Одна на берегу

Никки Штерн
Одна на берегу

Нина познакомилась с Димой по интернету. Он не особо зацепил, переписка была скучнее обычного. Но не прерывалась. Обменялись фотографиями. Он оценил ее как симпатичную девушку и сказал, что попробовал бы; она получила снимок некрасивого увальня с желчным изгибом рта и в инфантильной футболке. Он, конечно, не понравился, но его рот чем-то заинтересовал.

Перед знакомством в реале прошло немало времени. До этого Нина с мужем съездили на отдых в Андорру, а Дима сплавал на туристическом пароме в Финляндию. Наконец они встретились в уютном кафе, куда Нина опоздала, задержавшись у зубного врача. Был теплый вечер, давно стемнело, Дима сидел за столиком и терпеливо ждал. Нина села напротив и взглянула на Диму. Его глаза на минуту показались ей своими, будто ее собственными. Диме так не показалось. У него была куча материальных проблем, но ему уже пришлось заплатить за кофе и сендвич, пока он ждал появления женщины. Он не мог терпеть голод и ненавидел себя за это. И за свой вечный лишний вес. Но, плюнув на досаду, Дима предложил Нине что-нибудь заказать, и общение началось.

— Раньше я жил в Калининграде. Очень любил этот город. Сейчас работаю в турагентстве с клиентами. — рассказывал он, то и дело отвечая на беспокойный мобильный. — Босс не доплачивает. Завтра предстоит большооой скандал. А вообще скоро свалю оттуда. Чем буду заниматься? Есть разные планы.

Нина просто его слушала. Перепитии жизни нового знакомца почему-то зазвучали захватывающей историей. Дима был творчески одаренным парнем и нуждался в зрителях. Но Нина еще этого не знала.

— Так когда ты можешь встречаться? У тебя будет время? — деловито спросил он.

— Ну найдется, — мило и неопределенно отвечала Нина, смущаясь и наслаждаясь новым знакомством. Словно все это с ней происходило впервые.

Он проводил ее до автобусной остановки, и они присели на скамейку. Дима был огромный и на редкость нескладный. Нина старалась смотреть только на его лицо, которое словно не имело отношения к этому нелепому телу.

В один из выходных Нина села на поезд и отправилась к Диме. Он предупредил, что его жилье не для эстетов, но предложить большего не смог — все же ушел со своей работы. В квартире Нину встретили три кота. Рыжий ласковый Горошек, депрессивная Алиса и красивый, но странный Старшой. Звери и их хозяин придавали помещению своеобразный уют, хотя зрелище было не слишком приглядным: крошечная кухня заставлена склянками, пол в туалете усеян шариками кошачьего корма, жилая комната обставлена мебелью, которую отдали добрые люди. Дима был разведен и снимал эту площадь недалеко от бывшей супруги и сына.

Нина задумчиво курсировала между комнатой и кухней. Она уже немного жалела, что тратит выходной день на эту встречу, а ведь могла бы заниматься домом и детьми. И дело было не в квартире, а в самом Диме. Он почти не замечал ее, ссорился с котами, о них же рассказывал. Кофе был только натуральный, сахара не было, молока и хлеба тоже. После подъема в шесть утра, вранья домашним и долгой поездки Нина почувствовала себя обманутой дурой, которой и поделом.

— Приготовить тебе омлет? — вдруг спросил Дима. Он посмотрел на Нину нервно, серьезно и беззащитно. Капризные губы сложились в привычную горькую складку. Нина задумалась, она никак не могла нащупать собственные ощущения.

— Ну прими уже какое-нибудь решение — сказал он и после ее кивка начал сосредоточенно готовить.

Зашкварчала яичница, за ней Дима принялся нарезать салат. Коты стали тереться о Нинины ноги и мяукать. Потом они завтракали и говорили. О его старенькой маме, о школе, о растраченных зря талантах и несложившейся карьере. Наконец Дима подошел к кровати и заговорщески поманил Нину рукой. Она подошла, и они неловко обнялись, а потом переместились на постель. Дима уложил Нину на живот и принялся шлепать, а потом достал ремень и стал бить по заду, как попало. Он делал это несколько раз в жизни, и лупить всегда было неинтересно и утомительно. Нина сильно вскрикивала, и было неясно, чего она хочет дальше. "Аморфная дама", — подумал он, отбросил ремень и прижал побитую гостью к себе. Та не сопротивлялась и свернулась калачиком между его животом и подушкой. Дима должен был что-то предпринять, чтобы не потерять новую знакомую. Внешне она была в его вкусе, да и общаться было нормально. Он растянул ее обнаженное тело на простыне и стал капать воск от горящей свечи. Такого прежде с Ниной не бывало, и она закричала от испуга и обжигающей боли. "Как же никто из твоих господинов не догадался до такого простого средства?" — усмехнулся Дима. "И дешевого" — подковырнула в ответ Нина, которая уже поняла, что бояться нечего. После процедуры он с удовольствием отскреб каждую капельку воска с ее тела. "Красивая. Умная. Странная. И ведь приехала", — у Димы промелькнуло недоумение. Они улеглись под одеяло. "Приедешь еще?" — спросил он. "Не знаю" — честно ответила Нина. "Надо купить для тебя плетку" — предложил Дима. "Это не главное" — сказала она. "А что главное?" "Главное — это атмосфера" — сказала Нина и обреченно добавила: "Понимаешь, я люблю негодяев. К сожалению, хорошее отношение не вызывает у меня интереса". "Любишь, когда тебя принуждают и не спрашивают?" — уточнил Дима. "В том числе" — равнодушно буркнула она и подумала, что пора собираться домой. Они еще немного полежали, потом не спеша поднялись и стали одеваться. Вдруг ей захотелось снова его обнять. Страстно и одновременно робко Дима обнял ее в ответ, а потом влепил пощечину и поставил на колени. И вдруг обоим стало хорошо. Дима даже пришел к логическому завершению, что бывало с ним редко. Из квартиры они выходили нехотя, и затем еще долго не могли расстаться на станции, пока ждали ее поезда.

Так они начали встречаться. Что-то юношеское ожило между ними. Несколько раз им даже удалось увидеться "просто так" между поездками по своим делам. Их переписка продолжилась и стала оживленной. Дима присылал аудиозаписи стихотворений в своем исполнении. Сам он поэтом не был, но начитывал известных авторов. Мое "постыдное хобби", объяснял он Нине. Но та была очарована. Дима звучал талантливо, необычно, глубоко.

Но периоды нежности у Димы часто сменялись другими — отчуждения и плохого настроения. "Раньше я был хоть веселый, а теперь стал унылым говном", — писал он ей. "А чего бы ты хотел?" — спрашивала Нина. "Мне бы гнездоваться. Я ведь хочу тоже любви, заботы…Но я устал бороться". "Тебе нужна семья. Или любимая девушка" — реагировала Нина, надеясь услышать что-нибудь про себя. "Без меня им лучше. Всем лучше… Спокойной ночи, малыш" — подводил итог Дима и оставался в сети. Быстро просматривал новостную ленту, звонил за границу какой-то бывшей; затем утешал друга из-за свежего развода с женой, пил вино, включал "Порнхаб". На минуту он вспоминал о Нине. Ее советы вызывали в нем скуку и отвращение.

Между тем Дима и его знакомый вложились в свой бизнес, открыли маленькое агентство по продаже турпакетов. Появились первые клиенты, потом еще. Забрезживший успех придал Диме настроения, и он решил провести время с Ниной по-человечески — без котов, в приличной квартире. Подходящее место нашлось недалеко от Нины. Она приехала туда с вынужденным опозданием и успела подумать о том, что это может быть поводом для наказания… А Дима привез вино, мясо, сыры, и все для салата с авокадо. Они встали на кухне и начали готовить обед. Нина долго ковырялась с яйцами, а уставший после дороги Дима вдруг снова поймал себя на раздражении. Ее медлительность и робость в движениях почему-то вызвали легкое отвращение, но ему быстро удалось потушить его. "Сделать что-нибудь еще?" — отмучавшись, спросила Нина. Дима отрицательно покачал головой. Он казался ей суровым и отстраненным.

После ужина и разговоров (так уж у них повелось — сначала еда и беседы) он перегнул ее через колено, стянул штаны и стал звонко шлепать по заднице — как на фотографиях, которые она как-то присылала ему для примера. Мимоходом Дима неуклюже задел и без того хлипкий стол — с него упала чашка с вином. По счастью она не разбилась, но пол был забрызган. "Надо бы убрать" — непритворное раздражение подступило к виновнику происшествия, и он с удовольствием схватил Нину за волосы. "Пошли искать тряпку" — приказал он. Протащив Нину по всей съемной двушке, Дима обнаружил желаемое, и вот Нина уже на коленях и с обнажённой задницей подтирает винную лужицу. Возбуждение и эмоции нарастали в ней с несвойственной силой, так что даже ее партнер, наконец, ощутил душевный подъем. Тем более, что подкреплял он его рюмками горячительного. Дима наполнялся радостью, щемящая пустота отступала и, бросив Нину на кровать, он продолжал игру уже с воодушевлением. "Ты забыла правила?", спрашивал он, мгновенно находя поводы для неудовольствия и бил ремнем. Одновременно они целовались, Нина обвивала собой любимую тушу и упрашивала переключить футбольный матч на что-нибудь другое — видимо, Дима решил поэкперементировать с психологическом садизмом и включил телевизор на спортивном канале. А, может быть, боялся криков. Нина всегда так звонко кричала… он бы сказал, как плохая актриса. И все же сейчас все было хорошо. И позже, когда они отдыхали, лёжа в обнимку, Нина впервые наслаждалась настоящим Димой — легким, открытым, весёлым. С тысячей разных историй из прошлого.

Потом он провожал ее до маршрутки. Они шли по празднично-освещенным улицам, вдоль торговых прилавков с блестящей бижутерией и приветливых кафе. Жизнь показалась обоим чистым листом. Дима займётся спортом, выучит новый язык, раскрутит бизнес. Нина, наконец, обретет радость и покой со своим человеком — видите: в жизни все возможно, просто надо верить. "Увидимся в новом году", сказал Дима (потому что это было декабрьским вечером) и с чувством поцеловал Нину в губы на прощание.

Наутро Дима проснулся с ощущением легкого похмелья и усталости. Предстояла долгая дорога назад, а перед этим завтрак из остатков вчерашнего ужина. Нина уже прислала несколько смс, полных эйфории. «Ей-богу, как школьница» — благодушно усмехнулся он. Дима стал лениво печатать ей ответ про то, что на ночь надо было привязать ее к батарее и не отпускать домой, но тут на экране вспыхнуло новое сообщение. «Возвращайся» — прочитал он. Это была Катерина, его бывшая. Впрочем, не такая уж и бывшая. Супруги разведены не были, просто проживали раздельно. Дима отшвырнул телефон на кровать и сосредоточился на быстром сборе пожитков. Потом отправил Нине смайлик и перезвонил жене.

Вечером супруги решили съехаться вновь. "Когда два взрослых человека любят друг друга, все можно преодолеть", сказала Катерина с предновогодним оптимизмом. Она была молодой, сильной и импульсивной. На завтра Дима сварил холодец, и они понесли его в компанию к друзьям. Там, немного разомлев от водки и предчувствия светлой полосы, начали планировать переезд в Польшу, где когда-то у Димы был рекламный бизнес. Дима даже набрал нескольким старым контактам в Варшаве, и те обещали поддержать ребят по прибытию.

Потом все было скомкано и привычно: Дима напился, друзья помогли им с Катериной дойти до дома. Он рухнул на кровать и заснул мертвецким сном. С трудом разомкнув глаза на следующий день, Дима наорал на сына, потому что тот душно требовал внимания — и жену накрыло тошнотворной волной безысходности. Он перехватил ее взгляд и сбежал обратно к котам; на душе щемило, одиночество и страх угнетали с новой силой — и ноги опять возвратили его к Катерине и ребенку. Все трое обнялись на пороге, шутя и всхлипывая, а потом Дима снова долго пил и, наконец, заснул до утра. Дальше они решили, что очередная попытка сойтись была ошибкой, и одновременно с черной тоской Дима испытал явное облегчение.