен.

Битва произошла на берегах реки Кришны, примерно в 120 километрах к северу от Виджаянагара. Но победители не сразу накинулись на город. Первыми успели местные мародеры. Стремление мусульман уничтожить город тоже сомнительно. Несмотря на красочные описания пятимесячного грабежа, повального истребления, жестокого идолоборчества и такого безжалостного разрушения, что «осталась лишь груда развалин»^{242}, эти развалины оставляют впечатление не столько разрушенных, сколько заброшенных, если не считать разграбленных ценностей и растащенного строительного камня. Храмы — главная цель фанатиков — получили меньше всего повреждений. Многие из святилищ чудесным образом оказались нетронутыми. Короче говоря, город, как и царство, пострадал не столько от нашествия фанатиков, сколько от внутреннего затянувшегося кризиса власти.