Атаманова казна

– Готово, командир. Это надо отправить куда-нибудь сторона от нас. Просто положить любой телега.

Туманов жестом подозвал Нуртдинова.

– Двигайся на юго-запад, через пятнадцать верст будет оренбургский тракт, там в любой проходящий обоз или подводу положишь. К вечеру успей вернуться, Хамза, не задерживайся.

Нуртдинов с опаской взял в руки узелок, взвешивая его в ладони, как бы оценивая степень угрозы или опасности, и наконец спрятав за пазуху, кивнул:

– Есть, командир. Сделаю.

Аюпов проводил его, негромко объясняя что-то и помогая забраться в седло.

Казаки новость о кончине стариков восприняли с суровой сдержанностью, за которой откровенно просматривалось обещание каждого поквитаться при первой же возможности, и не единожды. День прошёл словно одни длинные поминки, никто не шумел, не шутил, старались ходить и делать дела по лагерю тихо.

Нуртдинов вернулся уже в сумерках, уставший, весь в дорожной пыли. Лошадь тяжело водила боками, видно было, что ей досталось не мало. Доложил, подойдя к Туманову:

– Сделал, командир. Положил в санитарный повозка, никто не увидит.

– Молодцом, Нуртдинов! Хорошо придумал. Что ещё видел-слышал?

– Отступаем. Со стороны Казань-га сплошной обоз идёт. Говорят, красные фронт порвали, их отряды уже видели местный житель. Говорят, Симбирск красный взяли.

– Понятно. Самара на очереди, стало быть… – Туманов невесело усмехнулся. – Отдыхать. В полночь выступаем.