Против зерна: глубинная история древнейших государств

Глава 1. Приручение огня, растений, животных и… нас

Огонь

Значение огня для гоминидов, и в конечном счете для всего мира природы, было подтверждено раскопками пещер в Южной Африке[19]. В глубочайших, т. е. древнейших, слоях не были обнаружены углеродистые отложения, что говорит об отсутствии огня. Здесь были найдены полные костные останки крупных кошек и отдельные костные фрагменты – со следами зубов – многих представителей животного мира, включая Homo erectus. Выше, в более позднем слое, присутствуют углеродистые отложения, которые свидетельствуют об использовании огня. Здесь находят полные костные останки Homo erectus и отдельные костные фрагменты разных млекопитающих, рептилий и птиц, включая обглоданные кости крупных кошек. Смена «хозяина» пещер и кардинальное изменение ролей – кто поедал кого – красноречиво свидетельствуют о силе огня, обретенной тем видом, который первым научился его использовать. Огонь обеспечивал тепло, свет и относительную безопасность от ночных хищников, был предшественником очага и домашнего крова.

Свидетельства того, что использование огня стало тем самым решающим изменением в судьбе гоминидов, убедительны. Огонь – древнейшее и величайшее орудие человечества в преобразовании природы. Хотя «орудие» не вполне подходящее слово: в отличие от неодушевленного ножа, у огня есть собственная жизнь. В лучшем случае он был «полуодомашнен» – огонь может быть непрошеным гостем, а если за ним невнимательно следить, то может сбросить оковы и стать опасным и диким.

Использование гоминидами огня началось в глубокой древности и было широко распространено. Существуют свидетельства того, что человек использовал огонь по крайней мере 400 тысяч лет назад, еще до появления нашего вида на исторической сцене. Благодаря гоминидам большая часть флоры и фауны состоит из адаптировавшихся к огню видов (пирофитов), развитию которых огонь способствует. Последствия появления антропогенного огня столь значительны, что в беспристрастном отчете о человеческом воздействии на природный мир они явно перевесят роль одомашнивания растений и животных. Причина, по которой огонь несправедливо игнорируется историками в качестве средства формирования ландшафта, видимо, состоит в том, что результаты его воздействия широко использовались на протяжении тысячелетий «доцивилизованными» народами, или «дикарями». В наш век динамита и бульдозеров кажется, что огонь обеспечивал очень медленное изменение природного ландшафта, однако совокупный эффект его воздействия был весьма значительным.

Наши предки не могли не заметить, как природные лесные пожары воздействуют на ландшафт: как очищают его от старой растительности и способствуют распространению быстрорастущих трав и кустарников, многие из которых дают столь желаемые семена, ягоды, фрукты и орехи. Они также не могли не заметить, что огонь разгоняет спасающуюся бегством дичь, показывает скрытые норы и гнезда мелкой дичи и, самое главное, способствует росту молодых побегов и грибов, которые привлекают пасущуюся добычу. Коренные народы Северной Америки применяли огонь, чтобы создавать ландшафты, привлекательные для лосей, оленей, бобров, зайцев, дикобразов, рябчиков, индеек и перепелов, на которых они охотились. Такая охота на дичь представляла собой своего рода сбор урожая животных, которых намеренно собирали в одном месте, искусно конструируя привлекательную для них среду обитания[20]. Помимо создания охотничьих угодий (настоящих заказников), первые люди использовали огонь для охоты на крупных животных. Обнаружены свидетельства того, что задолго до появления лука и стрел, примерно 20 тысяч лет назад, гоминиды использовали огонь, чтобы сгонять стадных животных в пропасти, а слонов – в болота, где их, обездвиженных, было легче убить.

Огонь стал источником растущего могущества человека в природном мире – повсеместной монополией и козырем нашего вида. Тропические леса Амазонки демонстрируют неизгладимые следы использования огня для расчистки земли и лесного полога; эвкалиптовые леса Австралии – в значительной степени результат человеческой деятельности. Масштабы ее воздействия на ландшафты Северной Америки были столь значительны, что когда оно резко прекратилось вследствие принесенных европейцами на континент опустошительных эпидемий, то необузданный рост нового лесного покрова породил у европейских поселенцев иллюзию, будто Северная Америка представляла собой практически нетронутый человеком первобытный лес. По мнению ряда климатологов, похолодание, известное как малый ледниковый период (примерно с 1500 по 1850 годы), также могло быть вызвано сокращением выбросов CO₂, парникового газа, в результате вымирания коренных подсечно-огневых земледельцев Северной Америки[21].

Я полагаю, что постепенно медленная целенаправленная трансформация ландшафта приводила ко все большей концентрации источников пропитания на все меньшей территории: используя огонь в прикладном садоводстве, человек стягивал желаемую флору и фауну в плотное кольцо вокруг стойбищ, чтобы облегчить себе охоту и собирательство. Можно сказать, что радиус пропитания сокращался: источники пропитания оказывались буквально под рукой, причем более обильные и более предсказуемые. Везде, где человечество и огонь работали вместе над изменением ландшафта в интересах охоты и собирательства, сохранялось крайне мало бедных ресурсами «климаксовых» лесов. Хотя еще не появились волы, плуг и домашняя скотина, мы наблюдаем систематическую интенсификацию широкомасштабного управления ландшафтом и природными ресурсами, которая предшествовала сотням тысячелетий выращивания полностью одомашненных культур и скотоводства. В отличие от теории оптимального добывания пищи, которая исходит из трактовки природного мира как данности и задается вопросом, как рациональный актор распределяет усилия по добыванию пищи, здесь мы наблюдаем целенаправленное вмешательство в экологию, посредством которого гоминиды со временем создают мозаичное биоразнообразие и удобное для себя распределение желаемых ресурсов. Эволюционные биологи называют деятельность, сочетающую определенное местоположение, размещение ресурсов и физическую безопасность, конструированием ниши (представьте, например, бобра). Такая трактовка концентрации ресурсов заставляет взглянуть на фундамент традиционного цивилизационного нарратива – одомашнивание растений и животных – в ином свете – как на один из множества элементов длительного, исторически непрерывного и все более сложного процесса конструирования экологической ниши[22].

Огонь способствовал концентрации людей и другим способом: благодаря приготовлению пищи – невозможно переоценить ее значение в человеческой эволюции. Использование огня для обработки сырой пищи изменило наше пищеварение: огонь желатинизирует крахмал и денатурирует белок. Химическая обработка сырой пищи, для которой шимпанзе необходим пищеварительный канал примерно в три раза больше нашего, позволила Homo sapiens потреблять значительно меньше пищи и затрачивать намного меньше калорий для извлечения из нее питательных веществ. Последствия были поразительны – первые люди стали собирать и потреблять в пищу значительно больше видов растений и животных: растения с шипами, плотной кожурой или корой можно было вскрыть, очистить и приготовить, сделав пригодными в пищу; твердые семена и волокнистые растения, питательные свойства которых прежде не окупали затраты на их переваривание, стали вкусной едой; мясо и внутренности мелких птиц и грызунов можно было употреблять в пищу. Задолго до перехода к приготовлению пищи Homo sapiens был удивительно всеядным – отбивая, измельчая, перетирая, сбраживая и маринуя сырые растения и мясо, но благодаря огню набор продуктов, которые мы можем переварить, увеличился в геометрической прогрессии. Об этом свидетельствуют археологические находки в Великой Рифтовой долине возрастом в 23 тысячелетия, согласно которым рацион человека уже тогда охватывал четыре пищевые сети (воду, леса, луга и засушливые районы) и включал в себя по крайней мере 20 крупных и мелких животных, 16 семейств птиц и 140 видов фруктов, орехов, семян и бобовых, не говоря уже о растениях для медицинских и ремесленных целей (ткачество, плетение корзин, изготовление ловушек, строительство плотин)[23].

Для концентрации населения огонь как средство приготовления пищи сыграл не меньшую роль, чем огонь как средство формирования ландшафта. Второй обеспечил размещение желаемого пропитания в пределах легкой досягаемости, а первый превратил множество видов прежде трудноперевариваемой пищи в питательные и вкусные продукты. Радиус концентрации пропитания уменьшился, что, наряду с получением более мягких приготовленных продуктов (как бы внешним пережевыванием), упростило отлучение детей от грудного вскармливания и пропитание пожилых и беззубых. Вооруженный огнем для изменения ландшафта и способный использовать в пищу значительную его часть, древний человек мог оставаться вблизи домашнего очага и создавать новые поселения в прежде недоступных для него районах. Заселение неандертальцами севера Европы – тому подтверждение: оно было бы невозможно без огня для обогрева, охоты и приготовления пищи.

Генетические и физиологические последствия полумиллиона лет приготовления пищи поразительны. По сравнению с нашими двоюродными братьями приматами, наш пищеварительный канал в два раза меньше, наши зубы не такие огромные и мы тратим намного меньше калорий на пережевывание и переваривание пищи. По мнению Ричарда Рэнгема, повышение пищеварительной эффективности во многом объясняет тот факт, что наш мозг в три раза больше, чем можно было бы ожидать, судя по другим млекопитающим[24]. Согласно археологическим данным, увеличение размеров головного мозга совпадает с появлением жилищ и приготовлением пищи. Столь серьезные морфологические изменения отмечаются у других животных лишь спустя 20 тысяч лет после резкого изменения рациона питания и экологической ниши.

В значительной степени огонь ответственен и за наш репродуктивный успех как «захватчика» мира[25]. Как и многие виды деревьев, растений и грибов, мы тоже адаптировались к огню и стали «пирофитами». Мы изменили наши привычки, рацион и тело под характеристики огня, тем самым обязав себя заботиться о нем и его пропитании. Если лакмусовой бумажкой для оценки степени одомашнивания растения или животного является его неспособность размножаться без нашей помощи, то, аналогичным образом, невероятная адаптированность к огню делает наше будущее без него невозможным. Даже если не принимать во внимание все зависящие от огня ремесла, появившиеся позже, – гончарное, кузнечное, пекарное, стеклодувное, золотое и серебряное, пивоваренное и штукатурное дело, изготовление кирпича, металла, древесного угля и копчение продуктов – не будет преувеличением сказать, что мы абсолютно зависимы от огня. В полном смысле этого слова он одомашнил нас. Вот частное, но убедительное тому подтверждение: сыроеды, принципиально отказавшиеся готовить пищу, неизбежно худеют[26]. Концентрация и оседлость: гипотеза о заболоченных районах