Атаманова казна

Я блаженно улыбался в темное небо, благодаря своих Богов за удачу. Ну вот и свиделись. Наконец-то! Словно салютуя моей удаче, с востока накатил гул артиллерийской канонады – начиналось наше наступление на фронте.

В Бугульму возвращались триумфально: в окружении конного отряда чоновцев добрались до бронепоезда, ожидавшего нас на том же месте, затем по железной дороге до города, и дальше проследовали к комендатуре, в сопровождении конвойного отделения ЧОН. Туманова бережно несли на носилках, как ценный груз, и временно разместили в подвале, где специально подобрали ему камеру без окон. Приставили к нему врача, который заверил нас, что пациент цел и почти невредим, а его безсознательное состояние есть следствие сильной контузии, и со временем пройдёт. Выставили около него и камеры усиленный караул, и вернулись к телеграфу, докладывать о своих успехах.

Разговор с Глебом получился сложный. Рядом со мной неотлучно находились Бочаров и Макаров, и пока телеграф отстукивал в Питер мои послания и принимал через долгие паузы ответные «вказивки», я незаметно наблюдал за обоими. Макаров слегка нервничал, внешне как-бы абстрагировался от процесса доклада и размышлял о чём-то предстоящем. Его я понимал, у него впереди был сложный момент очной ставки с Тумановым, когда тот придёт в себя, и я смогу наконец понять, что Макарову известно про обоз, груз и о чем он говорил с Тумановым раньше. Видимо есть, от чего нервничать, учтём. А Бочаров был спокоен, сидел себе в углу и лишь краем уха слушал зачитываемые сообщения от Глеба. Интересно, а у него предусмотрена прямая связь с Глебом? Какая? Или он уполномочен действовать по ситуации? И какова глубина его полномочий? Ладно, перейду к сути доклада. Пришлось подробно доложить о содержании проведённой операции, использовании всех ресурсов, и обстоятельствах исчезновения Дымова и Кряжева. Глеб не торопился с ответом, мы успели и чаю напиться, и даже заскучать, когда телеграф начал выстукивать ответ с Питера. Если коротко, то похвала была скупой. Как я и предполагал, исчезновение спецов в безвозвратные потери заносить не спешили, и мне крупно повезло, что в тот момент рядом со мной находился такой живой свидетель, как Бочаров. Тем не менее, за взрыв пещеры мне было поставлено на вид, и дано прямое указание Макарову немедленно приступить к её откапыванию. Туманова потребовали переправить в Самару сегодня же, обеспечив необходимой охраной. В ответ я смог убедить Глеба в том, что отправка Туманова из Бугульмы сейчас не целесообразна, потеряем темп расследования по горячим следам, и не получим главный результат. После раздумий Глеб дал мне ещё сутки. За это время я должен был найти обоз и груз, а если не справлюсь – сопроводить Туманова в Самару лично. Вот так всё сурово, шутки в сторону.

Макарова я отправил назад в Каракашлы, с двумя отделениями чоновцев, им предстояло откопать заваленный вход в пещеру и выставить там караул. Зачем – я пока не понял, лишь догадывался.

Туманова мы с Бочаровым перевезли в монастырь, временно приспособленный Чехом под городскую тюрьму. Там же, в монастырской церкви, был организован расстрельный зал, не простаивающий без работы и дня – толстые стены и арочный свод хорошо глушили звуки выстрелов из нагана. Тюремной камерой стала келья, с узким вертикальным оконцем, забранным решёткой из толстых кованных прутьев, толщиной в палец. В коридоре уже стоял чоновский караул, когда мы бережно уложили Туманова на узкий деревянный топчан и приступили к его реанимации: времени у меня оставалось не много.

Я разложил на столе то, что обнаружилось при первом обыске Туманова: наган, нож, нательный крест, тот самый старинный медальон из серебра на цепочке, и какой то кусок дерева на гайтане. Больше ничего при нём не было (обыск сделал Бочаров, сразу после задержания). Меня заинтересовал этот деревянный огрызок на гайтане, от него исходили некие вибрации, крайне не комфортного свойства. Я положил его на дно перевёрнутого стакана и присыпал тибетским порошком из своего походного набора. Через некоторое время деревяшка почернела, стала сохнуть, уменьшаясь в объёме, а потом пыхнула зеленоватым огнём и развалилась, пустив в комнату облачко белого дыма. Хм, значит из-за этого кулона я и не мог видеть Туманова. Надо же… Какая-то деревенская магия, природного свойства. Ну, теперь он у меня под колпаком. Поработаем.

Руки и ноги Туманова приковали к ножкам топчана новомодными наручниками, которые привёз Чех, изнывающий от любопытства. Его самого я выставил за периметр монастыря, велев обеспечить наружное кольцо охраны. С помощью Бочарова сняли с тела всю одежду, не тратя времени на церемонии, а просто срезав её ножом. Некоторое время я усиленно прокачивал Туманову акупунктуру, реанимируя организм и возвращая сознание, готовя его к разговору. Совсем скоро мои старания привели к результату – бледность телес сошла, дыхание стало глубоким, глаза под веками дёрнулись и наконец открылись.

– Со свиданием, Сергей Аркадьевич. – я шутливо изобразил полупоклон, цепляя его взгляд на поводок и беря под контроль.

Полного контроля не выходило, крепкий человек Туманов, держался достойно, но враньё, как обычно, я отделять от правды смог.

– Вы помолчите пока, набирайтесь сил, прокачивайте ситуацию, делайте выводы и слушайте. Диалог наладим несколько позже.

Я не торопясь вышагивал вокруг топчана, а Бочаров тем временем создавал антураж предстоящей беседы: подставил яркую лампу так, чтобы свет заливал лицо Туманова, обостряя для восприятия его мимику, и раскладывал на пододвинутом к топчану табурете нехитрый инструментарий для допроса – спицы, клещи, ножницы и хирургический скальпель, а на отдельном стояке подвесил медицинскую клизму. Туманов на всё это реагировал пока спокойно, устремив взгляд на утреннее небо за оконной решёткой.

– Итак, на этот момент вы проиграли в тактике, признайте это и примите, как неизбежное – всё же наши с вами возможности несопоставимы по ресурсу и мотивации. – Я присел на край стола и внимательно смотрел на Туманова, считывая его эмоции. Пока спокойствие и собранность.

– Ваш бандитский отряд уничтожен, собственно, как и все те люди, с которыми вам так или иначе пришлось контактировать на своём пути. Подумайте над этим, не довольно ли случайных и не нужных никому смертей. – Тут я сделал небольшую паузу, смотря на реакцию допрашиваемого: да, проняло, прямо-таки брызнуло ненавистью в мою сторону. Ну вот, а то спокойствие и сосредоточенность. Дай мне эмоции!

– Цель вашего задания мне известна, и ваши исполнительность и чувство долга ценю. Но. Любая стратегия должна учитывать привносимые в существующие планы изменения оперативной обстановки, иногда они вынуждают отказываться от ранее обозначенных целей или менять всю стратегию. Уверен, что сейчас мы с вами являемся свидетелями именно такому знаменательному моменту. Зная вас, как человека острого ума, надеюсь на быстрое понимание переломной сути этого самого момента, и перевожу наше общение в стадию диалога. Начнём в формате «вопрос-ответ», но помните, что вы в праве в любую минуту перейти к полноценному сотрудничеству. Пока же, для облегчения беседы, вынужден провести не совсем приятные процедуры.

Кивнув Бочарову, я придержал голову Туманова, зажав ему нос пальцами. Бочаров ловко просунул сквозь стиснутые зубы трубку клизмы, сжав рот и через некоторое время Туманов вынуждено сделал пару глотков теплого отвара, довольно приятного на вкус и расслабляющего сдерживающие центры психики. Подождав, пока он отплюётся и перестанет вертеть головой, я приступил к главному.

– Не бойтесь, Сергей Аркадьевич, травить вас никто не собирается. Наоборот, вы нужны в целости и сохранности, хотя бы частичной. Но предупрежу, что при необходимости процедуру повторим, даже если придётся пристраивать клизму по прямому её предназначению… Ну, вы понимаете. – Я ждал, когда отвар начнёт работать и продолжил,

как только зрачки Туманова стали неестественно широкими.

– У меня к вам несколько пустяковых вопросов. Первый: в сохранности ли ваш обоз и груз? Второй: можете ли вы привести нас к нему? И третий: находится ли ваш обоз сейчас под охраной? – Я намеренно выстроил вопросы так, чтобы на них можно было отвечать кратко, для запуска диалога.

Туманов откашлялся, сплюнул на пол тягучую от отвара слюну и неожиданно ответил:

– Да. Могу. Нет.

Не врал. Очень интересно! Неужели финал уже так близок? Краем глаза посмотрел на Бочарова, но кроме сожаления, что допрашиваемый объект не проявляет упорства и так слабовольно сотрудничает – ничего не увидел. Жаждет потешить себя допросом с пристрастием? Да вы маньяк, батенька, есть же вполне цивилизованные средства: отвар тибетских трав с добавками новомодной химии, например.

– Вы не обманываете, Сергей Аркадьевич, и это не может не радовать. Могу ли я считать это согласием к сотрудничеству? – я прямо-таки впился взглядом в его зрачки.

– Да.

Хм, опять не вижу обмана. Некоторая недосказанность разве что присутствует. Ну, это от односложности ответов, скорее всего. Ничего, время сейчас дорого, и в цене дело, а не слово.

– Что ж, отлично. Сможем поехать к обозу прямо сейчас?

– Нет. – Туманов скосил взгляд на меня. – В таком виде я никуда не поеду.

Да он ещё и шутит. Крепкий парень, крепкий. Но диалог наметился.

– Конечно же, вам выдадут другую одежду, новую и более удобную. Ваша уж больно истрепалась за последнее время. Скажите, а куда подевались ваши казаки, которые охраняли обоз?

– Ушли на позиции, – он опять сплюнул. – что за гадость в меня влили?

– На позиции, в смысле за помощью?

– Да, у обоза никого нет.

Опять не вижу обмана. Вроде бы всё хорошо.

– Ещё пара вопросов, и начнём собираться в дорогу. Скажите, почему вы решили согласиться сотрудничать с нами именно сейчас? Ведь совсем недавно мы общались сквозь прорезь прицелов, так сказать.

– Услышал правильные слова: хватит ненужных и случайных смертей. Ситуация действительно изменилась, мне уже надоело бегать. Этот обоз какой-то караван смерти, забирайте, если можете.

– Хорошо, принимаю ваш ответ. – Хотя его слова прозвучали без лжи, было в них что-то двусмысленное, что-ли. Не может мне простить попа и девок? Понятно, бдительность не ослабим.

– Теперь к сути: куда нам с вами предстоит ехать?..

Двигались следующим порядком: впереди отделение чоновцев, из десяти бойцов, затем я и Бочаров по обоим сторонам тачанки с пулемётом (не снаряжённым), в которой удобно развалился Туманов, одетый в новую форму и полушубок. Сзади ещё пятеро военных, из комендатуры. Бойцами я их не назову, и вообще местную комендатуру я здорово проредил за последние дни, одно слово – военные. Так. Значит, Туманов ехал связанным, это условие я ему выставил сразу, после того, как он показал на карте, куда нам следовало выдвигаться (тоже процедура была любопытная, руки-то ему никто освобождать не решился). Оказалось не близко, примерно вёрст сто тридцать. Глебу отбил сообщение, что приступаю к завершающему этапу операции и выдвигаюсь за грузом, поэтому потребовал дать мне ещё сутки, иначе всяко не успеваю. Дал, куда-ж он денется. Вот и двигались ускоренным маршем, насколько позволяли ходовые качества тачанки. В седло Туманова посадить не решился: связанным он в нём не усидит, а развязывать ему руки, как я говорил, было рано. Приведёт нас к месту, увидим обоз, тогда и развяжем… может быть. Сейчас объясню.