Конферансье

Глава шестая

Она заехала за продуктами. Ведь её «муж» во всеуслышание заявил, что соскучился по домашней еде. А в холодильнике шаром покати. Только овощи, кастрюля с кашей и йогурт.

Купила всё для его любимого рассольника.

Интересно, Макар уже дома? Или «поздравляет прекрасных коллег»?

Так и не сумев выровнять дыхание и унять сердцебиение, Ирина открыла двери в квартиру. Тихонько вошла. Работал телевизор, причём, довольно громко. Какой-то музыкальный канал.

Куртка и обувь Макара были на месте. Как раньше. Ирина на цыпочках подошла к гостиной и заглянула. Макар спал на диване перед телевизором. Как только поместился? Устал, бедный… Ехал из Москвы, потом был на радио.

Она быстро взяла домашнюю одежду в спальне и пошла в душ. В ванной пахло его гелем для душа, лежал станок и гель для бритья. Ирина на минуту зажмурилась. Господи, неужели ей это всё не снится?! Даже если он приехал не навсегда, всё равно, какое же счастье! Она моментально забыла все обещания, данные себе, все запреты…

Быстро приняв душ, пошла разбирать продукты, и оказалось, что Макар купил всё то же самое. Весь «набор» для рассольника и свежий хлеб.

Ирина пошла в гостиную. Сначала она увидела кучу сумок в углу, прямо у входа. Значит, он действительно привёз вещи. Подняв глаза, замерла в восхищении: в вазе на журнальном столике стоял огромный букет из красных роз.

Подошла ближе, и заметила на столике коробки с роллами из её любимого ресторана и бутылку шампанского. Такого, как она покупала на новый год.

Провела по цветам кончиками пальцев, наклонилась, чтобы почувствовать аромат роз, и увидела синюю бархатную коробочку на столе возле вазы. Она уже не знала, что же ей делать с её бедным сердцем.

Не выдержала, подошла к Макару, опустилась на колени, обхватила его лицо ладонями и начала целовать.

— Любимый! Любимый мой!

Он, видимо, не сразу понял, что это не сон, улыбнулся, взял её за плечи, не открывая глаз. Но быстро очнулся, сел, и подняв Ирину с пола, прижал к себе.

— Ира, — он гладил её по волосам, взлохматив их на макушке. — Ты давно пришла?

— Минут двадцать назад.

— Значит, сразу после того, как я вырубился. Всё проспал, вот олух!

Она села на его колени, крепко обняла за плечи, прижалась щекой к его щеке. Век бы так сидеть. Это самое лучшее, что можно себе представить.

— Почему ты так долго? Сегодня же сокращённый рабочий день.

— Я вообще-то из командировки. Уехала вчера утром, вернулась сейчас. Мы ездили на конкурс и взяли гран-при!

— Поздравляю, но мне категорически не нравятся эти командировки! Будем искать для тебя другую работу.

— Слушаюсь, шеф! А ты как так быстро? Неужели не остался, чтобы поздравить прекрасных коллег?

— Ира? — он заглянул в её глаза и всё понял. Рассмеялся, покраснел. — Не остался. Спешил домой, к жене.

— А ты фантазёр, Вишневский!

— Ничего подобного! Вот там на столике коробочка, а в ней твои оковы на всю оставшуюся жизнь. Никуда не денешься больше!

— Спасибо за розы, родной! И… за всё. Особенно за оковы.

Он встал, подхватив Ирину на руки, и её ноги оторвались от пола.

— Куда мы?

— Колечко наденем, и в кроватку!

— Вот так сразу?!

— А что тянуть?

— А роллы?

— Позже.

— Слушаюсь, шеф! В кроватку так в кроватку.

Он взял коробочку со стола и открыл. Кольцо было из белого золота, с сапфиром, очень красивое. Ирина не могла сдержать слёз, когда Макар надел его на её палец, поцеловал руку.

Она начала целовать его сама, первая. Со всей отчаянной тоской по нему, всей радостью от встречи, всем душевным и телесным голодом. В какой-то момент Ирине показалась, что всё произойдёт прямо в гостиной, они не смогут добраться до спальни, но Макар предпринял героические усилия. Только благодаря ему они добрались до кровати. Ирина словно с ума сошла: стягивала с него тонкую домашнюю кофту, целовала его, куда придётся, пока он тоже окончательно не утратил способность держать ситуацию под контролем. Но ведь это всегда было одной из многих причин его горячей любви к Ирине: она была такой же пылкой, как он, ничуть не уступала, не стеснялась своих желаний, не стыдилась проявлять к нему недвусмысленный интерес.

Он часто думал о том, сколько потерял времени, когда она уже работала у него, постоянно была рядом, любила его… А он? Он был слеп. И в этот раз чуть не потерял её навсегда. Хорошо, что вовремя остановился и прислушался к себе, своему сердцу.

…Они решили съесть роллы на кухне. Ну что поделать, если за журнальным столиком есть неудобно, особенно огромному Вишневскому, а большого раскладного, как в доме был, у них здесь нет?

— Нужно купить стол. Но не сейчас, позже, — сказал, словно сам себе, Макар и взялся за бутылку с «шампанским».

— Пей один, я не буду.

Он уже приготовился открыть бутылку и замер:

— Почему?

— Мне нельзя.

— Тогда и я не буду, пусть стоит, что ему сделается?

Он поставил бутылку на окно, а потом до него, видимо, дошёл смысл слов Ирины.

Он опять вскочил и схватил её на руки.

— Ну Макаааар! Я есть хочу.

— Это хорошо! Но роллы — не лучшее теперь для тебя. Только ради праздника.

— Не лучшее? Ещё чего! Я их люблю.

— Надо заняться твоим питанием. Посмотрю в интернете рекомендации врачей.

— Хорошо, шеф!

Ей было радостно, что он так быстро всё понял, и очень приятно, что у него в планах контролировать процесс вынашивания ребёнка.

Макар отпустил Ирину, они вновь сели за стол. Она видела, что он взволнован. Провёл рукой по волосам, сел, подперев рукой подбородок.

— А когда ты узнала?

— Догадывалась раньше, а точно узнала неделю назад.

— А мне когда собиралась сообщить? Ну вдруг бы я…остался там, хотя это невозможно.

— Я суеверная, прямо как ты. Дождалась бы первого УЗИ, и потом сообщила бы.

Макар кивнул с облегчением. Конечно, этого не могло быть, он не смог бы, но всё равно хорошо, что она не собиралась скрывать.

— А срок какой?

— Маленький пока, шесть недель. Макар, ешь роллы, а то я все съем.

— Ешь-ешь, — разволновавшись, он забыл, что сам же сказал: роллы — не лучшее. — А пол? Рано ещё?

— Макаааар! В двенадцать недель самое раннее.

— Я и так знаю. Будет сын. Наш сын, твой и мой!

— Проверим. А пока поверю на слово. Макар, ешь!

— Ладно, ладно! Буду есть.

Уже совсем поздно вечером они сидели на диване. Ирина устроилась на коленях у Макара и кормила его с ложечки мороженым, которое он специально купил.

— Всё хотела спросить, а кому первому в Новый год пришла провокационная идея с мороженым? А то я плохо помню на фоне принятого тогда шампанского.

— Твоя была идея, — не моргнув глазом ответил он.

— Ой, не лги! Я бы сама постеснялась.

— Ну ладно, признаюсь, моя идея! Очень уж хотелось хоть чего-нибудь после моих песнопений, хоть какой-то близости, пусть призрачной. А по-настоящему нельзя было. Мы были пьяны.

— Хорошо, что ты такой разумный! Ты абсолютно прав. Во всём, кроме одного: не такая уж эта близость и призрачная. Очень волнует, между прочим!

— Мм, волнует, да?

— Дааа! И не надо так смотреть! Коварный обольститель!

— Ну хорошо, что не меня одного! А то одному волноваться как-то неинтересно!

— А что интересно одному? — прищурилась Ирина.

— Вообще ничто, — ответил он, вдруг став серьёзным. — Особенно когда ты ушла в настолько глухую оборону, что я готов был головой о стену биться, лишь бы это помогло.

— Я не специально, Макар! Точнее, специально, но не чтобы тебя вынуждать к чему-то. Для себя. Это эгоистично, но я это делала ради себя. Мне не хотелось умирать медленно.

— Я знаю, родная, что тебе бы никогда не пришло в голову заняться шантажом. И это одна из многих причин, по которым я тебя так люблю.

— А ещё какие причины? — сердце защемило от нежности. Он сказал, что любит! Конечно, он уже давно это сказал своими действиями, и не один раз, но так уж мы, женщины, устроены: нам подавай ещё и слова!

— Обязательно расскажу когда-нибудь! Тебе правда было настолько плохо?

— Очень, Макар, но мне не хочется вспоминать. Слава богу, всё позади, а ты рядом.

— По-другому я бы не смог. Я ещё уезжая понимал, что не смогу без тебя. Но упрямо надеялся, что ты передумаешь. Потом понял, что надежда эта напрасна. Но я вернулся не только из-за этого.

— А ещё из-за чего? Из-за предложения стать режиссёром? Кстати, в какой театр тебя пригласили?

Он сказал. Театр был старый, большой и очень профессиональный.

— Поздравляю! Макар, это же прекрасно, я так рада за тебя!

— Но и не только из-за этого вернулся, — продолжил он, поцеловав её в ухо. — Это радует, но точно не причина. Главная причина была в том, что я не мог снова поймать драйв от работы в Москве. Я же творческий человек, мне нужны источники вдохновения. И я вдруг понял, что все источники здесь, в нашем городе!

Ирина понимала. Не зря же выросла в творческой семье. Убрала вазочку от мороженого, погладила Макара по голове.

— Гораздо больше удовольствия я получал от работы на радио! А находясь рядом с тобой, всегда был воодушевлён твоей поддержкой, твоей верой в меня. Ты действительно оберегаешь мою душу, только ты! И все три года до этого оберегала, хоть я ни черта и не понимал. Конечно, я далеко не бессеребренник, но постоянно работать только ради денег не могу.

— Я видела, что тебе нравится на радио, и мне это внушало надежду. Потому так и расстроилась, когда ты — ррраз! — и всё повернул на сто восемьдесят…

— Да. Прости меня, родная! Я думал, всё дело в Москве. Залог успеха. Но ошибся, и к счастью, вовремя понял. Хорошо, что ты добрая девочка, и ты не оттолкнула меня после всего этого.

— Ой, Вишневский, только ты видишь во мне добрую девочку! Просто я очень люблю тебя. Потому и не смогла бы оттолкнуть, даже если бы захотела.

Он начал её целовать, но Ирина покачала головой, прося отсрочку.

— Что? — тяжело дыша, спросил он.

— А свадьбу-то ты провёл?

— Да. Я ему выставил двойной тариф. Сказал, материальные издержки — отпуск за свой счёт, поездка. Сказал, пусть радуется, что я не берусь оценить свой и твой моральный ущерб, иначе ему пришлось бы душу мне продать, и то бы не хватило. И сказал, что я человек простой, его честного слова для меня слишком много, а вот расписки о том, что ни он, ни его служивые не появятся больше в нашей жизни, вполне хватит. На таких условиях согласился свадьбу провести.

— А он?

— Выполнил всё. Договорились, что общаемся только по поводу фонда, а по частным заказам я больше не работаю. Кстати, я ещё марафон фонда провёл. И сдал в аренду квартиру, долго искал жильцов, ещё когда тут был. Мне же надо было таких, чтобы на длительный срок, но и квартиру не разбомбили. Нашёл через знакомых.

— Какой ты молодец! Умный и предусмотрительный!

— Знаю, но приятно слышать. Ещё я очень скромный.

Ирина рассмеялась.

— И здесь нашёл квартиру, будем покупать.

— Ого! Покажи! У тебя всегда есть фото, я знаю!

— Вот когда пойдём в кроватку, возьмём телефон, и покажу.

— Ну так пойдём сейчас в кроватку!

— Ты настаиваешь?

— Да-да!

— Ох уж это поколение молодых девиц, — притворно вздохнул он. — Сами в постель тащат!

— И часто это с тобой?!