Орбека. Дитя Старого Города

Юзеф Крашевский
100
10
(1 голос)
1 0

Аннотация: Роман «Орбека» относится к реалистической части наследия Крашевского. К тому же автор выступает тут как психолог. В нём показана реальная жизнь Варшавы XIX века. Роман посвящен теме любви. Шляхтич Орбека одиноко живёт в своей деревне. Любит книги, музыку, занимается фермерством. Однажды он получает наследство. Его жизнь резко меняется, появляются завистники, он до безумия влюбляется в Миру и готов ради неё на всё…

Книга добавлена:
27-02-2023, 08:46
0
207
72
Орбека. Дитя Старого Города

Читать книгу "Орбека. Дитя Старого Города"



ROZDZIAŁ XV

В дверях костёла, прижавшись к стене, стоял бледный, бедно одетый человечек, которого, казалось, поддерживает мужчина повыше. Был это Орбека, который с того времени, как был отправлен, искал всевозможные средства, чтобы видеть её хоть издалека. Больной, он тащился туда, где только о ней заслышал, или предчувствовал, что может быть.

Мира встречала эти впалые блестящие глаза, как бы из двух чёрных пропастей, уставленные в неё с выражением боли и мольбой о милосердии – она передёргивала плечами и показала гнев и нетерпение. В этот раз, наверное, по её воле, служба пана Вавжеты хотела выпихнуть Орбеку за дверь, и сделала бы это, если бы Славский не сопротивлялся. Вышли оба добровольно… Валентин остановился у лестницы, бросил на проходящую ещё раз молчаливый взгляд, но только мелькнули прекрасные одежды и розовое лицо, и шестиконная карета унесла счастливого воеводу, который, стоя на коленях в башне, целовал ручки своей молодой супруги.

С описанных событий пролетели годы. Когда несчастного Орбеку отвели от лестницы Капуцинского костёла, Славский с ужасом заметил, что он подавал, по правде говоря, лёгкие, но очень пугающие признаки какого-то помешательства. Не был ни совсем сознательным, ни совсем безумным, говорил временами по делу, а потом, как бы глубоко задумчивый, вырывался с выкриком и непонятным смехом.

Когда они вернулись домой, он сел в кресло и, как бы с того момента отказался от воли и власти над собой, остался неподвижным, послушным тому, что велели делать. Пришедший врач, совместно со Славским и плачущей Анулькой, решили, что всё-таки нужно уговорить его на выезд в Кривосельцы. В этом не было ни малейшего труда. Орбека не отвечал ничего, но не отпирался. Когда пришло время отъезда, он дал посадить себя в экипаж, в который отправляющий его Славским сопровождал его, – и поехал. В дороге он был осоловелый и молчаливый, ничто его не занимало, как ребёнок давал собой распоряжаться и слушал с покорностью.

Прибытие на деревню, в тот домик, в котором он спокойно проводил долгие годы, обошлось без всякой чувствительности и волнений. Вышел из экипажа, вошёл в покои, и сначала ходил по ним, как бы ища, всё ли было на месте, потом потребовал увидеть часовню. Там опустился на свой коврик для молитв, сильно расплакался, долго оставался, несмотря на то, что Славский силился его вывести, и вышел наконец более спокойный. Вместе со Славским он прошёлся ещё по саду, потом, вернувшись в салончик, открыл запылённое фортепиано и ударил по его клавишам. Забыли его настроить, оно издало фальшивый звук, и Орбека сказал потихоньку, что нужно послать в Кодно за органистом. То было первое его слово, доказывающее возвращение собственной воли.

С того дня постепенно он, казалось, лечится от того впечатления, какое на него произвели последние события, но о них, о своём прошлом с отъезда из дома избегал даже воспоминаний. Никто также не напоминал ему о том.

Третьего дня, как если бы о чём-то вспомнил, побежал сам узнать, где и как разместили хромую Анульку Забеспокоился, хорошо ли ей будет в покойчике при гардеробной, и поручил Яну, чтобы помнил обо всех её удобствах.

Славский с великой радостью увидел, что та мгла, которою боль покрыла его ум, рассеивалась, он возвращался к давнишним привычкам. Попробовал играть музыку, которая его не раздражала, вытащил из пыли книжку, словом, казалось, ожил. Старый Ясь, складывая руки и благодаря Бога, говорил о том. Не было уже опасности в уведомлении о настоящем состоянии дел, об оставшейся собственности Кривоселец и спасённом капитале. Но это не произвело на него ни малейшего впечатления, выслушал ответы и тихо ушёл только.

– На что это мне нужно? Всё равно на остаток жизни имею достаточно.

Так тогда всё сложилось, несмотря на грозные поначалу признаки, что Славский после нескольких дней пребывания в деревне мог смело отъехать в Варшаву. Расставание было трогательным.

За несколько часов перед отъездом Орбека, взяв его под руку, вышел с ним в сад.

– Друг мой, – сказал он, – это верно, что тебя за несколько спокойных дней жизни благодарю. Кто же знает, что бы со мной стало, если бы не твоя опека, нежная, материнская, сердечная! Но ты спас из воды разбитый горшок, которому лучше, может, было лежать на дне. Всегда это благодетельное доказательство дружбы. Верь мне, что я смогу быть тебе благодарным, что хоть не показываю этого, может, по себе, знаю всё, что ты сделал, и с какой целью. Пожалуй, чувство собственного сердца тебя в этом наградит. Ты вырвал меня, ежели не из смерти, то худшего, чем она, безумия. Ты повернул на дорогу, приказал жить. Благодарю тебя, друг! Поплетусь к концу, это не должно быть далеко, сломанные экзистенции не могут продолжаться долго.

Утешься тем, что мне тут будет хорошо, чересчур хорошо, даже честная женская улыбка той несчастной Анульки… иногда мне какой-нибудь день озолотит… Я этого в самом деле не стоил.

Признаюсь тебе, что боюсь, что она здесь остаётся… зависимость сделать из этой жизни… станет моей потребностью… а привязаться и сердцем отблагодарить за чувства я уже не способен… исчерпалось это до дна.

– Ничего на это всё не скажу, – ответил Славский, – я сделал, что был должен. Что до Анульки, прошу тебя, чтобы ты её не отталкивал от себя; насколько я её знаю, она будет очень страдать от этого…

– Смешная девушка, – добавил Орбека, – в самом деле смешная, ежели ей это одиночество приятным может быть.

Два приятеля обнялись. Славский уехал.

После его отъезда в Кривосельцы вернулся доподопный режим жизни, как говорил старый Ян, все давние обычаи, музыка, чтение, каминчик, прогулки с молодым Нероном.

Была только одна разница между первыми теми днями одиночества и сегодняшними: что Орбека иногда в саду встречал Анульку и час с ней беседовал о том и этом. Анулька подкрадывалась слушать его, когда он играл на фортепиано, а иногда плакала, сидя на полу у дверей, но пан Валентин вовсе о том не знал, показывалась ему редко, он, казалось, её избегает. Если показал радость при виде её, то потом воздерживался с новым её проявлением, и, очевидно, следил за собой. Понял ли эту её склонность, опасался ли, достаточно, что, несмотря на доказательства заботы, большего сближения, видимо, старался избежать. Это продолжалось год, потом, будто уже опасность миновала, и он забыл о ней, он чаще с ней разговаривал, дольше, доверчивей. А так как управление домом и дела полностью сдал ей, называл её хозяйкой и поверенной.

У бедной девушки, сколько бы раз он не говорил с ней сердечней, на глазах появлялись слёзы радости, дыхания не хватало, руки дрожали, а он почти этого не видел.

И текли так спокойно дни за днями, недели, месяцы, годы. Анулька расцветала как дикая роза. Валентин увядал как подрубленное дерево. Волосы его поседели, лицо вдруг покрылось пятнами старости. Черты его остались красивыми и благородными, облик был многозначительным, но последний лучик молодости сошёл с него, жизнь догорала. Он стал более медлительным, более терпеливым; но отяжелевшим и равнодушным.


Скачать книгу "Орбека. Дитя Старого Города" - Юзеф Крашевский бесплатно


100
10
Оцени книгу:
1 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Классическая проза » Орбека. Дитя Старого Города
Внимание