Остров в Карибском море

Наконец-то полный беспокойства и суеты день подошел к концу. Лейла, совершенно разбитая, чувствуя боль под ложечкой, тяжело переступила порог дома. Как только она все это выдержала?..

— Ты не заболела? — спросила мать, появившаяся в дверях. — О господи! Дорогая! Ты ужасно выглядишь.

Лейлу мутило уже пару дней. Она старалась не показывать виду, списывая плохое самочувствие на стресс. Только небеса знают, чего ей это стоило!

— Я просто очень устала, мама.

Лейла повесила пальто, прошла в комнату и забралась с ногами в кресло около камина.

— Это из-за Тони? — спросила мать. — Что, ему хуже, чем ты думала?

— Мама, мне так страшно, — тихо сказала Лейла.

— Выпей немного шерри, дорогая, — предложила Клео.

Мне нужно чего-нибудь покрепче шерри, подумала Лейла.

Перед глазами у нее стояла страшная картина. Энтони сидит в инвалидной коляске, лицо его почти полностью скрыто бинтами, в глазах не читается ни единой мысли. Только когда он увидел Лейлу, взгляд стал более или менее осмысленным.

— Я знал, что ты приедешь, любовь моя, — прошептал он, взяв ее руку и слабо пожав. — Я знал.

Лейла почувствовала, как слезы хлынули у нее из глаз. Тони всегда был таким сильным! В университете его считали звездой атлетики. Как тяжело видеть, что с ним произошло!

Флетчеры входили в десятку самых известных семей города. Каждый их выход из дому обычно вызывал шквал интереса у папарацци. Лейла могла бы догадаться, что и она попадет под вспышки камер.

Зато мистер Флетчер не сомневался, что так и произойдет. Когда журналисты окружили его и забросали вопросами, он, контролируя эмоции, вынул из кармана небольшой листок и, заглядывая в шпаргалку, сделал заявление.

— Наш сын обязательно выздоровеет. Мы гордимся его стойкостью и мужеством. К тому же, как видите, у него есть важная причина для скорейшей реабилитации. Ну, какой мужчина позволит себе болеть, если за него переживает столь прекрасная женщина? — И отец Энтони кивнул в сторону Лейлы, сжимающей руку его сына. Репортеры защелкали фотоаппаратами.

— Теперь, мама, — закончила свой рассказ о случившемся Лейла, — я попаду во все сводки новостей.

— Но ведь ты порвала с Флетчером еще до его отъезда в Европу! — воскликнула мать, а Клео с кислой миной налила себе стаканчик шерри.

— Он этого не помнит! — отчаянно вскрикнула Лейла. — У него такая черепная травма. У него частичная амнезия. Ему кажется, что мы по-прежнему вместе.

— Но ты же обручена с Данте! Вы же назначили день свадьбы!

— Конечно! — Лейла сделала хороший глоток шерри и почувствовала, как обожгло желудок. — Но попробуй объяснить это семье, чей сын одной ногой в могиле! То есть это они так думают. Конечно, он выглядит ужасно. Похудел, голова обрита, не может ходить без посторонней помощи.

— Думаю, он выглядит гораздо лучше тебя, — заметила мать. — Когда ты в последний раз ела?

— Не помню. Флетчеры посылали горничную в буфет, но мне кусок в горло не лез. Мы выпили почти галлон кофе, но я не заметила, чтобы кто-нибудь притронулся к еде.

Лейла хотела выпить еще, но запах приятного аперитива неожиданно ударил в ноздри, вызвав головокружение.

Наверное, от голода, решила она, отодвигая стакан.

— Утром ты отказалась есть, вчера тоже.

— Я скучаю по Данте, мама. Когда он вернется, вернется и мой аппетит.

— Ты уверена? — вкрадчиво произнесла Клео, раскладывая на столе карты.

— Не вижу других причин. — Лейла пожала плечами. — Пойду спать. Надеюсь, утром все пройдет.

Но утром она с трудом встала с постели, приступ тошноты подкатил к горлу, и Лейла едва добежала до ванной.

— Наверное, у меня грипп, — жалобно пролепетала она, беря у матери салфетку.

— Ты так думаешь? Сколько времени ты знакома с Данте, святая невинность? — осведомилась Клео, выглядывая из-за двери.

— Не больше восьми недель.

— Позволь спросить, вы что, все это время романтично прогуливались при луне? Или занимались любовью?

— Но последние недели он был в отъезде…

— А раньше? Вы были близки?

Лейла покраснела, как школьница, несмотря на свои двадцать девять лет.

— Да, я спала с ним, если хочешь знать!

— Ну тогда понятно, почему у тебя нет аппетита.

— При чем тут это?

— Ты рекламу смотришь? Вы пользовались презервативами?

— Клео! — вмешалась Сандра возмущенно. Но, осознав правоту Клео, она растерянно поглядела на дочь. — Лейла, как же это?.. Ты ведь предохранялась?

— С тех пор как мы вернулись с Пойнсианы, конечно.

— А раньше?

Лейле не нравился этот допрос.

— Раз или два — нет, — ответила она. — На острове не было аптеки… я понимаю, к чему вы клоните. Вы считаете, что я могла забеременеть?

Неожиданно подкатил новый приступ тошноты.

— Я не беременна, — сказала она, когда спазм прошел.

— Это все, что ты можешь сказать, — с сомнением протянула Клео.

— Клео, похоже, права. — Сандра мягко посмотрела на дочь. — Я пару месяцев не могла поверить в свою беременность, все думала, что просто болею, а ты все равно родилась следующим летом.

— Может, тебе лучше не идти сегодня на работу? Сходи-ка лучше к врачу, — посоветовала Клео. — Потому что, если ты беременна…

— Тогда тебе нельзя ждать еще четыре месяца до свадьбы, — закончила за нее мать.

— Возьми мою машину, — предложила Клео, имея в виду свой антикварный «шевроле», на котором она выезжала раза два в год. — Если доктор подтвердит то, что я и так знаю, возможно, ты меньше будешь насмехаться надо мной.

Данте приехал в офис рано. Еще не было семи. Даже работники товарного склада пока не спешили на работу. Он положил на ее стол орхидеи. Пусть она сразу увидит их и поймет, что он вернулся.

Данте хотел сделать сюрприз, но удивляться пришлось ему. Едва переступив порог собственного кабинета, он заметил на столе газету, на первой полосе которой была помещена фотография его невесты, держащей за руку несчастного Энтони Флетчера.

— Я же пытался тебя предупредить, что она не та, за кого себя выдает, — ловко скрывая торжество, посочувствовал ему Карл Ньюбери. — Но ты не хотел меня слушать!

— Поговорим после, Карл, — устало отозвался Данте, надеясь, что Лейла вот-вот появится и объяснит ему, как случилось, что фотографы поймали ее с наследником империи Флетчеров.

— Я подозревал, что она охотница за состоянием, — не унимался Карл. — Я — твой единственный друг. И должен был тебя предостеречь. Прости, что у меня не получилось. Да, Флетчер, конечно, более лакомый кусочек, чем ты.

В одном Карл определенно был прав. Данте много и упорно работал, чтобы завоевать себе положение в обществе, чтобы его семья и семьи его сестер ни в чем не нуждались. У него был автомобиль последней марки, квартира в престижном районе, он мог позволить себе отдых в любой точке земного шара. Но что все это по сравнению с богатством Флетчеров?

Однако Данте не нуждался в нравоучениях своего вице-президента. К тому же он верил своей невесте.

Данте отослал Ньюбери и решил ждать. Часы пробили девять, потом десять часов, но Лейлы все не было. Когда пробило одиннадцать, напряжение переросло в настоящее безумие.

Он пытался объяснить ее отсутствие обыкновенной медлительностью. Но просто сидеть и ждать он уже не мог. Он должен все знать. Черт побери! Она ведь так много для него значит!

Данте набрал номер Лейлы и ждал больше пятнадцати сигналов. Если ее нет дома, то где же тогда мать и Клео? Он еще раз набрал номер. Бесполезно…

Взгляд снова упал на газету. Он пододвинул ее к себе и всмотрелся в фотографию.

«…Пострадавший от взрыва на площади сын известного индустриального магната возвращается домой героем… Встречала его семья и давняя любовь Лейла Коннорс-Ли… Был задан вопрос, будут ли звонить свадебные колокола, и Сэмюэль Флетчер, улыбнувшись, ответил репортерам, что выздоровление сына — первейшая задача, а дальше все возможно, он смотрит в будущее с надеждой…»

Конечно, у них все решится благополучно. А жертвой станет он — Данте Росси. Как он мог смешать бизнес с удовольствием?

— Сукин сын! — Данте грохнул кулаком по фотографии Энтони в газете, затем скомкал ее и метким бейсбольным броском отправил в корзину для бумаг.

В срок, несоизмеримо более короткий, чем он тратит на подготовку деловых контрактов, попросить совершенно незнакомого человека выйти за него! Как он мог?! Да он же был болен! Это же классическая тропическая лихорадка! Мало того, что сам оказался в смешном положении, он еще и семью вовлек в нелепый фарс.

Он подумал, что сестры потребуют у него объяснений. Но что же он им скажет, если он сам не знает ничего. Сначала нужно убедиться в предательстве, лишь потом думать, как действовать. В конце концов, он же Данте Росси, человек, который никому не позволит ранить его гордость, посмеяться над ним!

Первое замешательство прошло, но в сердце осталась ноющая пустота. Пустота разрасталась на том месте, где должна была бы находиться любовь, которую он лелеял четыре недели их близости и четыре недели разлуки.

Ткнув кнопку селектора, Данте спокойным ровным голосом сказал секретарше:

— Меня нет ни для кого, Мэг. И вообще, ты ничего обо мне не слышала уже пару дней, с тех пор как я звонил из Брюсселя. Ты не знаешь также, когда я вернусь. Повтори.

Проверив, все ли правильно поняла Мэг, Данте занялся текущими делами: просмотрел счета, отчеты… Но чем бы он ни занимался, мысль о Лейле не давали ему покоя. Что, если она больна, или ее мать, или амебообразная кузина? И ведь должно же быть какое-то более или менее разумное объяснение газетной статейке!

Заболели глаза, Данте почувствовал страшную усталость. Он включил телевизор, передавали новости.

— А теперь последнее сообщение о состоянии здоровья Энтони Флетчера, — услышал он голос диктора.

Данте разлепил глаза и увидел сцену встречи Энтони в аэропорту затем больничную палату, в которой тот лежал.

— Сегодня, — продолжал диктор, — Энтони перевели домой, он уже в состоянии принимать посетителей.

Начали показывать поместье Флетчеров: толпа народа у ворот, дорожка, ведущая вглубь парка. Данте присмотрелся к пассажирке одной из подъехавших машин. Не узнать женщину, которую встречала сама миссис Флетчер, было невозможно. Невозможно! Итак, никто не лежит со сломанными ногами и температурой под сорок в постели, не будучи в состоянии дотянуться до телефона. Никто не умер от ожидания. Ньюбери прав, его оценка точна. Она — дешевая охотница за богатенькими мужиками. Она пошлет ко всем чертям любого ради того, кто обеспечит ей больший комфорт. Ну, и черт с тобой, Лейла Коннорс-Ли!

Вскочив, Данте пулей вылетел из кабинета, оставив включенный телевизор рассказывать самому себе о погоде и весне.

Спустя полтора часа он уже был на одном из лыжных курортов, славящихся рискованными трассами скоростного спуска. Что может быть лучше для Данте Росси? Его больше не интересуют ни миллионы, ни известность, ни тем более женщины!