Реставраторы

* * *

Она старалась чтобы голос звучал убедительно, и взгляд не бегал. Роуз сосредоточилась на левом уголке его глаз, опушенных густыми рыжими ресницами, обычно ласковых, но сейчас приобретших раскосую остроту и опасный зеленый огонёк. Мягкие губы, припухшие от её же поцелуев, растянулись в насмешливой улыбке, потом приоткрылись в тихо заданном с придыханием вопросе. Роуз перевела глаза на его губы, не в силах выдержать его взгляда, пытаясь разглядеть в чуть приоткрывшейся тьме уст смысл вопроса, который не желала услышать, но который всё же прозвучал.

Он отвёл прядь взмокших от пота волос, и чувствуя как она сжалась, пошевелил членом внутри неё. Её обдало словно кипятком, вопрос обозначал одно, что он всё знает и играет. Она всхлипнула, вспомнив тела расстрелянных подонков на мостовой, и прижавшись к нему бедрами, приподнявшись на лопатках, посмотрела ему глаза и спросила:

— Ты убъешь меня?

— О, ты даже ничего не отрицаешь, мне было бы противно слушать враньё, и понимать, что единственное место, которое тут не врёт, это. — Он плотнее прижал её к себе, а потом с влажным чавком вышел из нее, — Я не буду убивать, просто не буду больше трахать тебя.

Она испуганно свела разведённые ноги, не в силах осознать нелепость угрозы. Артемий стоял перед Роуз, а его орган, словно в обвинительном приговоре, указывал на неё, и по видимости не собираясь опадать. Её плечи затряслись от смеха, сотрясая пышную грудь. Вставая, она, словно невзначай, задела его возбуждённую плоть, застонав, он ухватил её за локоть, вопросительно заглядывая в глаза пьянящим кошачьим взором.

— Ты знаешь, это я не буду тебя трахать, — гордо распрямившись сообщила она. — И, давно ты знаешь?

— С того момента, когда ты встретила меня в этой сбруе в номере на Хосниане.

— И ты после этого лёг со мной?

— Но ты ведь, чуть не выпрыгнула в окно. Тебе так хотелось, может не нужно было убивать джентльменов, что приходовали тебя в переулке, и тебе было в охотку? Или нужно было подождать Рена, чтобы он тебя более основательно дотрахал? — сказал он, чувствуя, что жестоко переборщил в этой рокировке, потому что Камилла резко побледнела, и, подхватив вещи с пола, ушла одеваться в рефрешер.

Он был жесток, и эта жестокость ухнула болезненным холодом под ложечкой, сделав его желание бессильным и съёжевшимся. Армитаж обесточенно посмотрел на дверь за которой скрылась Камилла, игривое настроение заволакивало серой хмурью.

Они проходили на лайнере дугу Кесселя, пора было исполнить план. Было кстати, что они расставили в отношениях все точки, но на душе всё равно скребли лот-коты, но вероятно так было нужно.

Пользуясь тем, что Камила заперлась в рефрешере, он быстро оделся, собрал вещи и вышел из каюты. Армитаж планировал воспользоваться челноком, который должен доставить его на астероид, на котором был укрыт его модернизированный ТАЙ-файтер [звездный истребитель со сдвоенным ионным двигателем, в просторечии тайка, сидка или сид]. На лайнере, после того, как он вышел во внешний сектор, за деньги теперь выполнялись почти любые капризы клиентов.

Чтобы не бередить душу, на которой и без того было паскудно, он пообещал себе, что сотрёт голозаписи, которые сделал, тайком расставив камеры по углам каюты, повинуясь хулиганскому запалу, ведь посторонние мысли не должны его отвлекать.